группе. Учитесь в одной школе, вы видите друг друга чаще, чем родителей, стоит вам разлучится — он сразу про тебя забудет, — об этом говорила Катя, она единственная кто до сих пор настроен против меня.
Сегодня был необычный вечер. Мы ужинали с отцом за одним столом и молчали. Необычный, потому что в последнее время мы редко собираемся за одним столом.
Папа быстро жевал хлеб, который я купила в пекарне, пил томатный сок и наматывал на вилку длинные спагетти.
С мягким, ароматным, с поджаренной корочкой хлебом он ел все. Первое, второе — неважно. Хоть макароны, хоть гречневая каша. Если честно я не удивлялась, так как он часто рассказывал байки про голодуху на войне.
— Вкусно! — сказал он, когда его тарелка стала пустой.
— Спасибо, — я продолжала ковырять вилкой опустив глаза. Все же как ни крути, приятно слышать, когда папа меня хвалил. Он меня так за пятерки не хвалил, как за спагетти. Неужели это правда, когда бабушка говорила, что путь мужчины лежит через желудок? Моя мама готовила отвратно.
— Как дела в школе?
— Как обычно. Ничего нового, кроме того, как скоро каникулы.
— Ясно. Чем планируешь заниматься?
Пожала плечами.
— Как обычно. Музыкой.
— Как ты относишься к тому, чтобы я на ужин пригласил Оксану… Оксану Рудольфовну?
Она уже для него Оксана. Ее отчество он произнес так, словно ему пришлось в очередной раз надеть дырявый носок.
Конечно, я понимала, что мамино место пустовать вечно не будет. Я даже как-то думала об этом, но почему-то мне показалось, что это произойдет в далеком будущем, а может не произойдет вовсе.
Но все произошло так быстро и неожиданно. Совсем не готова видеть учительницу музыки в нашем доме. Она будет ходить по нашей кухне, мыть посуду, натирать ее до скрипа чистым, вафельным полотенцем. Заглядывать ко мне в комнату, восхищаться фикусом, возможно даже его поливать.
Нет-нет! Нам с отцом и так хорошо. Вдвоем. Зачем нам какая-то Оксана Рудольфовна, мы без мамы отлично справляемся.
Я промолчала, отец продолжал стоять на своем. Даже если бы я сказала «нет», он все равно поступил по-своему.
— Я приглашу ее завтра. Будь дома пораньше. И надень что-нибудь понаряднее. Постоянно ходишь в одном и том же.
— Ты обещал на этой неделе поехать на вещевой рынок за зимними сапогами, — я отодвинула тарелку в сторону.
— Мне не когда. Закажи, как ты заказываешь через интернет.
Первый с кем мне хотелось поделиться этой новостью — Джексон. К нам домой с визитом придет Оксана Рудольфовна. Придет и возможно останется навсегда.
Мы сидели на брусьях за школой, казалось срывался первый снег. Джексон расстегнул свою куртку и заключил меня в своих объятьях.
— Погнали в Парус. Надоело все, — сказал он.
— Еще два урока.
— Обществознание — это не урок.
— А история?
— Про Петра первого куча инфы, что там могут нового рассказать?
— Например, как происходила революция. Или как расстреляли семью Романовых? Кстати, это произошло в этом городе.
— Скукота… Хотя на счет Романовых, есть музей, хочешь сгоняем, если тебе так интересно.
— Хочу. А еще хочу тебе рассказать, что к нам на ужин придет Оксана Рудольфовна.
— Ни фига себе! — Джек присвистнул. — Конечно все это не весело, не смотря на то, что она клевая тетка.
— Почему не весело?
— Не тупи волчонок. Потому что родную мать никто не заменит.
Он легко поцеловал меня в щеку, я смотрела на его волосы, на которые быстро падали маленькие снежинки. Джексон такой красивый, каждый раз мне не верилось, что я в его объятьях.
Еще я постоянно считала дни. С какого момента мы начали встречаться. Из головы не выходил наш первый поцелуй, там возле магазина. Не совсем романтично все произошло, но для меня это был самый волшебный момент.
А про маму… Про маму он знал, как никто другой.
На урок истории я все же осталось. Джексон в этой теме меня не поддержал, сказал, что будет ждать на базе. Нужно отработать несколько моментов, затем можно сгонять в музей.
— Красавиц и чудовище. Где чудовище ты Волкова! — Лебедева прокричала эту фразу, когда я зашла в класс. Нет, все же она меня не оставит в покое.
— Смирись Лебедева, — ответила ей Кира.
— С чем смириться? С этой замарашкой? Возомнила себе, что она королева красоты. Эй, волчонок ты знаешь, что такое тушь или помада?
С юмором у Лебедевой было тоже не очень. Я молча села на свое место и стала готовиться к уроку.
Она подошла к моей парте, уперлась ладонями о деревянную поверхность и посмотрела на меня своими раскосыми глазами.
Я сжимала в руках карандаш. Сжимала так сильно, что еще немного и сломается его тонкий грифель.
От Лебедевой пахло карамелью. Ее волосы были так аккуратно подстрижены до мельчайшего миллиметра. Воротник белой блузки накрахмален, выглажен до основания. И ее тонкие пальцы с аккуратным маникюром, скорей всего сделанным в салоне приводил всех девчонок в восторг, в том числе и меня. Да, Лебедева права в одном — каждый получал то, чего заслуживал. Мы с Джексоном совершенно не подходили друг к другу. Мы из разных слоев этого вкусного торта, под названием общеобразовательная школа. Нас объединяло лишь одно — музыка. И даже тот факт, что моя мама — сейчас его мама блек на этом фоне.
— Хочешь по-честному? Давай за школой поговорим.
Все кто в классе притихли. Только звонкий голос одного из одноклассников донесся с последней парты:
— Ты ей что? Стрелку забиваешь?
— Отвалите все! Я сейчас с ней разговариваю.
— Ты спятила. У нее отец военный и встречается она с Джексоном. Он настолько крут, что его имя даже шёпотом нельзя произносить.
— Вот и посмотрим, — она сверкнула глазами и отошла в сторону.
Я тяжело вздохнула. Только этого мне еще не хватало.
Я собирала рюкзак, когда ко мне подошла Кира и сказала, что Лебедеву я должна «задвинуть», иначе она не отстанет, хоть директору, хоть самому президенту жалуйся. Теперь при всех я должна показать, что я сильнее ее не только внутренне, но и физически.
А по физкультуре у меня единственная четверка с таким жирным минусом и то потому что на свои карманные деньги покупала для физрука канцелярию, затем бегала не кросс со всем классом, а делать ксерокопию его документов. Похоже, пришло время ее исправлять. Но стоит лишь представить эту встречу за школой, как ноги становились ватными.
Да уж… Положение так себе.
