о неловких вещах.
Я ждал.
— Твой отец рассказал мне о вашем разговоре. Как он хочет, чтобы ты доказал, что можешь чего-то добиться. Я просто хотела, чтобы ты знал, что если это действительно важно для тебя, я могу поговорить с ним. Может быть, удастся заставить его передумать.
— Ты тоже думаешь, я не смогу этого сделать?
Глаза моей мамы расширились.
— О, милый, нет. Дело не в этом. Это просто… Я хочу помочь.
Я вздохнул. Я знал, что она хотела как лучше, но у меня также была довольно хорошая мысль, что она заметает следы. Как и мой отец, она считала меня безнадежным.
Внутри я услышал хлюпающий звук и тяжелое дыхание. Раздались также восторженные возгласы. Я вошел в гостиную и увидел, что происходит. Грэмми, по какой-то причине, взбивала масло со всем остервенением, на которое были способны ее древние кости.
Обеими руками она сжимала что-то похожее на ручку метлы, которой яростно дергала вверх-вниз в деревянной бочке. Дядя Уильям, тетя Хейли, Кейтлин и мой папа наблюдали за происходящим с разной степенью интереса и отвращения.
От движения ее рук и хлюпающего звука у меня скрутило живот.
— Почему Грэмми дрочит на гигантскую деревянную бочку? — спросил я.
— Соревнования, — объяснил дядя Уильям. — Тот, кто быстрее всех взобьёт масло, может сегодня не доить коров.
Обычно я бы с радостью присоединился к ним и попытался подрочить на большую бочку, но у меня к этому не лежало сердце. Я направился обратно на улицу, ожидая, когда появится Рей.
Правда была в том, что я почувствовал, что с ней что-то не так после того, как мы вроде как перепихнулись на пляже. По дороге домой она держалась отстраненно, и нежелание ехать сюда вместе было еще одним явным признаком. Я сказал себе, что был чересчур чувствителен.
Все было в порядке. Может быть, ей просто хотелось тишины и покоя по дороге, чтобы она могла позаниматься.
В конце концов, это было то, что мне в ней нравилось. Она относилась к школе так же серьезно, как Пола Дин к сливочному маслу. Я оценил, насколько целеустремленной она была, и попытался напомнить себе, что подобные моменты, вероятно, были просто ценой, которую ты платил. Целеустремленные люди иногда сосредотачиваются на своих целях в ущерб всему остальному. И я мог бы с этим смириться.
Она появилась почти на два часа позже, чем обещала. Я уже заснул в кресле-качалке на крыльце, когда услышал, как подъехала машина.
Рей вышла, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Я потянулся, чтобы обнять ее, и она обняла меня в ответ.
— Ты кажешься напряженной. — Я прижался губами к ее уху. — Как насчет эротического массажа в «коровьих лепешках»?
Она отстранилась.
— Ты же понимаешь, что «коровьи лепешки» — это жаргонное название коровьих какашек, верно?
— Ладно. Неправильный термин. Тогда, может быть, на травянистом холме в тени дерева?
Рей посмотрела на меня со странной тенью в глазах. Казалось, она вела внутреннюю борьбу. Затем она неожиданно выпрямилась и, не сказав больше ни слова, вошла внутрь.
К счастью для Рей, я был хорошо знаком с женской психикой. Я знал, что у нее, должно быть, просто плохой день, и последнее, что ей было нужно, — это моя неуверенность, которая еще больше подталкивала ее к разочарованию, с которым она сталкивалась.
Вместо того чтобы размышлять об этой странности, я последовал за ней внутрь.
Мы подбирали остатки обеда, ведя праздную беседу и наблюдая за соревнованиями по мастурбации маслом.
Когда волнение улеглось, и еда была убрана, я понял, что за весь день она почти ничего мне не сказала. Она реагировала достаточно нормально, когда моя семья втягивала ее в разговоры, и даже когда бабушка дала ей урок по взбиванию масла. Тем не менее, когда я попытался заговорить с ней, разговор оборвался.
Наконец-то я остался с ней наедине, когда нашел ее на заднем дворике со стаканом яблочного сока в руке. Она стояла, облокотившись на перила, и смотрела в сторону полей, где начинало садиться солнце.
Я решил, что все, что ей нужно, — это посмеяться.
— Эй, знаешь, что самое лучшее в Швейцарии?
Рей посмотрела на меня, прищурившись в замешательстве.
— Что?
— Я не знаю, но флаг — это большой плюс.
Она глубоко вздохнула, затем покачала головой и выдавила из себя невольный намек на улыбку.
Я подошел к ней сзади и обнял ее за плечи, прижимая к своей груди.
— Я весь день ждал, чтобы увидеть твою улыбку.
Я ожидал, что она что-нибудь скажет, но она снова замолчала.
Желание спросить, в чем дело, было почти непреодолимым, но, опять же, я занимался тем, что делал все правильно. Последнее, чего хотел бы расстроенный человек, — это чтобы его спросили, почему он расстроен. Моя работа как ее любящего парня состояла в том, чтобы самостоятельно разобраться в проблеме и устранить ее.
Это и то, что я всегда говорил: любую проблему можно решить либо правильно подобранной шуткой, либо умело вставленным пенисом. Я отметил, что мне, вероятно, следует изменить это высказывание, учитывая, что я легко мог бы придумать немало проблем, которые на самом деле усугубились бы, если бы вы засунули в них свой пенис: запертые двери, разъяренные полицейские и особенно промышленное оборудование.
— Ты взволнована предстоящей охотой? — спросил я.
Рей выскользнула из моих объятий только для того, чтобы отойти на несколько шагов в сторону. Она одарила меня неловкой, вымученной улыбкой и кивнула.
— Да. Должно быть весело.
Как однажды сказал великий Шерлок Холмс, надвигалась тайна. На самом деле, я никогда не читал этих книг, но я полагаю, что он, вероятно, сказал что-то подобное в какой-то момент. В любом случае, что-то затевалось, и я планировал выяснить что независимо от того, что это было.
Глава 21
Рей
К моему большому удивлению, весь клан Чемберсонов был смертельно серьезен по поводу лазерной маркировки оленей. Я весь день ждала, что это будет какая-нибудь глупая игра слов, но как только стемнело, мы все отправились в сарай. Команда подростков, которых, как я предположила, наняли для выполнения этой задачи, ждала с виртуальным арсеналом высокотехнологичного оружия. Они также снабдили в сех жилетами, нарукавными повязками и шлемами с датчиками.
— Почему на нас надеты датчики? — спросила я. — Я думала, мы стреляем в оленей?
Майлз потянул за ремешок своего шлема и ухмыльнулся.
— Потому что мы, Чемберсоны, дерьмовые охотники. И мы также стреляем друг в друга. Мы решили, что с таким же успехом могли бы сделать это частью игры.
Я была удивлена, увидев,
