благо, а дочь не покатилась по наклонной.
– Замуж тебе надо выйти, чтобы мужик у тебя был строгий, суровый и держал в ежовых рукавицах. И чтобы не было мыслей, которые мешают правильной жизни. А еще детей родить, сразу троих, чтоб при деле была.
Перспектива о троих детях и муже пугала.
Но Анастасия спорить не стала, с папой во всем согласилась, простились, в принципе, на душевной и позитивной ноте. После ухода родителя допила бутылку вина, расковыряла курицу, надломила все круассаны, съедая из них шоколад.
Выпитого оказалось мало. В ход пошли старые запасы.
Были найдены: половина бутылки коньяка и еще полбутылки мартини, оставшиеся с прошлых посиделок с девочками. Ветрова решила градус не понижать и продолжить вечер с коньяком.
Крепкий алкоголь обжег горло, теплом разлился по грудной клетке и дальше по телу. Стало хорошо и легко, мысленно всех послала к черту, включила громко музыку, решила пойти в отрыв и примерить новое платье.
Из коробки достала туфли на высоченном каблуке, чуть не подвернула два раза ногу, но все-таки станцевала несколько зажигательных танцев, репетируя свой завтрашний триумф на корпоративе.
После нескольких часов веселья, когда коньяк подошел к концу и был начат мартини, съедена курица и все бутерброды, Анастасия загрустила. Настроение сдулось, как воздушный шарик.
Мысли навалились тяжелым грузом, словно придавили камнем, она начала вспоминать прикосновения, поцелуи Сергея, его взгляд. То, как он ее защищал, а потом то, как быстро ушел. Стало горько и обидно, что она словно какая-то проклятая, что ли, и несчастливая.
Может быть, к бабке какой сходить или в церковь, свечку поставить, чтобы все сложилось хорошо? Но нет, так не пойдет, грех это, и не стоит богохульствовать. По щекам Анастасии покатились крупные слезы, она размазывала их по лицу, жалея саму себя, потому что больше некому было это сделать.
Как заснула, не помнит, а вот пробуждение далось с трудом. Утром было страшно смотреть на себя в зеркало, но босс прислал сообщение, что его не будет, поэтому можно было и не притворяться, что у нее все хорошо.
– Настя, так ты чего? Голова болит? Таблетку выпила?
– Две.
– А почему болит-то? Это, наверное, магнитные бури. Да, да, да, точно, у Валеры так же.
– Твой Валера просто лентяй и нахлебник. И ничего у него не болит.
Анастасия наконец подняла голову и посмотрела на подругу. И вот что она нашла в своем Валере? Ни рыба ни мясо. А Лена такая милая, хорошая, добрая, симпатичная. Всего двадцать восемь лет, а уже пятилетний сын. И такой смышленый мальчишка, хорошо, что не в отца.
– Ленка, ну вот скажи, почему мы такие несчастливые?
Лена задумалась.
– Ты как-то слишком глубоко мыслить начала, Настя. С чего бы это в конце года? Скоро праздник, сегодня корпоратив, а ты задумалась о смысле жизни и начала задавать вопросы, почему мы такие несчастливые. Я не хочу об этом. Я считаю, что всему свое время, и надо уметь находить прелести в малом.
– И ты считаешь, что еще встретишь нормального мужика? Он будет любить тебя, заботиться, не будет таким… таким, как твой Валера?
– Мой Валера нормальный, это вы с Катей почему-то не воспринимаете его. Он добрый, сына любит, помогает мне.
Лена отошла в сторону, сложила руки на груди, посмотрела на подругу. Ей не нравилось, что девочки постоянно лезли к ее мужу и говорили, какой он непутевый. Пусть такой, но зато она не одна, и у ребенка есть отец. Лене хватило в своё время великой любви от того самого, который обещал любить, заботиться и помогать. Где он теперь?
– Извини, что я лезу со своими советами в чужую семью. Просто как-то плохо мне.
– Я тебе сейчас дам таблетку, все как рукой снимет, и вечером ты будешь как соленый огурчик с пупырышками на корпоративе.
– Нет, нет, нет. Я никуда не пойду. Никакого корпоратива. Нет настроения.
– Ты совсем с ума сошла? Мы ведь так готовились, два месяца придумывали, что наденем и как будем веселиться. К тому же, может быть, это наш последний корпоратив вместе. Неизвестно, кого этот Волков вырвет своими зубами из нашего коллектива и выкинет за ограду.
– Ладно, неси свою волшебную таблетку. И водички там холодной захвати из кулера в коридоре.
Настя все-таки решила пойти на вечеринку. Нечего пасовать перед трудностями, если она начнет поступать так сейчас, то неизвестно, перед какими она не устоит потом. И выйдет замуж, как Ленка – без любви, за такого же доброго, как Валера, и будет делать вид, что счастлива.
Нет, свою судьбу нужно вершить самой. А значит, надо брать себя в руки и действовать. Быть гордой, независимой и показать это всем.
Что конкретно Настя хотела показать, она пока сама не понимала, но решила, что больше ни один мужик не заставит ее страдать.
Всю минувшую ночь Сергею Сергеевичу не спалось.
И тому виной была Красная Шапочка.
Неспокойно было на душе, кошки, что ли, скребли? Хотя это чувство было новинкой для Волкова. Не думал он, что у него есть душа, по которой могут скрести мифические кошки. Сергею от этого было как-то не по себе.
Зря, наверное, он уехал, оставил девушку одну, в растрепанных чувствах после прихода бывшего, которому он даже не навалял порядочно.
И что за привычка такая пошла – чуть что, сразу драться? Можно было разобраться цивилизованно, вроде взрослые люди. Но нет, подскочил гормон, адреналин закипел в крови. Волков решил поиграть в сурового парня, который жутко ревнует свою девушку к бывшему.
Но в том-то и дело, что Ветрова не его девушка, и ее бывшие ухажеры Сергея не должны волновать ни капли.
Но почему тогда волнует? Парадокс.
Пока спускался по лестнице, столкнулся в дверях подъезда с каким-то суровым мужчиной, который окинул его строгим взглядом, в компании одной из уже знакомых бабулек. Та посмотрела так, словно одарила рублем, и, поджав тонкие накрашенные яркой помадой губы, прошмыгнула мимо.
К черту все. Провинцию, странных людей и взгляды. Вообще плевать на них, пусть смотрят как хотят. Сел в машину, нервно хлопнул дверью, завел мотор, но несколько минут еще сидел и смотрел на пятый этаж, подняв голову, точно немного не в себе.
Нет, надо уезжать. Ехать, валить, рвать когти подальше от этой привязанности и какого-то непонятного влечения. Не его эта девчонка, и не нужны ему девчонки. Скоро приедет Элина, вот тогда он оторвется. Вот тогда он забудет Красную
