карты на стол. Правда заключалась в том, что я наслаждался этим. Я наслаждался ее чистым счастьем и облегчением. И я бы с удовольствием подчинил ее своей воле, сломил ее желание сбежать и приучил жить в темноте рядом со мной.
Я обхватил свободной рукой ее подбородок и наклонил голову, чтобы проникнуть глубже, пока рука в ее волосах удерживала ее на месте. Я был близко. Вид лица Мэллори заставлял меня двигаться по спирали к бурному освобождению. По ее впалым щекам потекли слезы от напряжения, и она быстро заморгала, стараясь выдержать заданный мной жесткий темп. Ее рот становился все более расслабленным и неряшливым.
Посмотрев вниз, я увидел, что ее рука пробирается под толстую резинку одолженных ею треников. Моя извращенная девочка заводилась от грубости. Осознание того, что минет возбуждает ее, отправило меня за грань.
— Блядь, я собираюсь так наполнить твой живот своей спермой, что тебе не захочется ни ужина, ни завтрака, — пробормотал я, мои яйца напряглись.
Она застонала вокруг меня, кивая, несмотря на то, что от моих толчков ее голова тряслась. Я не мог сдерживаться больше ни секунды. Черт. Ее невинность и отсутствие навыков растопили меня и превратили в нового человека.
Я сильно кончил, моя рука на ее подбородке удерживала ее на месте, пока я закачивал свою сперму ей в горло.
— Глотай всё, принцесса. Не теряй ни капли, — предупредил я ее, проталкиваясь внутрь так глубоко, как только мог.
Молли похлопала меня по бедрам, чтобы я отодвинулся, и я не спеша подчинился. Она была так прекрасна, захлебываясь моим пульсирующим членом. Только когда я полностью опустошил себя, я отстранился, сразу же соскучившись по теплой пещерке ее жаждущего рта.
— Дай мне посмотреть.
Она открыла рот и показала мне свой язык, окрашенный в белый цвет.
Я провел большим пальцем по ее блестящим губам, размазывая остатки своей спермы.
— Проглоти это, красавица.
Затем отступил назад, заправляя себя обратно в штаны. Я был осторожен, чтобы не оказаться обнаженным перед Мэллори раньше времени. Было бы невозможно объяснить ей мое тело без правды.
— А теперь вставай, снимай эти уродливые штаны и залазь на стол. Сегодня я ем только одно, и это ты, — грубо приказал ей. Я стал наблюдать, как она подчиняется, хмыкнув, когда она застенчиво свела колени. — Откройся для меня пошире, принцесса, или я заставлю тебя.
Я сжалился только, когда она превратилась в мокрое, бескостное месиво. Я отнес Молли по коридору в свою комнату. Опустил ее на кровать и уже собрался уходить, думая, что она спит.
Она схватила меня за руку, останавливая.
— Ты не обнимешь меня?
Нерешительно я сел рядом с ней на кровать и обнял ее. Она прижалась ко мне, и мое мертвое сердце дрогнуло в груди. Она понятия не имела, кого просила обнять ее. Она не представляла, насколько грязными и окровавленными были эти руки, которые она приветствовала на своей коже. Если бы она знала, то убежала бы и спряталась от меня.
Скоро она узнает, и всё станет проще. То, что было задумано как наказание для Молли, обернулось испытанием для меня. Я обнимал ее до тех пор, пока ее дыхание не выровнялось, а затем убрал свою руку. Если я не буду осторожен, то потеряю контроль над ситуацией. А я не могу себе этого позволить.
Молли
Дом престарелых «Благодатный рассвет» был не самым лучшим местом для ухода, в котором нуждалась моя мама, однако это было лучшее, что я могла себе позволить. Здесь всегда пахло переваренной капустой, но персонал был дружелюбным, а мама выглядела счастливой. Хотя в последнее время было трудно сказать наверняка, поскольку она все больше замыкалась в себе. Травмы и жизненные разочарования давили на нее.
— Доброе утро, Глэдис! — обратилась я к медсестре, выдающей множество лекарств, которые Мара принимала ежедневно. Каждая из этих маленьких таблеток равнялась ночи работы барменом в «Синем кролике». Казалось безумием платить так много и принимать столько таблеток за столь незаметный эффект. Но медсестры заверили меня, что они ей нужны, а моя мать получала то, в чем нуждалась. К черту расходы. Мне больше не на что было тратить деньги в этом мире.
— Доброе утро, дорогая. Мара будет рада тебя видеть, — ответила Глэдис.
Рада, пожалуй, было преувеличением, но мне нравилось думать, что мама знала, что я здесь, и ценила мой постоянный график посещений.
— Надеюсь, что так. Я принесла твои любимые кокосовые макаруны, — сказала я, поднимая коробку сине-зеленого цвета.
— Вот это другой разговор!
Глэдис направилась прямиком к моей сумке, а я пошла искать свою мать.
Она сидела в инвалидном кресле и смотрела в окно. Оно было высоковато для нее, поэтому мама не могла видеть сады — не то чтобы они были очень красивыми в центре города, — но она могла видеть небо. Я не была уверена, видит ли она что-нибудь сейчас, но мне нравилось представлять, что видит.
— Да благословит Господь «Синего кролика» и Рафаэля с его диетой для танцовщиц, — пробормотала Глэдис.
Она достала дорогую упаковку макарун La Duree и открыла ее. Я взяла одно печенье, прежде чем сесть на кровать.
Богатые мужчины заваливали танцовщиц в «Синем кролике» подарками. Это были самые разные вещи — от дорогих шоколадных конфет и косметики до изысканных вин и нижнего белья. Они и не подозревали, что все это попадает в корзину у двери, где сотрудники, мужчины и женщины, могут рыться в ней и брать то, что им хочется. Танцовщицам не рекомендовалось есть жирную пищу.
— Привет, мам. Как ты сегодня?
Я пододвинула стул, чтобы сесть рядом с ней.
Мара Мэдисон, когда-то самая богатая женщина в Вудхэйвене и наследница огромного состояния, теперь превратилась в инвалида без гроша в доме престарелых, который едва могла себе позволить ее такая же нищая дочь. Как пали сильные мира сего. Иногда жизнь поступает так. Вычеркните это. Жизнь поступает так чаще всего. Мы все видели в интернете фотографии и вдохновляющие истории людей, которые потеряли всё и, благодаря удаче и упорному труду, смогли вернуться на прежний уровень и даже превзойти его.
Аллилуйя, вот так чудо!
Были ли эти истории правдой или нет, угнетенные обычно оставались в самом низу этого мира. Если жизнь сильно била тебя, то вслед за этим следовал нокаутирующий удар в лицо, который вырубал тебя окончательно.
Я погладила тонкую кожу маминой руки. Затем достала из сумки увлажняющий крем. Дорогой бренд
