в ванной течет вода, поэтому я не удосуживаюсь сказать ему, что ухожу. Когда я открываю дверь, на меня смотрят льдисто-голубые глаза, и я отпрыгиваю назад.
Я хватаюсь за грудь.
— Черт!
— Где мой брат? — Спрашивает Маркус очень недружелюбным тоном, с подозрением сузив глаза и разглядывая меня от воротника до подола рубашки, которая на мне надета.
Я краснею. Интересно, о чем он думает.
— Он внутри. — Я показываю большим пальцем в сторону ванной. — Пожалуйста, отойди от двери. Я ухожу.
Маркус отходит в сторону, освобождая мне место.
— Спасибо, — бормочу я. Я прохожу мимо него и направляюсь в свою комнату.
Приняв душ, я спускаюсь вниз, чтобы позавтракать. Смех Лукаса доносится из гостиной, привлекая мое внимание, когда я спускаюсь по лестнице, и я иду на звук.
Когда я вхожу в гостиную, он играет в видеоигру, а рядом с ним стоит мужчина.
Я прислоняюсь к двери и складываю руки.
— Лукас.
Лукас поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и улыбается. Мужчина рядом с ним делает то же самое. По его густым темным волосам, острой челюсти и сверкающим голубым глазам я могу сказать, что это младший брат Романо. Он поразительно похож на Доминика и Маркуса, только он заметно моложе их обоих. На вид ему больше двадцати, а может, и тридцать.
В отличие от своих братьев, в нем нет и намека на темноту. Я не дергаюсь под его взглядом, и у меня не создается впечатления, что он хочет меня убить.
Я еще больше удивляюсь, когда он по-мальчишески ухмыляется.
— Ты, должно быть, Елена.
— Да. — Я выпрямляюсь от двери и иду к тому месту, где они сидят. — А ты, должно быть, Винсент.
— Бунтарь? Да, это я.
Я сажусь на диван напротив них и внимательно разглядываю его.
— Почему ты бунтарь?
Он возвращает свое внимание к видеоигре.
— Мой брат еще не рассказал тебе?
— Что не рассказал?
— Услышь это из уст лошади. Мне действительно все равно, что он тебе скажет.
Вопрос вылетает из моего рта прежде, чем я успеваю его остановить.
— Ты тоже человек мафии? — Доминик и Маркус — да, но я не верю, что Винсент мог избежать участи Романо.
— Нет. Он снова смотрит на меня и улыбается. — Ты разочарована?
— С чего бы это? — Я чувствую облегчение. Это значит, что есть шанс, что Лукасу не нужно быть частью мафии. — Есть ли причина, по которой ты решил не быть частью мафии?
Он пожимает плечами.
— Кровопролитие. Жестокость. Ни одно из этих слов не описывает меня. Я предпочитаю веселиться и трахаться.
— Язык! Ты не можешь использовать такие слова, когда находишься рядом со своим племянником.
Нахальная улыбка искривляет его губы.
— Расслабься. Я же не привел домой шлюху, чтобы он ее трахнул.
Я закатываю глаза. Может, Винсент и не часть мафии, но он такой же сумасшедший, как и его братья.
— Никаких ругательств и никаких блядей или шлюх рядом с ним.
— Да, капитан, — шутит он.
Я задыхаюсь от смеха. У меня такое чувство, что младший брат Романо мне понравится.
— Ребята, вы уже позавтракали?
— Да, мамочка, — отвечает Лукас. — Я стучал, чтобы разбудить тебя на завтрак, но, похоже, ты крепко спала.
Я краснею и кусаю губы. Мой желудок болезненно урчит, и я выпрямляюсь.
— Мама собирается позавтракать. Развлекайся.
Доминик и Маркус находятся в столовой, когда я вхожу, и оба замолкают, как будто обсуждают что-то, что не хотят, чтобы я слышала. Я чувствую на себе взгляд Доминика, когда обхожу стол и выдвигаю стул рядом с ним и напротив Маркуса.
— Доброе утро.
Они оба смотрят на меня, и никто из них не отвечает на мое приветствие.
— Что вы двое обсуждали? — Спрашиваю я, беря ломтик тоста и намазывая его Нутеллой.
— Не твое дело, — отвечает Маркус, его голос такой хриплый, что в нем чувствуется злоба.
Что, черт возьми, с ним такое?
— Тебе обязательно все время быть засранцем, Маркус? — Спрашиваю я, размышляя над кусочком вкуснятины, который так и хочется съесть. — Почему ты так меня ненавидишь?
Он вздыхает и хмыкает.
— Петерсон не тот, за кого ты его принимаешь.
— Маркус, — предупреждает Доминик.
— Что? Она любопытна, это правильно, что она знает, что, черт возьми, происходит.
Я сглатываю, сбитая с толку.
— Что ты имеешь в виду?
— Он младший брат нашего отца. Его настоящее имя — Федерико Романо.
У меня отпадает челюсть. Когда мне удается снова закрыть рот, я фыркаю.
— Этого не может быть. Все знают Дэвида Петерсона. Не может быть, чтобы он был твоим дядей. — Я смотрю на Доминика, ожидая, что он согласится со мной, но по его взгляду понимаю, что этого не произойдет.
Я опускаю недоеденный тост обратно в тарелку. Аппетит пропал полностью.
— Он действительно твой дядя?
— К сожалению, — отвечает Доминик.
— И он обратился к тебе не просто так, — вклинивается Маркус. — Он использует тебя как приманку, чтобы добраться до Доминика, а ты даже не знаешь об этом.
В горле внезапно пересохло, и я сглотнула.
— Зачем ему это делать? Мы ведь подписали контракт на той же неделе, когда Доминик вернулся в Нью-Йорк, а мы тогда даже не были вместе.
— Лукас. — Доминик сжимает кулак на столе, его голубые глаза темнеют от ярости. — Он должен был знать о Лукасе.
Я качаю головой. Я все еще не понимаю, о чем они говорят.
— Но он же твой дядя, верно? Зачем ему причинять вред Лукасу, чтобы добраться до тебя?
Маркус издал прерывистый вздох.
— Он из Братвы, конкурирующей русской семьи. Петерсону нужен трон Коза Ностры. Это всегда было его целью, а после смерти наших родителей Доминик изгнал его из семьи, чтобы обезопасить нас.
— Значит, он жаждет мести?
— Да. И поскольку Братва — наши соперники, ему нужно, чтобы они уничтожили Доминика. Если это произойдет, две группы станут союзниками.
Я откинулась в кресле.
— Ого… — Это очень много для восприятия. Оказывается, мафия еще сложнее, чем я думала. Она не ограничивается торговлей наркотиками или контрабандой. Это гораздо больше, и она еще мрачнее, чем я думала или когда-либо представляла.
Хотя я заинтригована преданностью Маркуса своему брату, я шокирована, узнав, что их дядя объединился с врагами семьи, чтобы предать собственного племянника.
Черт.
— Именно поэтому ты предупреждал меня держаться от него подальше.
— Да.
Я запустила пальцы в волосы.
— Это безумие.
— Да, — соглашается Маркус. — Все, что тебе нужно делать, это держать свою задницу подальше от неприятностей, пока мы с этим разбираемся.
— Как? Тебе не кажется странным, если я вдруг начну избегать мистера Петерсона? Не думаю, что это
