грузовика и сразу наклонился, чтобы осмотреть ходовую часть.
— Все в порядке? — спросила Кэсс.
— Да. — Я осмотрел подъездную дорожку на предмет утечки. Тормозной жидкости нет.
Если бы шланг был оборван, педаль тормоза ушла бы в пол и осталась там, так что гидравлическая жидкость попадала, но давления было недостаточно. Возможно, шланг проржавел и потрескался.
Я встал и отряхнул джинсы.
— Этот грузовик темпераментный. Он у меня со средней школы. Я купил его, чтобы починить, но так этого и не сделал.
Черный «Шевроле» 1985 года выпуска не привлекал особого внимания ни снаружи, ни под капотом. Вероятно, потому, что я редко на нем ездил. Я выбирал свой байк, если только мы не были в разгар зимы, как сегодня.
— Хочешь взять мою машину? — Кэсс протянула ключи.
— Не-а. Я отвезу эту в гараж и проверю. И закажу новые шины.
— Хорошо. Я собираюсь идти. Мне нужно еще немного поработать.
— Увидимся вечером.
Она кивнула и сделала шаг в сторону, затем повернулась обратно.
— Когда ты говоришь «вечером», ты имеешь в виду до или после полуночи?
Я усмехнулся.
— Как насчет ужина?
— Ужин — это великолепно.
— Хочешь бургер из «Стокярдас»?
— Конечно.
— Хочешь пойти туда?
— Эм… хорошо. — Удивление на ее лице заставило меня почувствовать себя полным мудаком.
Пока я жил своей жизнью, она застряла здесь. Одна. Может быть, она думала, что я прячу ее. Что мне было стыдно, что меня видели с ней.
На самом деле все было наоборот. Единственное, что я сделаю для имиджа Кэсс, — это запятнаю его. Но нравится нам это или нет, люди по всему городу все равно узнают. Черт возьми, они, вероятно, уже знали. Я только надеялся, что сплетники отнесутся к ней снисходительно. Совместный ужин может усугубить ситуацию, но он также может заставить их замолчать. Кто знает? Меня давным-давно перестало волновать, что люди в Клифтон Фордж думают обо мне.
Но из-за Кэсс. Из-за нее мне было не все равно.
— Я заеду за тобой около шести.
— Пока. — Она направилась к двери, открыв ее своим ключом. Прежде чем зайти внутрь, она обернулась и одарила меня улыбкой, от которой у меня остановилось сердце.
Я потер грудину, когда она скрылась внутри, и попытался глубоко вдохнуть. Мои легкие не могли полностью наполниться. Вероятно, от холода. Я сел в грузовик и уехал, но спазм в груди не прекратился. С каждым кварталом я видел эту прекрасную улыбку и испытывал боль, беспокоясь о том, что ее присутствие в моей жизни будет мимолетным. Что скоро она придет в себя и эта улыбка исчезнет.
Раньше она называла нас временными. Это беспокоило меня тогда и беспокоит сейчас.
Я не хотел быть временным. Мы провели так мало времени вместе, но с каждой минутой она все глубже проникала в мою разбитую душу.
Дрейвен как-то сказал мне, что считал свою жену светом своей жизни. Не просто любовью, а светом. И что после смерти Крисси мир стал серым.
Кэсс предвещала искупление. Она была молодой, чистой и излучала золотой свет.
Если я позволю себе влюбиться в нее, я не был уверен, что переживу, когда она уедет. Я отогнал эти мысли прочь, приближаясь к центру города и светофору. Тормоза были чувствительными, но сработали. Я нажал на педаль.
Ничего. Я снова дотронулся до нее, и то давление, которое она оказывала в ответ на мое ранее, прекратилось. Педаль опустилась в пол, никакого напряжения, и я выехал на оживленный перекресток.
На светофоре передо мной не было машин, поэтому я рискнул. Я отпустил грузовик, поставив ногу на педаль газа, готовый выехать на дорогу и чертовски надеясь, что никто не едет, потому что я не мог остановиться.
— Черт. — Мое сердце учащенно забилось, когда светофор приблизился. Я наклонился вперед, проверяя, нет ли движения. — Черт возьми.
Вспышка фар привлекла мое внимание. Я был в пятидесяти футах от светофора, а по центральной улице ехал полуприцеп.
Тридцать футов.
Я дотянулся до окна и опустил его рукояткой. Мне удалось вытащить руку и помахать грузовику.
Двадцать футов.
Он меня не видел.
Десять футов.
Я переключил передачу и нажал на аварийный тормоз. Мои колеса дернулись, но шины были как коньки на льду.
О, черт.
Это будет больно.
Кассандра
— Прием у врача прошел хорошо, — сказала я маме. — Никаких опасений.
— Я должна была пойти с тобой.
— Вообще-то, Лео пришел. — Я улыбнулась, произнося эти слова. — Он был там, когда я приехала в больницу. И попросил меня не съезжать.
— Ты шутишь. — Мамин шок громко прозвучал в трубке.
— Нет.
— Что ты собираешься делать?
Я села на диван и уставилась в окно.
— Ну, не то чтобы я сегодня нашла квартиру, так что, думаю, я останусь.
— Кэсси, я… О, неважно.
— Что?
— Мы с твоим папой разговаривали. Даже если бы сегодня то место не было бы таким плохим, мы бы очень хотели, чтобы ты вернулась домой.
— Мама, мы говорили об этом.
— Я знаю, ты хочешь независимости. Переезд домой не делает тебя неудачницей, милая. И это не навсегда. Ты сказала, что пребывание с Лео было временным. Так почему бы временно не побыть здесь, где у тебя есть два человека, которые ложатся спать к девяти часам, не имеют привычки ходить в «Бетси» и могут быть здесь, чтобы помочь с ребенком?
Я вздохнула, желая, чтобы эта мысль не приходила мне в голову, когда я ехала в больницу раньше, до того, как Лео попросил меня остаться. Жизнь дома была бы проще, и мама, безусловно, больше помогала бы с ребенком, чем Лео.
Если только в ближайшие недели у него не произойдет волшебных изменений личности, не будет никаких признаков того, что он примет отцовство.
Но что, если он сделает шаг вперед? Что, если он перестанет ходить на вечеринки каждую ночь и будет здесь? Что-то щелкнуло сегодня в кабинете врача. В Лео произошла перемена, возможно, это было началом. Если не с ребенком, то, по крайней мере, со мной.
В глубине души я знала, что Лео мог бы стать хорошим отцом. Может быть, это было мое воображение, но сегодня, когда он услышал сердцебиение ребенка, я увидела благоговение на его лице. Он придет в себя. Придет. Нам просто нужно больше времени.
— Давай я подожду еще неделю, — сказала я маме. — У меня еще есть время, и, если ничего не получится, тогда да, я перееду домой.
— Хорошо. — Она глубоко вздохнула.
— Спасибо. За то, что всегда была рядом.
— Я твоя
