неожиданно.
Я рассмеялся. Это было гораздо больше, чем просто неожиданно. Я представлял себе это с первого дня нашей встречи. Я решил не озвучивать это и указал на свои штаны, испачканные спермой.
– Я должен привести себя в порядок. Скоро вернусь.
Сид наклонилась вперед, собираясь встать, в ее глазах четко читалась паника. Я обхватил рукой ее запястье.
– Не смей убегать, девочка-проблема. Я жду, что ты будешь в моей постели, когда вернусь. Со всем остальным мы разберемся позже.
Я приподнял бровь, немного помедлив, прежде чем встать с кровати.
Сидни кивнула в ответ.
– Хорошо.
Я наклонился, целуя кончик ее носа, а затем, схватив футболку и спортивные штаны, направился в ванную. Я быстро принял душ и оделся. Я взглянул на свое отражение в зеркале и ухмыльнулся, увидев царапины на шее. Она тоже пометила меня. Боль сжала мою грудь. Я оказался в полной заднице.
Сидни почти уснула, когда я забрался обратно в постель и довольно улыбнулся, увидев, как измотал ее. Я зарылся лицом в ее шею. Это второй раз, когда Сид спит в моей постели, нарушив тем самым второе правило.
Она повернулась, прижавшись к моей груди, и я притянул ее крепче, запустив пальцы в ее волосы. Сидни тихо сопела, прижимаясь ближе, ее пальцы сжимали мою футболку, как будто она боялась отпустить меня. Сквозь сон послышался ее уставший голос:
– Я не стану влюбляться в тебя, когда ты надумаешь уйти.
Черт. Грудь сжалась от боли. Я уткнулся лицом в ее шею и глубоко вздохнул в ожидании, пока она крепко уснет, чтобы ответить:
– Я не могу обещать тебе того же.
Сидни
Дыхание Джекса щекотало шею, а тепло его тела окутывало и согревало. Мои ребра сжались, и я обняла парня сильнее, зарываясь лицом ему в грудь и позволяя себе несколько секунд насладиться этим моментом. Вокруг было тепло, комфортно, безопасно, и чувство защищенности заполнило меня. Прошлой ночью я нарушила второе правило – то самое, которое должно было удержать меня от влюбленности. То правило, о котором я не должна была забывать. Я не могу удержать Джекса, а он быстро становится для меня зависимостью, от которой, как и подобает любой зависимости, не хочется избавляться. По крайней мере, пока.
Я высвободилась из-под его руки, не в состоянии справиться с нахлынувшими мыслями, и тихо собрала свои вещи. Все еще полностью одетая со вчерашнего вечера, я быстро сбежала по лестнице.
Лукас, Алекс и Ривер уже не спали и поздоровались со мной, одарив понимающими улыбками.
Я тщетно попыталась скрыть румянец на щеках.
– Доброе утро.
– Будешь блинчики? – спросил Алекс, показав лопаткой на полную тарелку на столе.
– Мне нужно идти, но спасибо, – ответила я и направилась к двери, у которой стоял Лукас, засунув руки в карманы. На нем была белая футболка и бейсболка с логотипом «Хаски».
Он поприветствовал меня, но улыбка не коснулась его глаз.
– Все в порядке? Как Пайпер?
Он покачал головой.
– С ней все прекрасно. Все замечательно.
Его глаза говорили об обратном.
– Выкладывай, Лукас.
– Я просто не хочу смотреть на то, как в конце года этого всего не станет.
– Ты беспокоишься, что мне будет больно?
Я старалась говорить самым беспечным и равнодушным тоном.
– Нет, я боюсь, что ему будет больно.
Я отступила, не готовая к этим словам.
Лукас поднял руку.
– Ты должна понять… Джекс стал невероятно закрытым с тех пор, как умер Маркус. Конечно, ему непросто, но с тобой все по-другому. Ты открыла в нем что-то новое, и мы все это заметили.
Парни дружно кивнули.
– Но… – Лукас сделал паузу.
– Но Джекс уезжает, – тихо договорила я. – Что ты хочешь сказать мне, Лукас?
– Черт возьми, если бы я знал. – Он покачал головой. – Если бы у меня была хоть малейшая догадка, как сделать так, чтобы вам обоим не было больно впоследствии, я бы сказал тебе.
Я похлопала его по плечу и попыталась выглядеть увереннее, чем ощущала себя на самом деле.
– Не волнуйся. Я разберусь с этим.
Он недоверчиво посмотрел на меня, но затем кивнул и одарил меня одной из своих фирменных улыбок.
– Надеюсь, потому что не хочу видеть в раздевалке его унылый зад.
Все ребята засмеялись, но я промолчала. Я не хотела делать Джексу больно. Мы вели опасную игру, и никто из нас не мог остановить ее.
Я вернулась домой. Энтони и Кертис сидели на нашем диване и выжидательно улыбались. На них обоих были надеты пижамы, а песочно-каштановые волосы Энтони выглядели взъерошенными.
Энтони отпил кофе и улыбнулся.
– Выкладывай. Мне нужны все подробности.
– Нет никаких подробностей. Я переночевала у Джекса, так как было очень поздно.
– Ты даже не смотришь на меня, когда говоришь. А теперь расскажи мне все.
Я прикусила нижнюю губу и втянула воздух. Я не была готова обсуждать то, что произошло прошлой ночью, и чем это может для меня кончиться.
Кертис сжалился надо мной:
– Оставь ее в покое, Энтони. Бедняжка только что вернулась домой.
– Спасибо, – сказала я, одарив его своей самой яркой улыбкой.
– К тому же ты выглядишь так, будто вчера хорошенько потрахалась, поэтому мы можем легко догадаться, что произошло, – проговорил Кертис, глядя поверх кружки.
Я лишь усмехнулась.
– У нас не было секса.
– Но у вас с ним точно что-то было, – быстро ответил он.
Когда я не стала этого отрицать, Энтони издал восторженный звук.
– Ну наконец-то!
– Ты забыл, что я ни с кем не встречаюсь? У меня есть правила на этот счет.
– Похоже, ему не нравится их соблюдать. Скажи мне, сколько правил ты уже нарушила?
Я тяжело вздохнула. Энтони не остановится, пока я им что-нибудь не расскажу.
– Три, доволен? Мы целовались, и прошлой ночью это был второй раз, когда я ночевала у него.
– Тебе не кажется, что четыре? Он же хоккеист, – довольно сказал Кертис.
– Не важно.
Энтони расхохотался.
– Сидни, это единственное правило, которое имело реальное значение. Ну, знаешь, учитывая, что твой отец состоит в Национальной лиге.
Он был прав, но оказалось, что никто не застрахован от очарования хоккеистов. Слова Лукаса занимали все мои мысли. Я должна была помнить, что нам с Джексом нужно держать дистанцию, ибо всему этому придет конец, когда мы выпустимся из колледжа. Это была единственная вещь, по поводу которой я была непреклонна.
– Просто забудьте. Ладно?
Энтони наклонил голову, а Кертис устроился на его
