Они и правда могли погибнуть, Аня только сейчас, чувствуя удары сердца Артема, поняла, что ее сын мог остаться совсем один. Если бы они сели в эту машину. Если бы сгорели прямо там, с кем бы остался ее сын? Квартиру отберет жадная до денег мать, ей сейчас, как и тогда, не нужен внук. Бабка Жданова, вот кто будет рад, ни тебе разборок, ни уговоров строптивой мамаши, случайно родившей от ее сына ребенка. Нет, нет, только не это, она никому его не отдаст, даже если умрет, с того света достанет всех. А Артем обязательно во всем разберется и накажет всех, кто устроил это.
Аня утерла слезы, уже решительнее посмотрела в глаза Артема.
— Все хорошо, я спокойна, — сжала его руку.
«Вот и молодец. Моя девочка. Все понимает»
Всего один звонок, тоже под одобрительный кивок Артема. Грач приезжает ровно через пятнадцать минут. Максимально собранный, в идеально сидящем костюме, словно они вырвали его с важных переговоров.
— Кто? — все, что он хочет знать.
Артем пожимает плечами.
— А я тебя предупреждал! Предупреждал? Да? Чтоб ты заканчивал свои игры в крутого и бессмертного, — повышает голос, тыкает Артема в грудь пальцем. — Тебе последнее время плевать на все и на всех вокруг. Сам хочешь подыхать? Подыхай! Я умываю руки. Только девочку не тяни за собой!
Ане казалось, что Дмитрий самый сдержанный и уравновешенный человек, но от того, какими тоном он бросал обвинения, даже ей стало не по себе. Артем слушал, опустив голову, смотря себе под ноги, на осколки стекла. Плотно сжав челюсть и Анину ладонь в своей руке, если бы не шум вокруг, то они бы услышали, как скрипят его зубы.
«Верный друг Грач прав, в который раз прав. Я заигрался, слишком опасно, сейчас я тяну за собой девушку. Нельзя больше допускать того, чтоб в ее зеленых глазах были страх и слезы. Я должен во всем разобраться, и как можно быстрее»
Артем выпустил Анину руку из своей, быстрыми шагами дошел до своего внедорожника на другом конце парковки. Ключи лежат в кармане куртки, не опасаясь повторного взрыва, он садится за руль, заводит мотор и прямо по газону выезжает со двора.
— Что с ним? — взволнованный Анин вопрос.
— Наверно, поехал кого-то убивать.
— Надеюсь, это шутка?
— Я сам надеюсь.
Дальше пошли многочисленные вопросы полиции. Как она здесь оказалась? Что видела? Просто сотни одинаковых вопросов от разных людей, от них кружилась и раскалывалась голова. Она не знала что говорить, поэтому сказала, что просто шла мимо, и тут раздался взрыв, так посоветовал Дмитрий. Не объяснять же под протокол, что она провел ночь с Артемом Молотовом, а на утро он должен был отвезти ее домой на этом самом авто, что теперь грудой металла лежит во дворе его дома.
Прошло больше двух часов, когда ее все-таки отпустили. Дмитрий предложил подвести, девушка не стала отказываться, назвала адрес.
— У вас все серьезно?
— О чем вы?
— О Молотове и о вас, Анна.
— Мы, вроде, перешли на «ты»?
— Извини, профессиональное. Сейчас слишком много общаюсь с людьми, на другом уровне, они умеют говорить, а не лежать под наркозом.
— Наверно, тяжело менять себя и перестраиваться?
— Да, нелегко.
— Почему все изменилось?
— Когда несколько часов собирали Артему ногу после страшной аварии, у меня под конец тряслись руки. Согласись, не профессионально, хирург — и тремор рук прямо на операции.
— Авария?
— Артем не скажет, но ты должна знать, с каким грузом и виной он живет. Они попали в аварию с моей сестрой, Лера была за рулем, гоночная тачка, не справилась с управлением, мгновенная смерть на месте. Артем выжил.
— Та девушка, что на фото в его портмоне, брюнетка. На ней вы втроем. Какой-то праздник.
— Новый год.
— Мне жаль.
Аня замолчала, отвернулась, смотря на дорогу.
— Они были вместе?
— Да, Лерка выбила из него предложение руки и сердца.
— Значит, Артем любит ее до сих пор. Не может простить себя и винит в том, что случилось.
Они уже стояли во дворе Аниного дома, девушка потянулась к ручке, чтоб открыть дверь, но Дмитрий ее остановил.
— Постой, Аня, все не так, как ты думаешь. Нужно очень многое объяснить, чтоб ты поняли.
— Это не мое дело. Я не хочу ничего понимать. Извини.
— Но ты хотела о чем-то поговорить?
— Уже не надо, спасибо. До свидания.
Она вышла из машины, идти было трудно, будто ей на плечи взвалили мешок с камнями. Зачем вообще она спросила об этом? Для чего ей надо было все знать? Было легко, она запрещала себе думать о том, что будет в будущем. Она захлебывалась этими эмоциями, которые ей давал Артем, его поцелуями, ласками. А тут, оказывается, он любил девушку, а она погибла. Тот красивый дом, наверняка, был для нее, для них, для их семьи.
Стало горько, она эту горечь даже на языке почувствовала. Ей никто никогда не подарит дом и свою любовь. Ведь сама же знает, сказок не бывает. Надо завязывать летать в облаках и думать, что такому мужчине, как Артем Молотов, нужна девица с прошлым, проблемами и приданным в виде почти десятилетнего сына. Она вспомнила, как он показывал на себя и кивал головой, обещая решить все ее проблемы. Что не пообещаешь, лежа рядом с голой женщиной, можно и в Д'Артаньяна поиграть.
Поднявшись на свой этаж, Аня увидела приоткрытую дверь в свою квартиру, кинулась внутрь, сердце снова готово было вырваться из груди.
— Вадим! Вадим! — крикнула слишком громко.
— Мам, я здесь.
Вадим был на кухне, а рядом с ним совершенно незнакомая женщина. Строгий пиджак, юбка ниже колен, собранные в пучок волосы, очки в тонкой оправе.
— Здравствуйте, Анна Владимировна, я уже и не надеялась застать вас сегодня дома.
Глава 39
— Кто вы такая и что делаете в моем доме? — спросила слишком резко.
— Анна Владимировна, не надо так волноваться, я вам точно не враг.
— Я спрашиваю. Кто? Вы? Такая?
— Меня зовут Ворошилова Мария Сергеевна, представитель органов опеки и попечительства Ленинского района.
— И для чего вы здесь, Мария Сергеевна?
Аня с непониманием и тревогой смотрит на женщину, на сына, что сидел рядом, в голове снова миллион мыслей. Бабка Жданова дала ей время якобы подумать, но решила пустить в ход сразу все методы? Или это не она? А кто, если не она? Аня ее совсем не знает, тоже можно только догадываться, на что она готова пойти ради внука, о котором она вспомнила совсем недавно.
— Зря вы так агрессивно реагируете, Анна Владимировна. К нам поступило заявление, мы обязаны отреагировать и провести проверку.
— Заявление от кого?
— Я не могу вам сказать, но вы сами понимаете, мы не можем оставить его без ответа. Заявитель лишь обеспокоен положением ребенка в семье. На вашу семью и сына в нашем учреждении нет никаких данных, вы вполне благополучны, не стоите на учете, не нуждаетесь в помощи. Но я была удивлена, когда не застала вас утром дома. Несовершеннолетний ребенок в таком трудном, переходном возрасте ночует один и, по сути, предоставлен сам себе.
— Вы ждете от меня оправданий?
— Нет, я не жду этого. Мне достаточно того, что я уже увидела и поговорила с вашим сыном. Конечно, мне не стоило приходить и начинать наше знакомство именно так, достаточно было вызвать вас для беседы. Но так наш процесс пойдет быстрее, процесс оценки ребенка в семье может определяться в необходимости социальной помощи и выяснение необходимости его защиты.
— От чего или от кого вы собираетесь защищать моего ребенка?
Аня находилась в настоящем шоке, даже взрыв машины, в котором она могла погибнуть вместе с Артемом, не вызывал сейчас таких эмоций, как появление этой женщины. О какой оценке она говорит? Оценке чего? Ее как матери? Оценке ее любви и заботы? Вот прямо сейчас хотелось устроить скандал. С высказыванием всего, что она думает. Да как эта посторонняя тетка может оценивать ее и их жизнь, совершенно ничего не зная? Но Аня держала себя в руках, лишь пристально смотрела в глаза инспектора и сжимала плечи сына, стоя за его спиной. Вадим сидел тихо, лишь изредка поглядывал на нее.
