Смог бы он так?
Смогла бы я о таком попросить, когда всё закончится?
Мол да, ты мне нужен. Я тебя люблю и люблю детей, которые живут в твоём доме, но как насчёт того, чтобы переехать в город и жить, как обычные люди? Строй ты и дальше свои корабли и пароходы, только можно нам простую жизнь?
Додумать не успела. Звонок в дверь оказывается такой громкий, если стоишь прямо под динамиком. Я вздрогнула и приложилась макушкой к косяку с такой силой, что из глаз побежали слёзы.
— Плачешь, деточка? — ехадно поинтересовалась стоящая на площадке женщина, стоило мне открыть дверь. — Правильно делаешь!
И просто отпихнула меня в сторону, чтобы войти в квартиру без приглашения.
Ирина Николаевна Степашкина ничем не напоминала свою дочь. Создавалось ощущение, что у неё был ну очень красивый муж и Оксана взяла от него всё.
Женщина была тучной, волосы давно не крашены, а татуаж бровей стал практически голубого цвета, как у инопланетянки. Я таких женщин жалела и побаивалась, всё-таки рука, наверняка, тяжелая. Сейчас, когда на мою территорию уже проникли, больше всего на свете хотелось улизнуть и закрыть дверь снаружи, чтобы зло осталось под замком.
И все! Проблема решена! Но, увы, Ирина Николаевна вполне справлялась задачей сторожевого пса, закрывая дверь своим телом так, что даже косяков видно не было.
Я слабо признавала в этой скандалистке свою старую знакомую, похлопотавшую за меня когда-то. Поправилась, стала выглядеть менее ухоженной и более злой. Кажется переживания за дочь оставили отпечаток на внешности, иначе ничем и не объяснишь такую разницу.
— Что скажешь, милочка? Увела мужика!?
— Ой, — я сделала шаг назад, и чтобы не выглядеть испуганной букашкой пошла на кухню и просто поставила чайник.
Было ясно, что разговор будет тяжелым и целиком построенным на пословицах и поговорках.
— На чужом несчастье, счастья не построишь! — первый пошёл, я даже отвернулась и открыла холодильник, чтобы скрыть улыбку.
На глаза попался магазинный чизкейк, по составу больше сметанник, но на вкус не так и плохо.
Достала целый круг, нарезала и поставила на стол за которым ещё не решалась устроиться Ирина Николаевна.
Я будто приманивала к себе запуганную или дикую собаку, методом игнорирования и прикорма. С детьми, к слову, работало так же.
Просто не докучать, дать выговориться, завоевать уважение, потом воспитывать.
Чайник щелкнул и я достала заварник, рассыпной чай. Нарезала лимон.
Ирина Николаевна не отрывала глаз от моих рук, я это видела, но она продолжала сыпать народными мудростями, а я спокойно ждала, когда запас иссякнет.
— Конечно, жена же не стенка…
— На двух стульях…
— Сучка не захочет, кобель не вселяет!
— Бог не Тимошка…
Я спокойно переливала заварку из чайничка в чашку и обратно, чтобы вышло покрепче, а потом поставила на столик поднос с полным набором.
Налила чашку себе, гостье. Положила ей сметанника, притворившегося чизкейком, себе кусочек. И просто стала пить чай, кивая иногда на пылкую речь.
— Ты чего добиваешься? — с презрением посмотрела на меня, потом на чай, Ирина Николаевна.
— Пью чай, ем пирог. Присоединяйтесь.
Она упала на стул, и тот жалобно заскрипел, но выдержал. Я уже давно заметила, что глазки-то блестят при виде сметанника. Да и горло от болтовни, наверняка, уже болит.
— Скажите, как вы себе представляете… что будет дальше? — я начала с вопроса, это самое верное.
Четко поставленная цель каприза.
— Ты пойдёшь на все четыре стороны!
— Так, — кивнула я. — А Оксана?
— Будет счастлива!
— А Иван?
— Уж поверь, его счастье не твоя забота!
— А дети?
— Справятся!
— А Оксана?
— А что Оксана?
Я внимательно смотрела на Ирину Николаевну, ожидая, что она поймёт о чем речь, но та лишь отвернулась.
Вечер только начинался…
Глава 39. Королевские приёмы
Я провожала Ирину Николаевну, уже точно зная, как именно буду действовать дальше.
Конечно, ничего нового она мне не сказала, ну что я, сама не знаю чему учат нас народные мудрости? Нет уж, тут Ирине Николаевне минус бал. А вот за идею… большое человеческое спасибо!
Это произошло спонтанно. Она просто в один миг подошла к моему холодильнику, а там нашла бутылку вина. Взвесила ее на руке, будто оценивая: хватит этого или нет. Я молча наблюдала за тем, как Ирина Николаевна ищет штопор и наполняет два бокала.
Ну что ж. Всё в целом правильно! Вино — помощь любому разговору, чтобы тот вышел на дружелюбный тон. Пить, так пить.
К середине бутылки я из «милочки» превратилась в «милая моя», а ещё через треть в «да я тебя понимаю, но и ты пойми…»
И я бы с радостью поняла, правда. Я же не против, но только я тут на стороне тех, у кого голоса нет.
— Но как же дети, Ирина Николаевна, они же вам не нужны… — будучи трезвой, я старалась говорить немного медленнее, запинаясь, чтобы не смущать пьяненькую собеседницу.
А она кивала и делала глоток за глотком.
Да, «забрать» у меня Ивана всё равно бы не вышло, ну не телёнок он и не щенок, чтобы просто передать из рук в руки новой хозяйке. Только вот во всём этом безобразии страдают дети!
Впервые, сидя перед матерью Оксаны, я поняла, что готова взять на себя самую настоящую ответственность. Готова признать, что буду их защитником и другом. Может быть не мамой, но не посторонней нянькой уж точно.
Хватит с меня, убеждать саму себя, что я не верблюд. Уже сделала все шаги, уже вошла в их души и головы. Давать заднюю ни к чему.
Когда же мы с Ириной Николаевной распрощались, я вздохнула с облегчением. И с пониманием того, что сделаю дальше.
В квартире было чертовски тихо, будто после шумной вечеринки, когда даже приглушённая музыка кажется полным беззвучием. Прошлась по комнате, попялилась бесцельно в окно, потасковала по тому «не знаю чему» и посмотрела на обеденный стол и светящееся табло духового шкафа с часами.
На столе пустая бутылка из-под вина и мой бокал. Полный.
На часах нет и половины одиннадцатого.
И я точно знаю, если только у Ирины Николаевны нет способностей к телепортации, что Оксана сейчас совершенно точно одна.
Я отыскала телефон и уверенно набрала номер Королевы О, который до этого момента был заблокирован, и услышав её взволнованный голос, даже улыбнулась.
Как будто скучала где-то в глубине души.
— Лизонька?.. — выдохнула Оксана.
— Привет, — без церемоний ответила я ей и перевела дух. — Как насчёт встретиться и выпить винца? Мы столько месяцев провели вместе, а я так нехорошо ушла… Нам же есть за что выпить?
— Оу… оу! ОУ! — завопила Оксана. — Конечно! Конечно! Где?
— У меня… через час?
— Да! Конечно! Режь сыр, остужай вино! Я выезжаю!
Оксана пищала… а я пошла к холодильнику, не уверенная, что там есть ещё бутылка, после «неожиданного вторжения».
Бутылка имелась. И даже не одна.
В ящике для овощей хозяйка квартиры оставила шампанское, чтобы так сказать… отметить переезд.
— Вот и отметим!
Я сбегала до магазина за сыром и фруктами, закуска нужна простая, попсовая и даже не обязательно к чему-то подходящая.
Нарезала всё это, красиво разложила по тарелке и устроила место для распития вина в зоне гостиной. Ничто не развязывает язык лучше, чем комфорт.
Почему бы не порадовать её величество?
Когда зазвонил телефон я первым делом бросилась к двери и только потом сообразила, что, кажется, слишком зациклилась на своей безумной идее.
— Да?
— Что ты задумала? Почему Ирина Николаевна пьяна и утверждает, что говорила с тобой? — Иван был взволнован и встревожен, а у меня от предвкушения своей задумки, как сумасшедшее колотилось сердце и толком сосредоточиться на разговоре я не могла.
Голос Ивана доносился сквозь шум в ушах, приглушённым, как из-за глухой стены.
