или предчувствия, только глубокий анализ, тот же самый, что помог убедить маму продать туристический бизнес на самой вершине рынка, а потом спокойно наблюдать, как бывшие партнеры и конкуренты захлебываются, не сумев победить кризис. Кризис – источник новых побед, этот принцип Даша запомнила твердо.
Должность заместителя руководителя ростовского филиала швейцарского банка UBS была не совсем тем, о чем мог мечтать сотрудник с Дашиным опытом и образованием. Боссы в Москве очень хотели, чтобы она ее приняла, хотя и сомневались в согласии амбициозной девушки вот так легко променять Москву на регион. Даша соглашалась отнюдь не легко, виртуозно подводя руководство к идее удвоить ее зарплату и дать карт-бланш в решении целого ряда вопросов. Никто не мог предположить, что в соответствии с ее планами, отъезд домой был именно тем событием, с которым связывались еще далеко идущие планы.
И вот – кабинет с панорамным окном, из которого виден Дон, злобные перешептыванья подчиненных и старый друг Костя – ее непосредственный начальник, правда, начальником ему осталось быть совсем не долго, полгода, максимум. Чуть располневший респектабельный мужчина с той же улыбкой, что на короткое время очаровала ее в прошлом, отец троих детей, фото которых стоят на его столе, слишком по-мещански на Дашин вкус. Смешно, но Костя не знал, как себя с ней вести – балансировал между панибратством и опасливым заискиванием перед подчиненной, приезд которой сопровождали напутствия с самого верха российского представительства UBS. Дашу это лишь забавляло, она ощущала странную замороженность, которая отступала лишь во время разговоров с мамой и посиделок с Леной и ее дочкой.
Возможно, это было глупо, но Даша не способна была бороться с самой собой – в первые же дни она прочитала в прессе, в Интернете абсолютно все, что касалось Звенигородцевых: компании, Макса, его отца. Даша плакала, читая статьи, посвященные смерти Дениса Петровича, глядя на фото, Макс, его мама, печальные, одинокие. Абсурдно, но ей хотелось бы быть рядом, взять за руку Максима, обнять Людмилу Львовну. Быть вмести с ним в самые сложные моменты жизни – похоже на супружескую клятву, которую ему дала другая. Чуть позже, узнав, что компания, которой теперь владеет и руководит Макс, кредитуется в UBS, Даша изучила все, связанное с бизнесом, взаимоотношениями с банком. Как-то вечером, когда в офисе не осталось ни души, она скинула туфли и взяла, наконец, папки, посвященные Звенигородцевым. Договоры, акты, расчеты, бесчисленное множество бумаг и цифр, Даше следовало быть отстраненной, но за каждой запятой она видела Макса, его сомнения, трудные решения, его подпись, почти детские каракули и стремительный росчерк. Ей было приятно осознать, что он ведет дела довольно успешно, компания последовательно выбирается из долгов и уже с некоторой надеждой смотрит в будущее, хотя, конечно, в отдельных вопросах сама Даша была бы посмелее. Она задумалась и начала чертить на листе бумаги схему новых проектов для Макса, благо, события, происходившие в области, позволяли рассчитывать на приток инвестиций и строительный бум. Даша бы на месте Максима подумала об участии в государственно-частном партнерстве и привлечении синдицированного кредита… Она резко оборвала себя – это не ее дело! И, к тому же, легко строить инвестиционные планы, когда ты не рискуешь ничем, кроме собственной репутации, а именно такие планы Даша строила в последнее время, нужно сказать, весьма успешные планы. В отличие от нее, Максим рисковал слишком многим, своими деньгами, обязательствами и надеждами тех людей, которые до сих пор дожидались оплаченных квартир.
***
Уоторн научил ее многому, Цюрих закрепил эти знания, а Москва помогла заблистать им в новом свете – увы, они не научили ее терпеть и пропускать мимо себя глупость и упорное нежелание принимать новое. Совещание, которое сама Даша считала простой формальностью, превратилось в настоящее Ледовое побоище, причем врагом, против которого выступала русская рать, была она сама. Что ж, Даша понимала, что ее приезд, ее назначение – большой удар для всех, кто привык воспринимать банк как собственное подсобное хозяйство, московский офис был далеко и, погруженный в большие проекты, не слишком интересовался тем, как живет ростовский филиал. Результатом стали серьезные проблемы с возвратом кредитных средств, десятки, если не сотни компаний-«пустышек» в роли должников. Не нужно было быть провидцем, чтобы понимать, что подобное разбазаривание банковских средств представляло собой не простую халатностью, а являлось прекрасно отлаженной схемой, приносящей отдельным людям стабильный доход. Что ж, это значило только одно – Косте осталось меньше, чем полгода, она выполнит свой план, займет место руководителя и приблизится к реализации своей личной, очень важной цели.
***
Было что-то оскорбительное в том, что Даша была способна решить очень многие важные для других вопросы, но оказалась неспособна также легко приблизить исполнение своего самого главного в последнее время желания. «Не стоит беспокоиться, в вашем случае шансы на успех составляют один к десяти», – успокаивал ее врач, – «К тому же, с каждой следующей попыткой шансы возрастают». Даша ничего не хотела слышать о шансах, она хотела получить результат! И потом, ведь все это было так неприятно, временами больно и безумно дискомфортно.
Даша застегнула пальто, поправила шарф, уже хотела выходить на улицу, когда бросила взгляд в зеркало и огорчилась, увидев бледную тень самой себя, чуть-чуть коснулась щек кисточкой с румянами, провела по губам помадой. В Москве она редко задумывалась, как выглядит со стороны, здесь же хотелось быть лучше всех этих одноклассниц, однокурсниц, благополучно вышедших замуж и словно с опаской смотревших на нее.
Она вышла на крыльцо больницы, был редкий для Ростова снежный день, к шести вечера снега выпало столько, что движение на дорогах встало, а тротуары были и вовсе не видны. Даша сощурилась от резкого порыва ветра, бросившего снег почти в лицо, и начала медленно спускаться по ступенькам. Около ее машины стояла такая же, только черная. Отлично смотрится рядом с моей, – отстраненно подумала Даша, и нажала кнопку открывания дверей на брелоке. Приветливо моргнули фары, из соседнего автомобиля вышел мужчина, открыл заднюю дверь и достал детское кресло, повернулся лицом к Даше, и она с ужасом узнала в нем Максима. Ее Макс с ребенком в руках. Она задержала дыхание, сердце пропустило один удар. Губы никак не желали складываться в приветливую улыбку, казалось, одно лишнее движение и лицо рассыплется на части, побежит лучиками трещин. Макс, все такой же стройный и высокий, волосы более короткие, чем раньше, морщинки возле глаз, усталый взгляд, пальто распахнуто и, как обычно, где-то потерян шарф. Ее Макс, совсем рядом, смотрит на нее и как будто не узнает. Самое глупое и легкомысленное
