помню наше общение, тебя больше интересовало, как вывести меня из себя.
Тут девушка сильно кривила душой – она помнила другие времена, хоть они и были так давно, будто в другой жизни. Но возвращаться к ним не имело ни смысла, ни предпосылок. Лучше уж собачиться – тогда точно знаешь, чего ожидать.
– Короткая же у тебя память, – намекнул Кирилл. – И вообще, как бы мне ни нравилось тебя доводить, я предпочту, чтобы ты бесилась и портила мне жизнь, но была живая и здоровая. Остальное как-нибудь переживем. Не без травм, но справимся.
Парень опять стал слишком серьезным. Это напрягало. Последнюю неделю она словно периодически сдергивала с него маску шута и балагура, и он становился совсем другим человеком. Такого его Лина не знала. И такого Кира боялась сильнее. Потому что ему хотелось верить. Несмотря ни на что. Просто отбросить все сомнения и довериться. Тому, кто однажды ее уже предал.
– С тобой без травм справиться нельзя, – подколола девушка, пытаясь отмахнуться от минутного наваждения.
– Естественно, – скривился Кирилл. – Тебе же доставляет удовольствие меня калечить.
– А ты, видимо, мазохист, раз находишься сейчас со мной? – продолжала издеваться она. Привычная перепалка успокаивала обоих, вносила хоть какой-то элемент обыденности в те страшные события, с которыми они столкнулись.
– Если ты хочешь вспомнить, насколько я мазохист, только намекни, – пошло подмигнул ей Лаврецкий. – Я всегда готов, сама знаешь. Как пионер.
– Пошляк, – надулась Лина. Ну да, всегда готов. С ней и с еще сотней девок. Ей такое счастье нужно?
– Солнышко мое, ты сама та еще провокаторша, – протянул он. – И вообще, будешь дуть губы, я тебя поцелую.
У нее вмиг изменилось выражение лица. Это было настолько поспешно и нарочито, что Кир рассмеялся. Лина прикрыла глаза и досчитала до десяти. И обратно.
– Кир, – наконец она подняла на него свои голубые глаза, – ты что творишь?
Он припарковался у подъезда и посмотрел на девушку. Лучше бы не делал. От этого взгляда у нее душа ушла в пятки, заблудилась, проматерилась и рухнула в спасительный обморок. Что сулил ей взор серых глаз, сказать сложно – и приглашение, и предупреждение, и угроза, и оценка соперника. И в то же время на самом дне золотистым огоньком плясала какая-то странная насмешливая нежность. Хотя нет, вряд ли, ей показалось. В любом случае, этот взгляд не сулил ничего хорошего. Впереди все равно ждет какая-то пакость. Или это уже будет не Кир.
– Сам не знаю, – беззаботно откликнулся он, вышел из машины и возник перед открывшей пассажирскую дверь Линой. – Идем!
– Ты что, реально за мной сутки напролет наблюдать собрался? – ошарашенно застыла она, не принимая протянутой руки.
– Нет, я еще жить хочу, – фыркнул Кирилл. – Сейчас провожу тебя до квартиры и домой поеду. Ты меня сожрешь за сутки. Сама недавно вопила, что меня в твоей жизни больно много. Или передумала?
Издевается, зараза. Опять издевается. Впрочем, и она не лучше. Он ведь устал, причем сильно. Вон какие тени под глазами. И не спал, считай, всю ночь, а днем работал. Наверно, только-только настроился на отдых, а вместо этого пришлось возиться с горюющей матерью, потерявшей дочь, и обзванивать морги. А она опять его стебает. Потому что так легче отвлечься от того гнетущего чувства вины, что испытывает. Эгоистично и бесчеловечно. Ладно, надо немного исправляться.
– Идем, я тебя чаем напою. Или кофе, – пригласила Лина. И при виде его нахально подмигивающей физиономии добавила: – Умерь свое воображение. Я просто не хочу, чтобы ты попал в аварию. Меня Инга потом не простит.
– А я уж было размечтался, – протянул Кирилл, ставя машину на сигнализацию. – Могла бы расслабиться. Мне иногда кажется, что Инга простит тебе больше, чем мне, любимому брату.
– Оставить тебя на улице? – съехидничала Василина. Конечно, без кофе она его не отпустит. Еще уснет где-нибудь по дороге, попадет в аварию и будет являться к ней по ночам призраком, трясти цепями. Пусть уж лучше живой надоедает.
– Ну уж нет! Обещала кофе, веди.
Подняться к ней в квартиру было делом одной минуты – Василина жила на втором этаже, первый этаж дома отведен под небольшой полуподвальный магазинчик, соответственно, и пролеты были невысокими. Как обычно шутил Родион Константинович, «мы живем на полуторном этаже».
Всю дорогу Кир следил, чтобы Лина не отходила от него далеко – мало ли что. Вряд ли в такое время кто-то ее караулит, да и не настолько его студентки долбанутые, но почему-то было неспокойно. Наверное, во всем виновато Асино исчезновение. Если уж младшая сестренка его лучшего друга, нежное, трепетное, юное создание, умудрилась вляпаться в неприятности, что уж говорить об этой недоамазонке, которая сначала делает, а потом уже думает? Тут надо уберечь любой ценой, даже наперекор ей самой.
Спокойно он выдохнул, только когда вошел в квартиру Мирославцевых и дверь была плотно закрыта на ключ. Собственная паранойя раздражала, но поделать с этим Кирилл ничего не мог. Если с Васькой что-нибудь случится и он будет виноват, противный червяк сгрызет его изнутри, поедом поглощая все внутренности и, в первую очередь, мозг.
– Проходи, – пригласила девушка, включая лампу в виде уличного фонаря. Мягкий теплый свет озарил широкий коридор с мебелью «под старину», осветил яркие коллажи, сделанные своими руками.
– Твоя работа? – с трудом сдерживая восхищенный вздох, спросил Кирилл. Он никогда не был поклонником дизайна, не обращал внимания на интерьер. Свою квартиру обустроил довольно аскетично, за что получал насмешки от сестры. Но на даче Лилии Константиновны и в этой квартире он впервые, не считая родительского дома, почувствовал что-то странное. Кириллу и самому было сложно объяснить, что это такое – смесь уважения, восхищения и странное необъяснимое чувство комфорта и осознания, что здесь он на своем месте. Глупости какие!
– Мама отдала мне квартиру на растерзание, когда мне исполнилось восемнадцать, – улыбнулась Лина. – Ну и Лиля, конечно, помогла немного. Коллажи меня учила делать именно она.
Мать тогда не только квартиру, полмира была готова отдать на откуп, лишь бы из глаз Лины исчезло чувство гнетущей пустоты, которое сопровождало ее тогда. Но об этом Василина сообщать не собиралась. Их квартира, их Дом – именно так, с большой буквы – был ее любимым детищем, проектом, которому она отдавалась вся без остатка, модернизировала, притаскивая тот или иной аксессуар, который непременно должен был идеально встать воон в том углу. Мама обычно помогала ей, спорила до потери пульса, но в итоге соглашалась. Папа ржал и рекомендовал лучше пойти почитать философов, чем маяться дурью.
– Здесь очень уютно, – почему-то сглотнув, заметил Кирилл. – Отчетливо чувствуется твоя рука.
– Не преувеличивай, – улыбнулась девушка. – Проходи на кухню. Как ты относишься к кофе с перцем и лимоном? Мне кажется, для тебя это будет идеальным вариантом, чтобы взбодриться.
«Взбодрить меня можно гораздо проще, но ты ведь не согласишься», – усмехнулся про себя Лаврецкий. Как бы это глупо ни звучало, здесь, в своем доме, она казалась особенно милой и привлекательной.
– Кофе с перцем и лимоном? Ты точно не травить меня собираешься? – вслух сказал Кирилл.
– Это вкусно, поверь мне, – рассмеялась она, включая свет. – Я очень люблю всякие необычные рецепты кофе. Еще один мой
