если сейчас ты намекаешь мне на Герберта, то спешу тебя разочаровать: мы с ним оба настаивали на внесении в трудовой договор пункт о том, что между нами возможны только деловые отношения.
– Да? Ладно, не буду настаивать! Тогда вам с ним видней, конечно!
Нина согласилась подозрительно быстро. Говоря это, выглядела она серьезной, и загадочной улыбки на ее лице при этом не наблюдалось. Видя, что Владислава недоверчиво продолжает смотреть на нее, она пояснила:
– Понимаешь, я в доме у Герберта работаю уже не один год. Точнее, почти уж 15 лет. Так вот, я совершенно точно могу тебе сказать, что за все эти годы я видела его разным – работающим за десятерых по 20 часов в сутки и засыпающим после этого в одежде. Видела и в плохом настроении, когда что-то там у него не получилось, видела и в хорошем, после удачных сделок или продаж, не знаю, как правильно это назвать, – Нина вздохнула и продолжила:
– Видела я его и влюбленным, когда был у него роман с этой, не к ночи будь она помянута, Натальей. Веришь ли, буквально ведь на крыльях летал! Мы тогда все ждали, что он ей предложение сделает, но что-то у них там не заладилось и точно не по его вине, потому что расстались они. Вот враз и насовсем! Не знаю, как она, а он был в жуткой депрессии. Он, конечно, этого никогда не признает, но поверь, никому не пожелаю такого, что он пережил. Он тогда пил, не просыхая, почти месяц. Как только здоровья хватило? Приезжала Эльза, сестра его, и пригрозила, что сдаст его в лечебницу, если он сам не возьмет себя в руки. Он ее услышал. Она какие-то капельницы ему ставила, она же медик, знает, что и как вводить, чтобы вывести всю ту дрянь, что он в себя вливал. На него было страшно смотреть, веришь? Оброс, бороду отпустил, руки трясутся, глаза мутные, – Нина покрутила головой вспоминая.
Владислава молчала и вопросов не задавала, давая возможность Нине самой выговориться.
– Потом появилась какая-то не то Маня, не то Катя. Быстро, кстати, она у него появилась. Вот буквально чуть ли не через пару недель после того, как Эльза его из запоя вывела. Вот будто хотел клин клином вышибить, понимаешь? Ну, с ней уже не было все так закручено. Все мы люди взрослые, понимаем, что да как. Да много кого еще было. Молодой, красивый, нежадный. Но в дом никого не приводил. Я, так же как и все остальные, обо всех его похождениях только в интернете этом, будь он неладен, узнавала. И ни с одной у него потом уже не было такого бурного романа, как с этой Натальей, веришь?
Владислава кивнула, принимая на веру слова Нины.
– А уж потом у него появилась Анжела. Она замужем, он свободен. Вот с ней у них был только секс. Нет, даже не секс, трах. Уж прости меня за это слово. Спросишь почему? Да потому что животный, какой-то, безудержный. Я старалась уезжать из дома в те дни. Один раз вернулась в дом за чем-то, а они уже в процессе. Не поверишь, через 5 минут ведь вернулась после того, как вышла! Они даже не разделись толком! Я не ханжа, но есть же пределы! Не так же вот, в гостиной: она перед ним на полу на коленках, а он на диване только лишь с расстегнутой ширинкой! – Нина, вспоминая, покачала головой и, усмехнувшись, продолжила:
– Слава Богу, что бывала она в доме всего раза три, может, четыре. Потом приходилось весь дом в порядок приводить. Я, конечно, свечку, как говорится, не держала, но было такое чувство, что они на всех поверхностях сексом занимались. На кухне одни пустые коробки от заказанной еды, в ванной гора полотенец и брызги по стенам и зеркалам. Если бы не знала, что они только вдвоем в доме были, решила бы, что тут толпа народу гуляла. Там еще большой вопрос, кто из них кого, прости господи, имел – он ее или она его. Мне кажется, что как раз она его имела, как и то, что сдвинулась эта Анжела на нашем Герберте. Он, конечно, у нас мужчина видный, уж это-то ты не будешь отрицать?
– Не буду! – согласилась Владислава. – «Мечта, а не мужик!» – как говорит моя подруга Маришка.
– Вот! И я об этом же! – почему-то обрадовалась Нина. – Богат, красив, аккуратен, – принялась перечислять Нина достоинства Герберта.
– Умен, харизматичен, умеет женщину рассмешить, заинтересовать и влюбить ее в себя! – продолжила Владислава перечислять достоинства Герберта.
– Вот, вот! – Нина уже улыбалась, не скрывая своей радости. – Ты, Влада, не смотри, что с ногой у него сейчас проблемы! Нога, как ты понимаешь, не самый главный орган у мужика.
– Да я и не смотрю. Проблемы с ногой – это все поправимо. И знаешь, Нина, тебе не кажется, что Анжела, как ты говоришь, «сдвинулась» на нашем Герберте. Видела я ее там, в больнице, и даже говорила с ней. Он ее гнал от себя, а она словно не слышала и не понимала. Жаль мне ее, веришь? Влюбилась она в него и рядом быть хотела. Что ж она виновата, разве, в этом? Ну а то, что она мужу изменяла, так мы с тобой ее мужа не знаем, как и того, что там у них в семье творится, верно? А вот то, что она дочку бросила – это да, за это ей оправдания нет. Хотя она ведь ее не в детский дом отдала и не родственникам в деревню подкинула – с родным отцом девочка. В школу ходит, ухожена, не нуждается ни в чем, как я слышала. И потом, сама ведь знаешь, некоторые матери только биологически матерями могут быть.
– Это да, есть кукушки! Права ты, Влада! – согласилась Нина. – Кому-то не удается забеременеть, а кому-то вот и дано было, да, видно, не надо оно ей.
– А в такого мужчину, как наш Герберт, сложно не влюбиться, – произнесла неожиданно Владислава.
– Так в чем же дело, Влада? – охнула Нина. – Только в договоре? Да плюнь ты на него! Я вот уверена, что Герберт уже и сам не рад, что поставил этот пункт в него! Ты думаешь, я не вижу, как он
