А в еще одной кровать была подвесная, крепления рухнули, и она разбилась об каменный пол.
Совпадение это или проделки Дьявола, догадаться было сложно. Одно оставалось явным: эту ночь мне придется жить бок о бок со старшим Орловым, буквально дышать одним воздухом на двоих.
Мы вошли в полностью темную комнату, скрывающую мое упадническое настроение. Двигаясь на носочках, мечтала не разбудить Владимира. Сердце содрогалось от представлений мужчины в постели… По пояс голого, в одном лишь нижнем белье. Его торс укрывал тонкий кусочек простыни, а волосы были разбросаны по подушке.
— Черт! — замерев, я усиленно потрясла головой, выбрасывая в урну воспоминаний нелепые мысли. Марк уже лег в постель, когда я решительно присоединилась к нему, ощутив настораживающую напряженность собственного мужа. — Напомни-ка, на чем мы недавно остановились?
— Милая… — шепнул парень испуганно, в свете луны блеснула капля пота на его сморщенном лбу. — Тут такое дело…
Щелкнул включатель, тусклый желтый свет разлился по помещению. Мы с Марком испуганно разбежались по разные стороны постели, словно испуганные тараканы. Я была уверенна: кто-то вошел в спальню без спроса! Но ужас происходящего дошел лишь двадцатью секундами позже, стоило сердцу перестать вырываться из груди, словно умалишенному.
— Раз пришли спать сюда, — голос Владимира ударил кулаком под дых. Я согнулась пополам, пальцами разрывая ничем неповинную постель, — уважайте чужой сон.
Напротив постели располагалось широкое зеркало буквально во всю стену. Именно так я решила в темноте, лишь немного мазнув по декоративной золотистой раме беглым взглядом. Реальность казалась куда пугающей, взывающей примесь страха с шоком!
— Наша комната и родительская — считаются детскими, Каролина. Для маленьких чад, няни и контроля… — попытался путанно пояснить Марк, накрывая мою руку своей.
Я вырвала ее, обнимая саму себя. Ведь зеркало оказалось ничем иным, как порталом в спальню Владимира с Валентиной! Прозрачным стеклом, без шумоизоляции и возможности помутнить стекло. Ночной светильник горел у постели Владимира, сам он сидел на кровати и смотрел на меня в оба глаза. Хищно, голодно, многозначительно.
— Добрых снов, Каролина, — прочитала я по губам мужчина в полутьме, поймала его дьявольскую улыбку.
Ощущение замкнутого пространства душило! Невозможность выбраться, чувство словно ты «под колпаком»… Но больше всего сердце разрывалось от боли! Тоски, муки и жалости к себе! На полу в комнате напротив было разбросано белье Валентины и черные боксеры Владимира. Те самые, всплывающие во снах каждый гребанный день!
«Он знал, что мы придем, — догадалась я, сцепив зубы. — Ждал. Готовился».
— Я. Вас. Ненавижу, — прошептала одними губами, вложив в три слова все остатки своей грешной падшей души, давно скатившейся под землю в ад.
Владимир вздернул бровь, задавая немой вопрос: «Правда? Именно это ты сейчас испытываешь?»
Орлов читал меня, как открытую книгу. Видел, как взгляд против воли вглядывается в каменный пресс. Мужчина скинул ногу на пол, обнажая часть голого бедра. Вот рту пересохло от мысли, что он занимался сексом с другой. Я ревновала Владимира Орлова к собственной жене и, о ужас, хотела до умопомрачения. Дыхание участилось, голова закружилась. Судорогой сковались мышцы!
Простой взгляд глаза в глаза, и между ног все стало чертовски мокро, клитор болезненно запульсировал в узких трусиках. Стекло не мешало накалу между нами, воздух искрил, пах возбуждением.
— Кухня, — одними губами четко прошептал мне Владимир. — Живо.
Опустив взгляд, я увидела холмик из простыни в том месте, где должен быть пах. Его член стоял, содрогаясь, когда мой язык скользил по собственным губам. Мужчина все крепче сжимал простынь, выгибаясь вперед снова и снова стоило мне провести пальцами по волосам, зацепить грудь, опуститься ниже…
— Простите, мама, пап, — обреченно выдохнул Марк, удобнее устраиваясь на кровати, возвращая меня в реальность. — Любимая, давай спать? Тебе нужно больше отдыхать.
Усилием воли я заставила себя лечь обратно, зажмуриться до боли в глазах. Но ни накинутое на голову одеяло, ни гора из подушек не спасали меня от ощущения Его за стеной. Так близко и так далеко…
Стоило закрыть глаза, и я вспоминала, как его язык скользил у меня между ног, слизывая возбуждение жадно, ненасытно… Открывала — натыкалась на стекло, где Владимир раскинулся голый на постели. Реальности смешались, напряжение стало невыносимым.
Резко вскочив с постели, на рассвете я выбежала из комнаты. Каждый шаг отдавал презрением к себе. Морщась, кривясь от раздражения, выедая себя изнутри живьем, я вошла на проклятую кухню, подхватывая дрожащими пальцами морс со стойки.
Две огромные лапы сжались на моей талии, резко потянув на себя. Зубы сцепились на шее, терзая со звериным рыком. Нос зарылся в волосах, затягиваясь наркотиком:
— Все было очевидно, — хрип, как из преисподней вызвал дрожь. Закрыв глаза, я откинулась назад и позволила мужчине нагло спустить ночные шорты прямо с трусиками до колен.
— Вы ждали меня? — мой собственный голос стал чужим, измученным и возбужденным.
— А ты как думаешь, девочка? — хмыкнул он, а после солнце зашло обратно… Мир вокруг взорвался, закручиваясь в водоворот!
Толчок бедер, и его член наполнил меня, разрывая на части. Мужчина знал, насколько я мокрая и готова для него. Он не сомневался в себе, не терзался муками! Знал, как каждый его удар наркотиком разлетается по венам, убивая от зависимости. Дарит эмоции, мечтать о которых не могла.
Он не закрывал мне рот намеренно. Проверял, стану ли кричать. Увы, реальность была печальна, как ни крути… Я хотела Владимира Орлова намного больше, чем любила себя, уважала и ценила. Слезы текли по щекам, по кухне эхом разлетались сумасшедшие хлопки и мое едва уловимое сопение. Каменный член нетерпеливо вонзался в мое лоно, пальцы до синяков сжимали бедра. От напряжения колени подкашивались, Владимир служил мне опорой.
— Ну же, — приказ, прямой и жесткой, — давай. Кончай!
Палец его едва коснулся клитора, мое тело умерло и вознеслось на небеса, паря над облаками! Силы кончились, я начала оседать на землю, Орлов больше не старался удерживать меня, позволяя повалиться перед ним на колени.
— Давай, девочка, —
