Да я убить за отца готова! Эта сука забрала у меня его. Самого дорогого человека. Я отомщу. Убью эту тварь!
Снова залипаю взглядом на фотографии. Мучаю себя, рассматривая улыбающиеся лица. Отец целует Настьку. А она его. И счастье. Дурацкое счастье бьет из каждого угла убогого селфи.
Папа! Папочка! Да как же ты мог!
Сжимаю от ярости челюсти. Но глаза остаются сухими. Я отомщу им обоим за предательство. За свою боль и унижение тоже.
Палец интуитивно дергается на экране. И перелистнув несколько кадров, я вижу какой-то документ.
Договор.
Глаз выхватывает знакомые фамилии. Димиров… Градов… А вот это уже интересно!
И что такой документ делает у Настьки в телефоне? Откуда у нее доступ? Небось, эта сука сливает куда-то инфу. Надо сдать ее папе. Пусть выпрет взашей. В голове молниеносно рождается план.
– Тошечка, – зову любовника. – Мне тут один документик нужен. Как скачать, чтобы не заметили?
36. Кто такой Масловский?
– Зайди ко мне, – рычит Димиров, стоит мне только снять трубку телефона внутренней связи.
Обычно Саша меня к себе таким тоном не вызывает. Чаще он пишет среди дня веселые эсэмэски, завлекает чаем и пирожными. Или когда соскучится, сам приходит в комнату, где сижу я и еще трое сотрудников. Смотрит внимательно на наши проекты, а потом так же молча выходит.
«Вероятно, что-то случилось?» – думаю я, спеша по коридору.
Народ уже тянется домой и смотрит на меня с любопытством.
– Вызывали? – робко вхожу в кабинет.
В святая святых корпорации я бываю часто. Иногда мы с Сашей обедаем вместе или пьем чай. Просто сидим в обнимку.
– Проходи. Садись, – коротко роняет Димиров, кивая на стол для заседаний, за которым уже сидит Герман Лиманский.
На нетвердых ногах занимаю место напротив и никак не могу понять, что происходит. Таким мрачным и серьезным видеть Сашу мне не приходилось. Обычно он весел и все решает легко, будто по мановению волшебной палочки. Но только не сегодня. Димиров бьет кулаком по открытой ладони, в точности как мой брат. А в темных глазах плещется раздражение.
– Ты договор с Градовым больше никому не отправляла? – хмуро интересуется Саша, затем переводит взгляд на Германа. – А ты?
– Смеешься, что ли? – выгибает тот соболиную бровь. Тем самым дает понять, что подозрения на его счет излишни. И Саша снова приковывает все внимание ко мне.
– Настя…
– Нет, никому, Александр Георгиевич, – заверяю поспешно.
Ерзаю в кресле и не знаю куда деть руки. А Димиров, бросив на меня негодующий взгляд, мрачнеет еще больше. На людях предпочитаю звать любимого на «вы» и по имени-отчеству. Саша бесится от этого страшно. Ругается и считает мое решение блажью. Но как по мне, пока я не законная жена, то лучше держаться в рамочках. Естественно, все вокруг знают о нашей связи. Для коллектива я девочка Димирова. Тем более, Саша всем неразумным, кто пытался ко мне подкатывать, сразу дал понять, кем я ему прихожусь.
– Точно? – переспрашивает сердито, словно я слила информацию конкурентам.
– Конечно. Вы попросили, я отправила…
– Да перестань ты мне выкать, – не выдерживает он. – Не люблю. Тут все свои. Гера и так все про нас знает, – усмехается горько Саша и добавляет задумчиво: – Ничего не понимаю…
– А что происходит? – кисло интересуется Лиманский. Раздраженно поглядывает на часы. Домой торопится человек, к жене и детям. Но похоже, сегодня не судьба уйти вовремя.
– Градов звонил. Условия того, первоначального договора просочились в прессу. Ему уже звонили вездесущие журналисты и блогеры. Просили дать интервью.
– Самый первый? – уточняет Гера. – Так он вроде самый скромный. Это потом нас понесло по кочкам, – замечает он радостно.
Опускаю голову, чтобы скрыть улыбку. И если первый контракт был на строительство всего одного здания, то в процессе аппетиты выросли. И стороны решили вместе построить жилой квартал и всю инфраструктуру.
На плечо мне ложится тяжелая Сашина ладонь. Пальцы другой привычно гладят волосы. Одно легкое прикосновение – и на душе становится легче.
– Все это так, – крякает он, стоя у меня за спиной. Я не вижу его лица. Но стальные нотки в голосе ничего хорошего не сулят. – Но у нас, друзья, утечка информации. Вас я никоим образом не подозреваю. Но шпиона важно найти и… раздавить.
– Почему он всплыл сейчас? – ощерившись, замечает Лиманский. – И кому это выгодно?
– Да никому! – огрызается Саша. Его пальцы плавно перебираются мне на шею. От каждого движения, медленного и ласкового, по телу расплывается тепло. Хочется подскочить к любимому. Обнять…
– Оставь Настю в покое и сядь на место, – командует Лиманский. – Давай быстро наметим круг подозреваемых, и я поеду, – вздыхает он, выразительно глядя на часы.
– Езжай уже, – нетерпеливо бросает Димиров, зарываясь пальцами под воротник моего свитерка. – Это работа безопасников. Они разберутся. Но для меня сейчас важнее, что вы оба непричастны, – ворчит он и добавляет устало: – Не знаю, как я бы жил дальше…
– Да ладно тебе, чувак, – поднимается со своего места Герман. – Мы – банда, ты не забыл?
Двое крепких мужчин лишь на минуту стискивают друг друга в объятиях. Жмут руки на прощание. Единомышленники и друзья. Жаль, у нас с Катей так не получилось. Я часто о ней вспоминаю и все никак не могу понять логики ее поступков. Зачем она пакостила мне и притворялась подругой? Зачем?
– Иди ко мне, – слышится рядом голос Димирова. Подскакиваю навстречу. Задыхаясь от эмоций, утыкаюсь носом в широкую грудь. И тут же крепкие руки подхватывают меня. Тянут к дивану.
– Дверь закрой, – привычно шепчу я. Ясное дело, до дома Саша не утерпит.
Но звонок сотового отвлекает Димирова.
– Да? Кто? – рычит он в трубку. Бросает на меня настороженный взгляд. И наскоро закончив разговор, спрашивает мрачно: – Кто такой Масловский, Настя?
В голосе чувствуется усталость и какой-то надлом. Я даже вижу, как меняется Сашин взгляд, как в нем появляется холодная ярость.
Он никогда так не смотрел на меня!
Руки дрожат. Даже сердце перестает биться. А горло перехватывает спазм. Задыхаюсь, не в силах ответить.
– Где твой телефон? – спрашивает Димиров устало. – Принеси.
Отвернувшись к окну, трет затылок, словно решает, как со мной поступить.
Со всех ног несусь к рабочему месту. И выхватив из сумки айфон, возвращаюсь обратно. В груди зреет дикая решимость.
Если Саша не верит мне, я уйду. Просто развернусь и уйду. Даже доказывать ничего не буду. Подойдя к приемной, выдыхаю. Нет смысла лезть в бочку раньше времени. Пусть проверяет сотовый. Пусть делает все что угодно, только пусть любит меня, как и прежде. Недоверие пугает и убивает любовь. Его. Мою. Какая разница! Рушит наши жизни.
– Возьми, – передаю сотовый Димирову, а сама смиренно сажусь на диван. Словно жду своей участи.
В сумке лежат купленные вчера тесты. И Тонечка оборвала мне с утра Телеграм. Не дай бог, сейчас что-нибудь напишет!
Саша просит секретаря вызвать безопасников. Отдает им мой телефон. Опустив голову, заливаюсь краской стыда. Там же все. Все о нас с Сашей. И с ужасом понимаю, что если сейчас стереть половину галереи, то у меня не останется ничего. Никакой памяти о любимом.
Прикрываю глаза, не в силах сдержать эмоции. По щекам текут слезы, а я словно не замечаю их. Чувствую, как рядом прогибаются диванные пружины. Сильный большой мужчина опускается рядом. Обняв меня, прижимает к себе. Грубовато вытирает слезы. Целует в висок.
– Настя, я тебя ни в чем не подозреваю. Даже словом не обмолвился. В твой телефон этот гад запустил червя. Это тебе и Леша скажет.
Распахнув глаза, полные слез, моргая смотрю на главного безопасника.
– Так и есть, Анастасия Вадимовна. Вам вирусное видео закинули. Когда этот персонаж в последний раз вам что-то присылал?
– Вчера, – охаю я, вспоминая, как хвасталась брату и невестке своими успехами. И сама себя корю за излишнюю наивность. Так обрадовалась глупой видюшке, что даже мозги включить не удосужилась.
