родные обняли меня на прощанье, а Армин сообщил, что посадит их на такси, поэтому оставит меня на десять минут одну. Он также предупредил, что я могу позвать Юлю, так как он еще не отпускал медсестру со своей смены.
На этом за моими любимыми людьми захлопнулась дверь, а я все пребывала всеми мыслями в этом волшебном и очень странном разговоре…
— Это я, — предупредил меня Армин, когда вновь зашел в палату, а я не могла дождаться, чтобы прикоснуться к нему.
Я так соскучилась!
— Доктор Армин! — радостно улыбнулась я, и переступила с ноги на ногу от нетерпения. — Вы устали? Вам было очень трудно? Мне так совестно, что я причинила Вам беспокойство сегодня…
— Ну все-все, — мужчина обнял меня за талию и прижал к себе, и я тут же растворилась в его объятьях, — если честно, я действительно устал. Мне хочется только быть с тобой. Зарядиться от тебя. Отдохнуть.
— Может быть… — печально продолжила я, — мне остаться сегодня здесь? Чтобы Вы могли отдохнуть, а не заботиться обо мне.
— Ну что ты, — мужчина поднялся руками от моей талии к подмышкам, намеренно смяв мою грудь широкой ладонью. — Я отдохну только если ты будешь рядом.
Армин склонился к моим губам, наслаждаясь трепетным дыханием, а затем жадно припал к ним, задушив меня в объятьях. Он стремительно проник языком мне в рот, мгновенно заполнив меня собой и взяв под контроль каждый мой вдох.
Блаженно обвив его шею руками, я с удовольствием подалась вперед, чтобы быть еще ближе к моему любимому Доктору. Он принялся растирать мне спину горячими ладонями, но больничная сорочка послужила помехой. Тогда он с силой дернул мне ее на спине, тем самым разорвав тонкую ткань. Я сжалась в руках мужчины, немного испугавшись его напора, а он вонзился пальцами мне в ребра, смяв разорванную ткань в кулаках.
Затем он повел меня назад, и толкнул на кровать, на ходу сняв с меня разорванную сорочку.
— Ой… — занервничала я. — Доктор Армин…
Я хотела сказать, что в палату могут войти, но если честно меня больше напугал «голод» моего врача, чем то, что нас могут застукать. Сейчас Армин был каким-то другим. Уже не таким мягким как обычно. Однако мужчина не дал мне высказаться, а вновь набросился на мои губы.
С силой придавливив меня к постели, он сминал мое тело, не давая полноценно вдохнуть, а я никак не выражала свой страх. В глубине души я все равно всецело доверяла Армину и не могла его остановить.
Оторвавшись от моих губ, он спустился ниже — к моей груди, все так же жадно сминая меня и мучая затяжными поцелуями мои вершинки.
— Доктор Армин… — испуганно пискнула я, не понимая почему я не могу до конца расслабиться. Я ведь так хотела близости с моим врачом!
Но мужчина закрыл мне рот ладонью и продолжил самозабвенно наслаждаться моим телом.
Обездвиженная, слепая, беспомощная — я молча дрожала под натиском врача, и как бы мне ни было страшно, но каждое действие и прикосновение мужчины приносили мне удовольствие. Под призмой испуга, все ощущения чувствовались гораздо острее, чем под призмой стыда. Любое действие Армина отдавалось иголочками в моем теле и приводило меня в какой-то неистовый восторг.
Примерно тоже самое я почувствовала, когда впервые сделала инъекцию на курсах медсестер. Мне было до чертиков страшно причинить боль другому человеку, я боялась именно этот момент: когда игла прокалывает кожу. Если делать укол неопытной рукой и замедлиться в момент прокола, то ясно ощущается вибрация от того, что кожа будто лопается. Когда же все закончилось, я помню у меня тряслись руки, но и вместе с тем меня переполнял восторг.
Вот и сейчас, я лежала придавленная телом моего Доктора, у меня тряслись руки от приятного страха, но меня переполняла колкая радость в груди.
Мужчина убрал ладонь с моих губ, и я завороженно произнесла:
— Армин…
Я обняла его за шею, с придыханием наслаждаясь этой новой эмоцией.
— Все хорошо, — прошептал он, снова подбираясь к моим губам. — Мне так нравится твоя восприимчивость. Пойдем. Я отвезу тебя домой, накормлю, а потом продолжим.
Я разочарованно выдохнула. А вдруг у меня не получится снова войти в подобное состояние?
Но я кивнула и позволила моему врачу одеть меня и привести в порядок. По пути мне ужасно хотелось выпытать у моего врача, что же он сказал моей маме и Гае, когда закрыл мне уши. А еще хотелось узнать зачем он разбил мой бокал. И вообще — так много всего! Мне хотелось наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с моим врачом.
— Малышка Афина… — интригующе проговорил он, когда вывел меня из палаты. — Этой ночью… я тебя… съем.
Я сильнее прижалась к боку Армина, стараясь подавить смущенную улыбку. Но что скрывать: мне и самой хотелось познать себя и моего мужчину.
— Доктор Армин, — обратилась к мужчине я, когда он усадил меня в машину. — А что Вы сказали, когда закрыли мне уши? Вы загипнотизировали мою маму, да? А это не навредит ей? А Гае не навредит?
— Сколько вопросов, — усмехнулся он. — Я все объясню тебе, малышка Афина. Мне важно оставаться честным с тобой.
Я уселась поудобнее, готовая слушать.
— Самое главное заблуждение, которое есть у людей по поводу гипнотерапии — это то, что тебе могут внушить что-то против воли: совершить действия, которые ты не хотел совершать, или принять чье-то мнение, с которым ты до этого был несогласен. Все это неправда. И пользуются такими методами крайне некомпетентные личности. Внушить что-то, с чем человек не был согласен — это все равно, что оставить после операции внутри пациента хирургический инструмент. Противоречащая мысль будет также мешать человеку, как и инородный предмет в теле.
Мне казалось, я даже перестала дышать, потому что мне было очень интересно слушать Армина.
— Человеческий мозг имеет свою защиту, — продолжал он. — Можно насильно впихнуть какую-то установку в голову человека, но если он сам себе не может логически объяснить, как он пришел к этому выводу, то установка не приживется. Всякие эти мифы о сектах и прочем — верны только с той позиции, что внушаемые уже внутри себя принимали эту позицию, разделяли эти взгляды, поэтому и любые установки, касательно этой темы, благополучно приживаются в их голове. Точно также приживаются импланты, стимуляторы и прочие медицинские предметы, но не приживаются изделия из дерева и токсичных металлов, эмбрионы животных и прочее. Наш организм, в том числе
