но оно гораздо более роскошное. Вместо высоких столов по всему периметру комнаты расположены пять полукруглых кабинок: две поменьше с каждой стороны и одна огромная, на которой, наверное, могут разместиться десять человек, в центре небольшой приподнятой платформы. Иван, который все это время шел впереди нас, подходит к большой кабинке и встает с правой стороны, сцепив руки за спиной. На секунду я задумываюсь, как Роман сделает два шага на платформу, но он справляется без проблем. Он поворачивается и протягивает мне руку, и я делаю шаг за ним. Парень из службы безопасности присоединяется к нам с левой стороны кабинки, занимая ту же позицию, что и Иван.
— Я чувствую себя странно, — шепчу я, садясь рядом с Романом в центре кабинки.
— Почему ты шепчешь?
— Не знаю, — снова шепчу я. — Почему все смотрят на нас?
— Какая разница, — говорит он, берет меня за подбородок и целует.
К Ивану подходит мужчина и что-то говорит ему на ухо. Он выглядит знакомым, возможно, один из людей Павла. Иван кивает и смотрит на меня, но, когда я качаю головой, он отсылает его. Я не в настроении заниматься делами сегодня вечером, он может передать сообщение Павлу.
Нина сидит, прижавшись к моему боку, с бокалом вина в руке, наблюдая за толпой. Она болтала без умолку с тех пор, как мы вошли, но несколько минут назад замолчала. Мне интересно, о чем она думает. Она озадачивает меня, маленькая, странная женщина, которая кусочек за кусочком западает мне в душу, с того момента, как впервые увидел ее в том захолустном ресторана. Интересно, что будет, когда пройдет полгода, и она поймет, что я не намерен ее отпускать. Никогда.
Я поднимаю руку, чтобы провести по линии ее обнаженного плеча, а затем опускаю ее к хрупкому запястью. Моя Нина выглядит такой хрупкой, но внешность может быть обманчива.
— Потанцуй со мной, — шепчу я ей на ухо.
Она наклоняет голову, и эти черные глаза смотрят прямо на меня, в них виден вопрос. Она, должно быть, задается вопросом, как, черт возьми, она собирается танцевать с человеком, который даже не может нормально ходить, но она не спрашивает, как я и думал.
— Хорошо. — Она улыбается.
— Дай мне свою ногу.
Изогнув бровь, она поворачивается ко мне, смыкает ноги и кладет свою правую ногу мне в руку. Медленно, я снимаю ее каблук и кладу его на сиденье по другую сторону от меня, затем отпускаю ее лодыжку.
— Левую.
— Тебе нужно получить консультацию, Роман. Этотфетиш- ног выходит из-под контроля. — Она смеется и меняет ноги, а я повторяю действие с другой.
Я беру один костыль, встаю и беру ее руку в свою.
— Вставай, malysh. На сиденье.
Со смехом она, забирается на сиденье кабинки и обнимает меня за шею. Я улыбаюсь. Даже стоя, она едва ли на дюйм выше меня.
— Мне нравится такая расстановка. — Она целует меня. — С этого момента я буду везде носить с собой табуретку.
Я кладу руку ей на спину и прижимаюсь к ее шее. Она вздыхает и зарывается пальцами в мои волосы, и мы продолжаем стоять так, пока вокруг нас разносятся звуки медленной мелодии.
Я не люблю стоять спиной к толпе. Я очень хочу, чтобы весь зал был в поле моего зрения, но, видимо, мне придется положиться на Ивана и Колю, которые будут прикрывать мне спину. И мне нравится держать Нину вот так, когда мое тело нарушает обзор для других мужчин, которых я видел, глазели на нее.
—Как нога? — шепчет она мне на ухо.
— Нормально. Не волнуйся.
— Роман?
— Да?
— Мне нужно признаться.
Я целую ее плечо. — В чем-т плохом?
— Ага. Это... ну, это своего рода проблема. Большая.
— Выкладывай, Нина.
Она молчит несколько мгновений, а затем пятью короткими словами заставляет мой мир перевернуться вокруг своей оси.
— Я влюблена в тебя, Роман.
Я на секунду закрываю глаза и крепко сжимаю ее. Как будто все вокруг меня остановилось.
— Тогда у нас одна и та же проблема, malysh, — говорю я ей в шею и чувствую, как она затихает рядом со мной.
Когда я поднимаю голову и смотрю на нее, ее губы слегка дрожат, а в уголках глаз стоят слезы.
— Та шестимесячная сделка? Она отменяется, Нина, — говорю я и сжимаю ее талию. — Мне все равно, о чем мы договорились. Теперь ты моя, и я тебя не отпущу. Никогда.
Я беру лицо Романа в ладони заглядываю в его глаза, которые смотрят в мои с такой любовью.
— Я никуда не уйду, Роман.
— Обещай мне. — Он прижимает меня к себе, и на мгновение мне становится трудно дышать. — Обещай мне, или я отвезу тебя домой и привяжу к кровати, пока ты не скажешь это.
— Я обещаю. — Я провожу пальцем по его челюсти. — Может, сядем обратно?
— Нет, — рявкает он.
— Лааадно. Почему нет? — спрашиваю я, но он только стискивает зубы и ничего не говорит. — Роман, что-то не так?
— Здесь есть мужчины.
— Это клуб. Конечно, тут есть мужчины.
— Они на тебя глазели.
Я звонко смеюсь, но он еще больше скрежещет зубами.
— Ты смеешься?
— Ты видишь, чтобы я смеялся, Нина?
Он серьезен.
— Роман, ты ведешь себя неразумно. Я с тобой, разве нет? — Я целую его твердые губы. — Они могут смотреть, но это все, что они получат. — Еще один поцелуй, на этот раз в бровь. — Это улучшает ситуацию?
— Незначительно.
Я понятия не имею, что на него нашло, но я не позволю ему простоять так всю ночь. Ему нужен отдых с ногой. Я вздыхаю и снова целую его. — Пойдем домой, детка.
* * *
Наша машина останавливается перед домом одновременно с другой, и Леонид выходит с заднего сиденья. Он поворачивается к нам, его взгляд устремляется на Романа, который стоит рядом со мной. Темно, но света от ламп достаточно, чтобы осветить потрясенное лицо Леонида, на котором отчетливо видно чистая ненависть. Он быстро меняет выражение лица на приятное и подходит к нам.
— Ну, какое неожиданное развитие событий. Я
