только Кадди оказалась за дверью, я закрыл её. Затем я взял лицо Талии в руки и, прежде чем она успела остановить меня, прильнул к её губам. Одно прикосновение моего языка к её нижней губе, и она застонала, открываясь мне.
Я накрыл её рот своим, проникая внутрь. Боже, как она хороша на вкус. Лучше неё в этом чертовом мире не было никого. Огонь пробежал по моим венам, когда ее язык коснулся с моим. Её ладони потянулись к моим рукам, крепко сжимая их.
Мы не могли закончить. Ещё нет. Не когда она целовала меня вот так.
Я поцеловал её быстро и глубоко, а затем отпустил.
Ладно, возможно, я не собирался давать ей пространства.
— Зачем это было нужно? — спросила она, отстраняясь. Её рука приблизилась к губам, но не для того, чтобы стереть мой поцелуй, а чтобы прикоснуться к ним.
— Чтобы сказать спасибо.
— За осмотр?
— За доброту к Каденс. Это был тяжелый год для неё.
— Я просто делала свою работу.
Она сделала шаг к двери, но я схватил её за руку, прежде чем она смогла убежать.
— Я помню всё, что ты рассказывала мне о Куинси. Как люди покидали свои дома, не запирая двери. Как город украшался в цвета школы всякий раз, когда команда попадала на чемпионат. Я приехал сюда ради тебя, Талли. Я останусь ради тебя. Но я приехал и ради Каденс. Потому что я сделаю всё, чтобы подарить ей твоё детство, а не свое.
Талия долго изучала моё лицо, затем кивнула, вырываясь из моей хватки, чтобы открыть дверь. Вот только ей пришлось отступить назад, когда другая женщина, подняв руку, чтобы постучать, чуть не столкнулась с ней.
— О, прости, Рэйчел.
— Талия, — губы Рэйчел сжались в тонкую линию. — Я не нянька.
— Мы просто…
Прежде чем Талия смогла закончить объяснения, Рэйчел усмехнулась и ушла.
Что за нахуй?
Плечи Талии опустились в знак поражения. Она быстро скрыла это, улыбнувшись Кадди, прежде чем уйти.
Что это, черт возьми, было? Каденс стояла у стены, не двигаясь, не создавая проблем, просто ожидая, как я и попросил. На те две минуты, которые ушли на поцелуй с Талией, в няньке не было необходимости.
— Пойдем.
Я взял за руку Кадди, ведя её к выходу. Но прежде чем мы протиснулись в дверь, ведущую в вестибюль, я оглянулся через плечо, чтобы увидеть Талию, бегущую за нами.
В руке у неё было пальто Кадди. Мы оба забыли его.
— Вот, — она протянула его, затем сделала шаг назад. Потом ещё один.
— Спасибо, доктор Иден, — я кивнул.
Опять это странное выражение. Почти замешательство.
— Никто, гм… не называет меня доктор Иден.
— Тебе это не нравится?
— Нет, я не возражаю. Думаю, здесь я просто Талия. Большинство людей в Куинси знают меня с детства.
— И что?
Они всё ещё могли относиться к ней с уважением, которого она заслужила. Она подняла плечо.
— Пока, Фостер.
— Доктор Иден? — я остановил её прежде, чем она успела отвернуться.
— Да?
Уголок её рта приподнялся. Если ей нравилось слышать, как я называю её доктором Иден, то мне нравилось это говорить. Я чертовски гордился тем, чего она добилась.
— Ты никогда не будешь просто Талией. Не для меня.
Эти искрящиеся голубые глаза засветились. И как бы мне не хотелось, чтобы улыбка не сходила с её лица, я ничуть не возражал, когда она делилась ей с Каденс.
— Увидимся, мисс Мэдден.
Кадди хихикнула.
Талия засмеялась.
И вот так, я снова вступаю в этот бой.
Ты никогда не будешь просто Талией. Не для меня.
За четыре дня, прошедших с тех пор, как Фостер и Каденс приехали в больницу, я прокручивала его слова в голове сотню раз. Тысячу. И каждый раз моё сердце болело чуть меньше. Мой гнев понемногу утихал.
Время исцеляло.
Как и правда.
— Спокойной ночи, — сказала я медсестре за стойкой регистрации в вестибюле больницы, проходя мимо ее стола. — Хороших выходных.
— И тебе, Талия, — ответила она, помахав рукой.
Должна ли я поправить её? Попросить всех называть меня доктором Иден? Нет. Это только усилит неловкость. И ради чего? Моей гордости? Моего эго? Все, чего я хотела, это чтобы люди доверяли мне как своему врачу. Их коллеге. Мне не нужен был титул.
Но я бы и не возражала против него.
Забавно, что единственным человеком, который настаивал на том, чтобы называть меня доктором Иден, был Фостер. Человек, который знал меня досконально. Человек, который шептал мое имя, находясь в моем теле. Но он настаивал на том, чтобы называть меня доктором Иден. Он настаивал, чтобы Каденс делала то же самое.
Поэтому ли я поцеловала его? Или потому, что когда дело касалось Фостера, я не могла себя контролировать?
Боже, этот поцелуй. Женщина могла бы прожить на таком поцелуе каждый день. Одна мысль об этом заставляла мое сердце трепетать. Сопротивляться ему было невозможно.
Присутствие Фостера Мэддена было мощным, как раскат грома.
Я была женщиной, которая всегда любила его дикую бурю.
Что мы делали? В течение стольких лет мои дальнейшие шаги были распланированы. Мой путь был таким долгим, что я и не задумывалась о том, что ждет меня в конце.
Высшее образование. Медицинская школа. Ординатура. Конец пути был виден. Годы пролетели как в тумане. Что дальше?
Что делать с Фостером?
Снова и снова я воспроизводила в памяти то, что он рассказывал мне об Арло. О Вегасе и боях. О том, как он попал в ловушку. Он сказал, что есть еще что обсудить. И это было так.
Каденс.
Фостер обещал, что никогда не изменял мне с Вивьен. Глупо ли было верить ему? Целую неделю я искала в своем сердце сомнения и ничего не нашла.
Кто была та маленькая девочка? Лучше было бы спросить не кто… а чья? Если не Фостер, то кто был ее отцом?
Я выехала из больницы и направилась в центр города, припарковавшись на стоянке за отелем рядом с пикапом моего брата.
Нокс написал мне сегодня вечером, чтобы узнать, не хочу ли я поесть в «Костяшках». Возможно, он слышал, что мы с Лайлой сейчас не разговариваем друг с другом. А может, Лайла рассказала ему о Фостере.
Я избегала свою семью в течение недели, потому что не хотела, чтобы они играли роль посредников между мной и Лайлой. Но пришло время показаться, а когда дело касалось моих братьев и сестер, у нас у всех были любимчики.
