время. Но психолог посоветовал мне вести дневник.
– И как? – заинтересовалась бабушка. – Что ты туда записываешь?
– Ну… всякое, – почему-то смутилась я.
– Птичка моя! – шепотом воскликнула бабушка. – Мне-то можешь рассказать. Кто этот парень? Он хороший?
– Пока не пойму, – призналась я. – Я ничего про него не знаю.
– Вы только познакомились?
– Вообще-то мы много лет учимся в одном классе… Он – ни хороший, ни плохой. Очень скрытный, как будто носит разные маски. Даже в толк не возьму, почему к нему так тянет…
– Ты пыталась сорвать с него хоть одну маску? – серьезно спросила ба.
– Нет, – честно сказала я. – Мне страшно разочароваться.
– А ты попробуй, – посоветовала она. – Чем раньше ты это сделаешь, тем тебе будет легче. К какому бы открытию ты ни пришла. А теперь, мой птенчик, дай я тебя обниму!
Я шагнула к бабушке и сама крепко ее обняла.
– Потом напишешь, как тебе подарки? – негромко спросила она.
– Угу! Приезжай к нам чаще!
– Боюсь, внука, твоя мама этого не вынесет, – улыбнулась она. – Оля, с наступающим!
– Да-да! – отозвалась мама, гремя чашками. – И тебя!
– Даже не проводила, – вздохнула ба. – С Новым годом, Даша!
– С Новым годом! – эхом откликнулась я, снова обнимая бабушку.
Закрыв дверь, я отправилась в свою комнату, попутно заглянув на кухню. Мать, присев на корточки, колдовала над посудомоечной машиной.
– Ба, кстати, просила передать, что тебе идет эта стрижка.
Она, не вставая, резко обернулась:
– Шутишь?
– Нет! Говорит, цвет волос тебя освежает. И молодит. Ты с ним совсем как та пятнадцатилетняя девочка…
– Скажете тоже, – смутилась мама.
– …которая едва не зашибла стулом своего щуплого кавалера с ромашками!
– Дарья! – поднялась мама на ноги.
Я рассмеялась:
– Теперь шучу.
– Но почему бабушка мне ничего не сказала за ужином?
– Забыла, наверное, – пожала я плечами. – Или не посчитала важным. Люди не придают значения вовремя сказанным нужным словам, – вспомнила я «Алые паруса».
– Ты, Дарья, философ, – улыбнулась мама.
– Просто подумай об этом, – усмехнулась я.
Войдя в свою комнату, схватила ноутбук и уселась на кровать. В одной из социальных сетей, минуя все непрочитанные сообщения, в общих друзьях отыскала Роберта. Судя по последнему визиту, Кайзер уже пару дней не заходил в Сеть. Наверное, сейчас он на даче у Клима. Снег, горы, треск огня в камине… И куча избалованных ребят. «Банкет для богатеньких», – как сказала Вита.
Я еще несколько минут изучала страницу одноклассника, но ничего интересного не нашла. Что бы могло сорвать одну из его масок? Ладно, один-единственный клик… «Разблокировать Роберта Кайзера».
31 декабря 20…7
Сегодня в комнате пахнет не сладкими мандаринами, а моими несбыточными мечтами. Какими словами лучше всего описать пустоту?
Не буду больше вести этот чертов дневник. Выброшу, разорву, сожгу. Не буду.
9 января 20…8
Давно я не делала записей в дневнике. Не было ни желания, ни времени, ни настроения. Ничего не было. Но тетрадь, оставленная на столе, так и манит… И если я не выговорюсь здесь, то где и с кем мне это сделать?
Папа не приехал. Позвонил утром тридцать первого декабря. Очень извинялся. Сказал, до последнего надеялся, что получится встретить праздник всем вместе… Не получилось. Это был первый Новый год, который меня растоптал.
Так я и просидела за столом в пижаме, пялясь в огромное светлое окно. Снег, словно пепел, летел с неба. И мама, и Мария Архиповна, которая зашла к нам с утра для того, чтобы накрыть праздничный стол, ни слова мне не сказали. Время от времени обе женщины проходили мимо, обмениваясь репликами.
– Думаю, готовить много не надо, – услышала я глухой мамин голос. – Саша ведь не приехал. Зачем нам с Дарьей столько еды?
– А Дашин любимый салат? – шепотом спросила тетя Маша. – С морепродуктами.
Я оглянулась и громко заявила:
– Ничего не хочу.
– Дарья, перестань устраивать трагедию, – строго произнесла мама. – Ничего страшного не случилось. У отца – работа, билет он купить не смог. К тому же, ты видела, какой снегопад? Не факт, что его рейс бы не отменили.
– Он даже не старался купить билет на сегодняшнее число! – рассерженно возразила я. – Вот в чем дело! Какой к черту снегопад?
Мама и тетя Маша переглянулись.
– Тянул до последнего дня, – продолжила ворчать я.
– Значит, у него были на то веские причины, – жестко ответила мама. – Не лезь в дела взрослых людей.
– Ох, ну простите!
Мать махнула рукой и вышла из столовой. Мария Архиповна спросила:
– Дарь, хотя бы мясные рулетики? Я готовые принесла.
Я замотала головой.
– Тогда Филиппу предложу. Сегодня к нам должна заглянуть его девушка.
– Девушка? – оживилась я.
– Да! Виолетта, твоя одноклассница. Ты мне про нее рассказывала…
Да уж, конечно. Хоть лишнего не наболтала. Значит, Фил и Вита не расстались, и Гурьев решил рыжую со своей мамой познакомить. Ну-ну…
Тетя Маша включила плазму. Показывали «Ирония судьбы, или С легким паром!».
«У меня такое ощущение, что за эту ночь мы прожили целую жизнь…» – донеслось до меня.
Я только поморщилась. Любимый новогодний фильм не приносил никакой радости.
В пижаме слонялась целый день по квартире. Не так я представляла себе долгожданное «тридцать первое декабря».
Мария Архиповна, приготовив нам парочку блюд, засобиралась домой. Мы с мамой погасили в большой комнате свет, зажгли свечи и уселись перед телевизором.
– Елку-то мы с тобой, Дарья, так и не приобрели, – проговорила родительница, глядя на экран: на одном из каналов звезды российской эстрады с неестественными белоснежными улыбками размахивали горящими бенгальскими огнями.
– На других надейся… – вздохнула я. – Еще салатика?
– Пожалуй!
Салатницы стояли прямо на полу, около дивана. Мы даже не позаботились о праздничном столе. Впервые встречали Новый год вдвоем.
– А знаешь, Даша, ведь как Новый год встретишь… – начала мать, принимая из моих рук тарелку с оливье.
– Ты имеешь в виду без папы?
Она вздрогнула.
– Что? Нет! Вот так, в пижамах, непричесанные, без макияжа…
– Это не самое страшное, – хмыкнула я, продолжая думать об отце.
Мысль о том, что наша семья уже никогда не будет прежней, привела меня в ужас. «Просто не успел купить билет. Просто задержали самолет… Просто нелетная погода», – успокаивала я себя. Хотя дурные предчувствия тошнотой подступали к горлу.
Больше мы ни о чем не говорили, продолжая с безразличием пялиться в мерцающий экран плазмы. После десяти вечера мама начала клевать носом.
– Ты чего? – легонько толкнула я родительницу локтем, когда она положила голову мне на плечо.
– Дашенька, я так устала за этот год, – пробормотала мама в полудреме. – Ох, Дашенька… Я больше не могу!
– И президента слушать не будешь? – спросила я.
Но она уже крепко спала.
Я просидела еще несколько минут, боясь пошевелиться. Затем осторожно высвободилась, уложила маму на диван и укрыла пледом. Задула свечи и поплелась к окну. Вдалеке сверкали фейерверки, слышался глухой грохот, крики… Какие-то компании направлялись в сторону центральной площади, где находились старая башня с часами и ледовый городок. Представляю, сколько там сейчас народу… Вот где самое веселье.
Из окна засмотрелась на какую-то парочку. Юноша и девушка, перебрасываясь снежками и смеясь, отстали от друзей. Невольно вспомнила тот день, когда мы с Робертом точно так же дурачились в снегу. И сердце
