перед камерами: работал пиар на благо обеим сторонам.
Абсурдное помутнение рассудка, иным не назовешь: перепутать Ари и Софи! Они разные – одна с милым личиком, среднего роста и русско-немецкими корнями, вторая – бразильянка, высокая, с изящными татуировками и французскими манерами. Самообман.
Я позвонил Ари сегодня, чтобы поговорить о секрете Асоль, о правде. Ари не взяла трубку, и я подумал: эгоистично вытаскивать ее из других отношений только потому, что я понял ошибку. Может быть, ей лучше не знать о предательстве подруги. Асоль призналась мне, признается и Ари. Тогда, что бы ни решила Аристель, я приму ее выбор.
– Стив, подожди. – Софи указала на свои высокие каблуки.
– Извини. Внимание нервирует, – ответил я и сбавил шаг.
Лицо Софи омрачило понимание: охотницы за славой устают?
Телохранители помогли нам выбраться из толпы, и на парковке я смог выдохнуть. Соф снимала видео для соцсетей, а я прислонился затылком к стене и прикрыл глаза. Мучила совесть, камнем осев в желудке, но Софи нужна мне для свадьбы. Не моей, к счастью. Эмилии я сказал, что приду с парой. Если после этого в душе Ари ничего не дрогнет, я оставлю попытки ее вернуть. Счастлива с Джерадом? Ее выбор. Через два месяца я уеду в тур, расставив все точки – и с Ари, и с Соф. Все будет как раньше.
Я нервно усмехнулся. Кого я обманываю? Джерада не будет.
– Поехали? – Соф накрутила на палец шоколадный локон.
Я открыл глаза. Посмотрел на очень красивую, очень наивную Софи Штерн. Сил нет ее обманывать.
– Мы можем быть только друзьями, – отчеканил я.
Ее пухлые губы приоткрылись буквой «о».
– Если дело в квартире, помогу снять жилье.
Готовился к слезам, обвинениям, крикам. Но Соф промолчала. Она отдала водителю чемодан и села на заднее сиденье машины. Дверь не закрыла. Черт. Скандал ждет меня в салоне? Я сел и закрыл дверцу.
– Софи, я серьезно…
Она коснулась указательным пальцем моих губ. Во тьме тонированных стекол ее глаза блестели как обсидиан. Куколка, твое место на витрине, а не с вокалистом рок-группы.
Когда она переместила пальцы на мою небритую щеку, я поймал ее запястье. Тонкое, хрупкое, нежное.
– Извини меня, Соф.
Она будто не слышала. Чуть склонила голову и улыбнулась:
– Я помогу тебе ее забыть.
Дома Софи прошлась вдоль коридора, заглядывая в комнаты.
– Неплохой ремонт. Это было необходимо?
– Угу. – Я втащил ее огромный чемодан в квартиру.
По пути мы не касались неловкой темы: позвонил Марти, избавив от дальнейших объяснений перед Софи. Надеюсь, она приняла мою позицию, и если выбрала жить вместе до моего отъезда в тур – я не против. В компании с воспитанной красоткой стыдно будет напиваться как свинья.
– Выглядит бездушно… – Софи провела ногтями по белым обоям в спальне. – Будто тут никто не жил.
Нет, Соф. Тут жили. Я и девушка, которую я безумно люблю, жили счастливо. А потом она ушла к моему другу, и ты, мать твою, должна знать об этом из сети! Почему ведешь себя так, будто тебе все равно?
– Ладно, – сказала Софи и хлопнула в ладоши. – Я верну прежний уют. Пойдем, съедим что-нибудь. Я проголодалась!
Софи достала из холодильника яйца и бекон, кинула продукты на сковородку, а хлеб отправила в тостер. Она нелепо смотрелась у плиты с вычурной укладкой и в дорогом платье.
– Составишь компанию или надо идти по делам? – спросила с обидой.
Неужели я настолько часто оставлял ее одну?
Я неловко почесал затылок:
– Весь твой. Бен и Логан поехали к семьям, Марти занят новым проектом, Шон завтра вернется из Европы. – Отчитавшись, я снял пиджак и рубашку. Пока она готовит, я переоденусь.
Софи даже не моргнула, увидев мой голый торс: не то чтобы я был тщеславен, но вспомнив типичную реакцию Ари…
– А Джерад? – поинтересовалась Штерн, перевернув бекон. – О нем ты ничего не сказал, а раньше: «Джерад то, Джерад се».
Я ушел в спальню, чтобы выбрать из кучи нестираного белья более-менее чистую футболку. Переоделся и долго не отвечал. Стиснул ладонь правой руки в кулак и прислонил к зеркалу. Джерад, значит.
– Стиви?
– Джерад ушел из группы. – Сказать это – прочувствовать заново. Будто внутренности раскромсали и зашили, как получилось.
Подавив импульс разбить зеркало, я вернулся в кухню, где Соф раскладывала еду по тарелкам. Какое Штерн дело? Она вопросительно приподняла бровь. Любопытство, конечно же. Очевидный людской порок.
– Не хочу об этом говорить. – Я налил стакан воды. – Так вышло.
– Ого! – Софи изумленно рассмеялась. – Вы были как дети малые, неразлейвода. Джерад, по твоим словам, отличный парень.
– Тебе какая к чертям разница?! – рявкнул я, и Софи поежилась. Конечно, Андерсон замечательный для всех! Особенно для Штерн – она знать его не знала! И даже не пыталась узнать. – Иди отсоси ему, раз он такой прекрасный!
– Я и этот деревенский придурок?!
Ну а что? Дернув плечами, я серьезно смотрел на модель. Ари тоже презирала его, а теперь делит постель.
– Отлично! – Софи бросила вилку в тарелку. – Выяснили, какого ты обо мне мнения, Рэтбоун! Или пытаешься сбагрить кому-нибудь? – Она встала напротив и указала на меня длинным ногтем: – Я не шлюха.
– Не называл я тебя…
Она вдруг прижалась ко мне, обнимая за шею, словно искала отголоски былых чувств – там, на дне моего сердца, и сбивчиво зашептала:
– Мне без разницы, Стив. Называй меня последними словами, гони прочь, обзывай. Я останусь. Я хочу быть в Лос-Анджелесе. С тобой.
Ари
Скрывать зависимость легко: главное, не видеться с друзьями и убедительно врать. Среди приятелей Джерада я нашла дилера, который продал Neon Cloud. Сегодня моя первая смена на тумбе, и без топлива я облажаюсь. На хер Робби и его дерьмо.
Чтобы не оставаться одной, я не пропускала ни одной тусовки – Джераду приходилось много работать, и если бы я не развалила группу, то в деньгах он бы не нуждался. Дни тянулись поразительно медленно, напоминая дни в борделе: не убежать, не обрести покой. Вернулись кошмары и панические атаки. Благодарность к Джераду граничила с острым предчувствием, что я опять падаю на дно.
– Давно нюхаешь, Ари?
Я вздрогнула, пойманная с поличным. Эмилия застыла на пороге танцевальной студии и наблюдала, как я ползаю по паркету и прячу в карман остатки порошка.
– Ой, – пискнула я.
Подруга вздохнула, подобрала край сарафана и села рядом.
– Ты вновь в депрессии.
– Вовсе нет! – возмутилась я. – Нет у меня депрессии. Танцую и радуюсь жизни, вечером буду выступать. Я нашла старые запасы и прикончила их. – Беспорядочная
