В моей настоящей жизни, я бы поднялась только через час, готовя Кларе завтрак и обед для школы. Я бы оделась и зарядилась кофе, готовясь к еще одному дню.
Разжав хватку, он позволил серебру скользнуть из его руки мне на колени. Я шире раскрыла глаза, осматривая длинную цепочку, скрепленную сверху.
— Что это?
— Я сделал это для тебя. Чтобы убедиться, что ты не прикоснешься ко мне.
Я сглотнула. Потом я вытянула руку, чтобы коснуться ее, но Фокс наклонился вперед и забрал металл обратно. Костяшками пальцев он коснулся меня между моими ногами, и мы оба замерли.
Я приоткрыла губы, когда, еще полностью не исчезнувший жар от моего сна, вернулся в полную силу. В моей крови был динамит, готовый взорваться.
Фокс откашлялся, сохраняя осмотрительную дистанцию. Его тело оставалось напряженным и контролируемым, когда он приказал:
— Наклонись вперед и подними свои волосы.
Ах, дилемма.
Если я подниму руки, то упадет простынь. Мои соски затвердели от мысли раскрыться ему. Так же сильно, как он возбуждал меня, мне было некомфортно полностью себя обнажать. У меня было глупое чувство, что когда он увидит меня, он узнает больше моих секретов и поймет, как много я утаивала от него.
Когда я не подчинилась, он зарычал:
— Сделай это. Я не хочу снова просить, — он перевел взгляд от моих губ к открытому горлу, затем к моей груди.
— Я хочу увидеть. Покажи мне.
Интерес в его голосе дразнил, гарантируя мне немного власти. Сделав глубокий вдох, я медленно собрала волосы в неряшливый хвост. Так или иначе, мне удалось удержать простыню под моими руками.
Фокс сердито посмотрел.
— Опусти простынь.
Я почувствовала биение сердца где-то в горле. Стиснув зубы, я разжала руки и ахнула, когда простыня прошуршала по моему телу, целуя мои соски, прежде чем упасть на колени.
Фокс втянул воздух. Держа спину прямо, я старалась не показать, что делал со мной его восхищенный взгляд. Каждый сантиметр меня горел, любя искреннюю одержимость в его взгляде.
На моем теле, так же, как и на его, сохранились следы прошлого насилия. Шрам вдоль левого бока, и еще один, более глубокий, чуть выше моей лобковой кости.
Он обхватил мою правую грудь, и большим пальцем скользнул по обнаженной коже моего проколотого соска.
— Ты охотно испортила себя? — его голос изменился, став задыхающимся. — Ты изуродовала свое тело. Почему?
Удовольствие от его прикосновения испарилось.
— Я не считаю, что оно испорчено. Я считаю, что это мое право. Я могу делать то, что хочу. Так же, как ты украшаешь себя шрамами, я могу добавить несколько украшений.
Он прямо взорвался.
— Ты думаешь, это было по желанию. Ты думаешь, я позволил этому случиться? — уходя, он запустил руки в волосы прежде, чем начал ругаться себе под нос.
Вспышка его эмоций испарилась так же быстро, как и началась, и я сидела, чувствуя себя беззащитной, и задаваясь вопросом, что, черт побери, я должна делать. Это была моя работа, успокаивать его, так же, как и трахать?
Вернувшись, чтобы сесть на кровать, он смотрел на штангу, как будто она была богохульством. Мне не нравилось беспокойство в его глазах — тот мужчина, который ушел был сильным, властным незнакомцем. На его месте сейчас сидел мужчина с проблемами глубже, чем я могла себе представить.
Сглотнув, Фокс вернулся и все заблокировал.
— Соедини руки вместе и нагнись вперед.
Не сказав ни слова, я подчинилась и вздрогнула, когда почувствовала его руки на своей шее. Дымка запаха Фокса заволокла меня, когда он придвинулся ближе ко мне. Цепь блестела на солнце, как живое существо, но опаляла мою кожу, как лед.
— Что это? — сказала я дрожащим голосом. Нервные спазмы у меня в животе обросли бешеными крыльями. Мои пальцы побелели, когда я сильнее их сжала.
«Не трогай его. Не трогай его».
— Я говорил тебе.
Дыхание Фокса щекотало мою ключицу. Он застегнул ожерелье и отступил. Длинная цепь опускалась впереди по моему телу, притягивая меня к простыням. Сосредоточившись, он расположил серебро в выемке моей груди, и ниже, к центру моего живота.
Каждое ощущение в моем теле давало о себе знать. Я хотела большего от него, но в то же самое время, я хотела бежать. Если простое прикосновение может сделать меня такой влажной, как я буду реагировать, когда он, наконец, возьмет меня?
— Не разъединяй руки, — он смотрел на мои колени, как будто я планировала убрать руку и прикоснуться к нему без предупреждения. Глаза сверлили меня. Я кивнула.
Выглядя удовлетворенным, Фокс снова наклонился вперед. Собрав оставшуюся цепь, он разделил ее на две части и обернул вокруг моей талии. Прикосновение его пальцев было нежным, поклоняющимся. Я замерла, когда он потянулся за меня, закрепив ее где-то.
В результате, одной частью цепь огибала мою шею, другой — вокруг моего живота и самой короткой частью опускалась впереди моего тела.
— Идеально. Она подходит.
Я смотрела на украшение. Оно выглядело, как нормальная серебряная цепочка, но слегка толще. Более грубая, чем обычное ожерелье, тем не менее, достаточно изысканное, чтобы быть женским.
Фокс отклонился, кивнув.
— Надеюсь, это сработает. По крайней мере, это предупредит меня.
Я опустила взгляд, теребя серебро между своими грудями.
— И я должна носить это все время?
Он пробурчал:
— Ты не снимешь ее, — его взгляд сделался тяжелым. — Каждое утро перед сном, ты дашь мне закрепить финальную часть. Каждый раз, когда у нас будет секс, ты позволишь мне прикрепить это к ожерелью.
— Прикрепить что?
У меня во рту пересохло, когда он вытащил из кармана еще одну цепочку. У этой цепочки был небольшой замочек с двух сторон. Жестом, показывая мне вытянуть руку, он прикрепил тяжесть серебра к моему запястью, прежде чем щелкнул замок. Он переплел одну цепочку через другую вокруг моего живота, прежде чем обернул оставшуюся часть вокруг моего другого запястья, также застегнув замок.
Он связал меня, как гребаную индейку.
— Ты ничего не говорил насчет связывания.
Он покачал головой.
— Это не связывание. Это защита.
Страх нарастал, когда я смотрела в его глаза.
— Защита? От чего?
Он встал, и его бесцветный взгляд уничтожал меня.
— От меня.
Ох, боже мой.
Опустив руку в карман во второй раз, он показал толстый кожаный браслет с соответствующим замком. Он пробормотал:
— Каждый раз, когда мы будем спать, я буду надевать это. Если я забуду надеть это, ты должна напомнить мне.
Я не хотела спрашивать, почему. Не спрашивай, почему.
