Джеймс подумал про Дейзи, про их двоих детей, про то, как счастливо они могли бы жить все вместе. Могли бы… Он посмотрел на Пола и закричал:
— Зачем?! Зачем ты это сделал?
— Послушай, Джеймс… — спокойным голосом начал Пол. Сколько раз его слова помогали Джеймсу справиться с яростью, тоской, приступами безумия. Он всегда был его лучшим другом.
Внутри у Джеймса все кипело.
— Ты забрал нашего сына! Ты украл Джейка! — Он схватил Пола за горло.
— Хватит, Джеймс! Отпусти! — Пол ловил ртом воздух, пытался сопротивляться. Занес кулак, но Джеймс перехватил его руку и швырнул Пола на землю, головой в снег.
— Ты… — Он ударил его кулаком в зубы.
— Джеймс, остановись. — Пол отплевывался кровью.
— Ты уничтожил мою семью! Я убью тебя!
Пол вырвался и ударил Джеймса под ребра. Тот схватился за нож. Рукоятка была липкой от крови — этим ножом он перерезал пуповину своему внуку. И это его остановило. Мальчик его дочери умер, но есть другой мальчик, и он жив.
Поднявшись на ноги, Джеймс посмотрел на Пола, который с окровавленным лицом лежал на снегу и не шевелился. Джеймс знал: Полу есть что рассказать, но сейчас его не интересовали подробности. Он обернулся к мальчишке.
— Джейк.
— Нет!
— Да. Твоя сестра это почувствовала.
Парень замотал головой:
— Она все придумала.
В этот момент прибежала Дейзи — как была, без куртки, с непокрытой головой. Она бросилась к Дэвиду, но, увидев лежавшего на снегу Пола, застыла на месте и молча взглянула сначала на парня, потом на Джеймса.
— Мне надо тебе что-то сказать, — начала она.
— Мне тоже, — сказал он и обнял ее.
— Красивые у тебя татуировки, — сказала Дейзи.
Он лишь угрюмо хмыкнул, ссутулившись за кухонным столом и всем своим видом показывая, что нисколько ей не верит. Собаки преданно жались к его ногам.
Подружиться с пугливой собакой проще, чем разговорить этого мальчишку, который — она была уже почти уверена — на самом деле ее сын. Она расспрашивала его о том, что он помнит из детства, просила рассказать про свою жизнь, но он упорно отмалчивался.
— Когда я была маленькой, у меня был скотч-терьер. — Ей хотелось услышать его голос, понять, как откликается на него ее душа. Вблизи он очень похож на Сейдж и на Джейка, каким тот должен был стать в шестнадцать лет. Но даже Дейзи его чудесное возвращение казалось слишком невероятным.
— Как зовут эту собаку?
— Плейди.
— Плейди, детка, иди сюда! — Собака не прореагировала.
— Когда мне можно будет уехать? — спросил он. — Почему ваш муж не отдает мне ключи?
Дейзи промолчала. Джеймс нарочно оставил ее наедине с парнем. Сам он был сейчас с дочерью. Но Дэвид — или Джейк — отказывался с ней разговаривать.
— Мне действительно нравятся твои татуировки.
Он пожал плечами, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Дейзи смотрела на круги и точки на его правом запястье.
— Круги очень важны, индейцы считали, что они защищают от злых духов, — сказала Дейзи.
Дэвид повернул руку, пряча татуировку.
— Мне нравится твоя сова. — Она наклонилась, чтобы получше рассмотреть рисунок на его руке. — Перья так четко прорисованы, а глаза… Совсем как настоящие!
— Эта сова не настоящая, — буркнул он.
— Но, видимо, ты хорошо знаешь сов.
— Они в Вайоминге повсюду водятся, — ответил он и тут же спросил: — А теперь я могу идти?
Дейзи вздрогнула. Ему всего шестнадцать, и никто не позволит ему сесть за руль. Он должен будет ответить на вопросы полицейских, которые приедут арестовывать Пола Марча. Но потом, если он не захочет остаться, ей никаким способом не удастся его удержать.
Одна из собак заскребла когтями по полу, как будто хотела спрятаться, зарыться поглубже. Дейзи наклонилась к ней, пытаясь справиться с охватившим ее страхом: сможет ли сидящий напротив нее мальчишка хоть когда-нибудь назвать ее матерью. И тут она обратила внимание на замызганную коричневую игрушку в зубах у питбуля.
— А как зовут ту, которая жует игрушку?
— Петал.
— Зачем ей эта игрушка?
— Ей нужно что-то носить в зубах, — угрюмо ответил он.
— Почему? Она что-нибудь потеряла? — В горле у Дейзи встал комок.
— Не знаю.
— Джеймс сказал, у твоего отца — то есть у человека, который тебя усыновил, — собачий питомник. — Дейзи старалась говорить как можно мягче. — Может быть, она тоскует по своим щенкам?
— Может быть, — после долгой паузы согласился он. — Какая вам разница?
У Дейзи к глазам подступили слезы. Она протянула к Петал руку, но та спряталась за ногу хозяина. Тогда Дейзи встала на четвереньки и полезла к ней под стол.
— Петал! — позвала она. — Иди сюда, моя девочка.
— Она не любит чужих, — донесся сверху голос Дэвида. — Она кусается.
— По-моему, меня она кусать не собирается.
Петал держала игрушку очень бережно — так суки таскают своих щенят.
— Ты по ним скучаешь? — шепнула ей Дейзи.
— Не подходите к ней слишком близко.
— А откуда эта игрушка?
Она была сшита из коричневого плюша, и Дейзи разглядела, где у нее некогда были глаза. А на лбу, там, где у коров рога, остались два желтых бугорка.
— Дай мне ее посмотреть. Я ее не заберу.
Тихо заскулив, Петал крепче стиснула зубы.
— Я когда-то видела подобную игрушку. — Дейзи, протянув руку, осторожно провела пальцем по швам на потрепанной морде, по следам, оставшимся от глаз-пуговок, по остаткам желтых рогов.
— Это была корова Джейка, — сказала Дейзи собаке. — Когда он родился, дедушка подарил ему плюшевую корову. Джейк ее очень любил.
Парень, который заглянул под стол, боясь, как бы Петал все-таки не укусила Дейзи, переменился в лице. Открыв рот, он пытался что-то вспомнить.
— Один рог был кривой — из-за того, что Джейк держался за рога, когда целовал ее в морду.
Петал перестала скрести когтями пол и легла, по-прежнему не выпуская из пасти игрушку.
— Корова Джейка… Когда он пропал, я все искала ее и никак не могла найти. И тогда поняла, что он взял ее с собой. Мне было немного легче от того, что я знала: его корова с ним.
Мальчишка что-то пробормотал.
— Это ведь твоя игрушка, да? — спросила его Дейзи. — Ты отдал Петал свою любимую корову.
— Да. Только я не…
— Я тебя очень любила, — сказала Дейзи, гладя Петал по голове и глядя в зеленые глаза Джейка. — И никогда не переставала любить. Ни на одно мгновение.
Он не сводил глаз с ее руки, лежавшей на голове Петал, и вдруг заметил, что собака немного успокоилась, как будто ее утешили слова матери, тоже потерявшей когда-то ребенка.
