Сейдж покосилась на Джейка. Мама объясняла ей, что хоть он и ее родной брат, но вырос вдали от семьи и еще нескоро забудет все, что ему пришлось пережить.
И все же ей очень хотелось, чтобы он пошел на свадьбу. Отказавшись на ней присутствовать, он всех расстроил. Его так называемые приемные родители сидели в тюрьме, но при желании он мог уйти жить в семью, которую определят органы опеки, и часто говорил, что так и сделает.
Джейк держался особняком, занимался в основном своими собаками, которым нашли место в конюшне. Школу по большей части прогуливал, а когда все-таки туда приходил, то думал только о чем-то своем. Ему нравился запах лошадей и соломы, и спать он предпочитал в конюшне.
Они подъехали к тому месту, где прежде стояла конюшня — от нее осталось только несколько серых столбов, торчавших из высокой травы. Сейдж свободной рукой обхватила Скаут за шею и соскользнула на землю. Взяв лошадей под уздцы, Джейк пошел следом за сестрой. С минуту она молча смотрела на полусгнившие доски и балки.
— Здесь умерла наша бабушка.
— Только при Луизе такого не говори, — сказал Джейк. — Она считает нашей бабушкой себя.
Сейдж кивнула. Она знала, что ему сразу понравилась Луиза, ее резковатые манеры и независимый характер.
— Прямо здесь? — спросил Джейк.
— Да. Папа пытался ее спасти, но не смог.
— О господи, — пробормотал он.
Сейдж думала о матерях, которые умирают слишком рано, о детях, которые умирают, не успев родиться. Раздвинув траву, она нашла узенькую тропинку, шедшую к двум каменным крестам. Трава вокруг них была аккуратно выкошена — отец приезжал сюда раз в неделю, следил, чтобы могилы не заросли.
Опустившись на колени, она поцеловала землю возле креста, под которым лежал ее сын. От травы пахло свежестью — так, наверное, пахла бы его кожа.
— Ты нас всех соединил, — прошептала она.
Она отобрала немного цветов из огромной охапки, часть отдала Джейку, посмотрела, как он кладет их на могилу ее сына.
Второй букет Сейдж положила к кресту, под которым покоилась бабушка. Как ей хотелось, чтобы Розалинда знала — сегодня у ее сына Джеймса Такера счастливый день.
— Ну что, пошли? — сказал Джейк.
Сейдж вытерла слезы.
— Боишься, я опоздаю на свадьбу?
— Подумаешь, свадьба…
— А может, тебе понравится.
— Да нет, я лучше смотаюсь в Ландер. Хочу присмотреть машину, на которой я отсюда уеду.
— Это можно сделать и в другой день, — заметила Сейдж, садясь в седло.
Они поехали к дороге, и Сейдж увидела новую вывеску, сверкавшую на солнце золотыми буквами.
— Ранчо ДД, — прочла она.
— Поверить не могу, что дед сменил название.
— Джеймс и Дейзи.
— По крайней мере Луиза довольна. Думаю, ей не нравилось, что в названии присутствует имя Розалинды.
— А я до сих пор не могу поверить, что они с дедушкой поженились без свадьбы, — сказала Сейдж.
— Так уж им захотелось.
— Далтон, видно, решил, что это очень романтично, — пригласил судью, чтобы официально сменить название ранчо, а потом, как бы между делом: «Да, кстати, вы не могли бы нас поженить?» Бедная Луиза.
— С Луизой все в порядке, — сказал Джейк. — Она обещала, что возьмет меня в «Дилижанс» послушать песню, которую она об этом написала.
— Как она называется?
— «Я — миссис Такер».
— Можно и мне с вами?
— Нет, в этот раз мы поедем вдвоем. Так она сказала.
— Тебе слишком много позволяют. Все из кожи вон лезут, чтоб тебе угодить, чтоб ты почувствовал себя счастливым, а ты даже на свадьбу не идешь.
— А ты разве не счастлива?
Сейдж, с трудом сдержав улыбку, пожала плечами и ничего не ответила.
Дейзи сидела в спальне за туалетным столиком, а сестра делала ей прическу. Хатауэй заплела волосы во французскую косу и теперь вставляла в нее маргаритки.
— Не слишком туго? На висках не тянет?
— Все замечательно, — засмеялась Дейзи.
— Я бы хотела, чтобы Джеймс тебя узнал, когда ты будешь говорить «да».
Сама Хатауэй выглядела изумительно — в широкой желтой юбке и белой блузке с открывающим плечи вырезом. Она надела кольца и браслет с бирюзой из собственного бутика, ожерелье, сделанное Дейзи, и жемчужные серьги их матери. Ей очень шло такое смелое сочетание разных стилей.
— Хат, тебе не кажется, что это смешно? Зачем только мы устроили настоящую свадьбу…
— А какую надо было устраивать? Фиктивную? Нет, Дейзи, уж если кто и заслуживает такого праздника, так это вы с Джеймсом.
— Я тоже так думаю. — Дейзи взглянула на стоявшую на столике фотографию. Луиза сделала снимок всего три недели назад. Дейзи, Джеймс, Сейдж и Джейк стоят у загона, и у всех, кроме Джейка, улыбки до ушей. — Надеюсь, он все-таки придет.
— Джейк? Он сделает так, как сам захочет.
Хатауэй была хорошей сестрой и любящей теткой. Сейдж она всегда обожала, а теперь была готова изливать свою любовь и на Джейка.
Дейзи задумалась о сыне: в школу ходить отказывается, ночует в конюшне. Она представила себе, каково ему было жить на какой-то ферме, где устроили собачий питомник. Сколько лет им обоим — всем им — пришлось страдать. И раны у Джейка еще не затянулись.
— Знаешь, иногда мне хочется убить Пола Марча.
— Я тебя очень хорошо понимаю, — кивнула Хатауэй.
— Джеймсу я все время говорю, что мы должны всех простить, а со своими чувствами справиться не могу — это сильнее меня.
— Ну и не справляйся. — Хатауэй положила руки на плечи Дейзи, словно хотела освободить сестру от ненависти к человеку, укравшему у нее сына. — Прочувствуй все до конца, а потом забудь.
— Как бы я хотела вернуть эти годы, — прошептала Дейзи.
— Вот и вернешь, насколько возможно, снова выйдя замуж за Джейка.
Дейзи вытерла слезы, и Хатауэй, отругав ее за то, что она размазала тушь, стала поправлять ей макияж.
— Я теперь опять буду жить на Западе, — сказала Дейзи. — На ранчо.
— М-м-м, — промычала Хатауэй.
— А ты будешь к нам часто приезжать.
— Само собой.
Дейзи взглянула на себя в зеркало. Подумала о Хрустальном озере, о багровых скалах, о горах Уинд-Ривер. Здесь Джеймс, здесь ее дети. Это их дом. И здесь она хочет жить — на земле, подарившей ей вдохновение и мечты.
— Я хочу тебя кое о чем попросить. Если увидишь Джейка, попробуй уговорить его прийти.
— А он и так придет. — Хатауэй снова занялась прической. — Я это точно знаю.
— Откуда? — Дейзи посмотрела на сестру в зеркало, заглянула в ее насмешливые, понимающие глаза.
— Да оттуда, что я старшая сестра, — ответила Хатауэй и улыбнулась. — Я все знаю.
