— Хорошо, мама, я подумаю. Поверь, работа. Очень много работы.
— Ладно, дочь, мы и так с тобой много чего сказали друг другу. Там, наверно, деньги натикали, — Антонина страшно скучала по дочери, но сказать Дарине об этом, ей не позволяла гордость. Да и дочь, как знала Антонина, была упрямая, не меньше, чем она сама.
— Пока, мама! — и Дарина отключилась после того, как услышала в ответ от матери: «До-свидания, дочь!»
— Себастьян, я устала, — Дарина больше не могла терпеть. Целый час шли съёмки на жарком африканском солнце. Перерывы были небольшими. Хотелось сильно пить.
— Солнышко, — успокаивал модель фотограф. — Ещё немного, совсем чуть, чуть.
— Я сейчас развалюсь на этом верблюде, — продолжала жаловаться девушка, улыбаясь в объектив камеры.
— Крошка, снимки получатся отпад, — парировал фотограф слова Дарины. — Графиня, ты же любишь выглядеть эффектно, терпи, моё солнце. Изобрази гнев. Ты зла на своего любимого халифа. Графиня, ты истинная Шахерезада. Покажи ножку. Вот, молодец. Мне нравится.
— Я знаю, — ответила Дарина, улыбаясь уже через силу.
— Всё, снято. Можно слезть с бедного верблюда, — скомандовал фотограф, дав Дарине возможность в очередной раз передохнуть.
— Теперь всё или мы продолжим? — спросила девушка у фотографа, но когда она собиралась задать очередной вопрос Себастьяну, заметила молодого мужчину, который с явным интересом наблюдал за девушкой.
— Ооооооооо, Антонио, — расплылся у улыбке Себастьян. — Здравствуй, друг! Как же я рад тебя видеть.
— Здравствуй, Себастьян! — незнакомец начал обнимать фотографа. Дарине стало любопытно. Ей очень хотелось узнать кто это. Мужчина говорил на хорошем английском, но он заинтересовал Шереметьеву не этим, а в принципе заинтересовал её, как мужчина. Он был относительно молод, красив. Его кожа имела красивый оттенок, что говорило о том, что он живёт где-то на юге Европы. Незнакомец заметил интерес девушки к своей персоне. Ему тоже стало интересно познакомиться с ней. Тем более, что она показалась ему весьма очаровательной и красивой. Дарина не решалась первой познакомиться.
— Себастьян, познакомь меня со своей прекрасной спутницей, — девушка уже успела с помощью извозчика верблюдов слезть с животного, и теперь стояла в стороне, наблюдая за фотографом и его другом.
— Хорошо, Антонио, прошу Графиня, но на самом деле самую прекрасную из девушек зовут Дарина, — и представил модель господину Антонио.
— Антонио, — представился кратко незнакомец перед девушкой.
— Дарина, — ответила Шереметьева, подав для приличия руку для поцелуя господину Антонио.
— Какое у Вас интересное имя. Оно мне очень нравится.
— Не верь, Графиня, — перебил друга фотограф. — Он так всем девушкам говорит, которые ему нравятся, а потом он их бросает.
— Какой Вы опасный мужчина, — улыбнулась Дарина, заинтригованная незнакомцем.
Автор: Здравствуйте, уважаемые читатели! Как Вам дальнейшее развитие событий в жизни Дарины? Что Вы об этом думаете? Жду комментарии под книгой.
— Рад с Вами познакомиться, прекрасная Дарина, — девушка была рада, она крайне редко от мужчин слышала столь искренние комплименты в свой адрес, и её давно никто не называл настоящим именем. Антонио окинул фигуру девушки оценивающим взглядом. В его глазах так и читалось: «С такой красавицей я хочу сегодня провести ночь». Но этот цепкий взгляд уловил только фотограф Себастьян, но он не стал что-либо говорить Графине, считая, что она уже не маленькая и сама разберётся, как ей общаться с мужчинами. А девушка из-за усталости не замечала похотливого взгляда испанца, пожиравшего глазами её фигуру.
— Хочу предложить Вам прогуляться по вечернему городу? — предложил испанец-охотник красивой модели. — Днём не получится. Здесь в Марокко бывает так жарко. От зноя никуда не деться, — глаза мужчины так и сквозили по фигуре девушки, не упуская ничего из виду. Такую сладкую добычу он не хотел упускать из виду.
— Я знаю, — ответила девушка, мечтавшая только об одном, оказаться в собственном номере, принять душ и лечь спать, но почему-то с другой стороны испанец вызывал в Дарине разные чувства. Её к нему тянуло, этот человек будил в девушке её природную сущность, от которой ей хотелось пока временно отказаться ради работы. Но разум в Дарине победил в ней просыпавшееся нечто древнее, что было дано человеку с незапамятных времён для продолжения рода. Да и усталость дала о себе знать. — Нет, господин Антонио, — Дарина была вежлива. — Ничего не получится. Я слишком устала для сегодняшней прогулки, возможно, в другой раз.
— Ловлю Вас на слове, — ответил настойчивый испанец, буравя жадным взглядом лицо Дарины. — В следующий раз Вы не сможете мне отказать, — испанец сделал вежливый поклон и быстро ретировался. Дарина с облегчением рухнула в кресло, поданное ей девушкой, которая обслуживала её.
— Спасибо, — ответила девушка, смахивая со лба проступивший пот.
— Что Антонио не получил желаемого? — рядом с Дариной вновь оказался фотограф.
— Ты о чём? — Дарина сделала вид, что не поняла намёков Себастьяна.
— Графиня, не делай вид, что ничего не понимаешь, — поддел её молодой человек. — Я же вижу, Дарина, как ты пашешь на мсье Дюрана. Летишь по любому его зову. Работа, конечно, это хорошо. Но, Графиня, а есть ли у тебя личная жизнь? Есть ли у тебя кто-то?
— Себастьян, не лезь, — рассмеялась Дарина. — Не начинай. Мне хватает матери. Она тоже каждый раз достаёт меня с этим вопросом. Не знаю. Не встретила подходящего человека. Я хочу всё успеть в мире глянца. Себастьян, ты же понимаешь, что век модели не долог. Вот уйду с этой работы и займусь своей личной жизнью.
— Дарина, пройдёт ещё лет пять и что тогда? Молодки будут тебя теснить на Олимпе, а ты будешь стараться удержаться на нём?
— Себастьян, ты печёшься обо мне, как родной отец когда-то. Чёрт, зачем я это сказала? — но как говориться, слово не воробей, вылетит, потом не поймаешь. Фотограф услышал последние слова Дарины.
— А что с твоим отцом не так? — Себастьяну захотелось услышать ответ от девушки, но она лишь уклончиво отмахнулась, дав понять, что не желает говорить на эту тему.
— Себастьян, если я тебе больше не нужна, можешь отвезти меня в гостиницу, я сейчас мечтаю только об отдыхе и больше ничего моему бренному телу не нужно.
В гостиницу Дарина и Себастьян ехали, молча, каждый думал о своём, летая в собственном мире.
— Я достигла всего, о чём мечтала в мире моды, — думала Дарина, лишь иногда отвлекаясь на одинокие песчаные пейзажи за окном такси. — Что дальше? — Девушка думала об этом всё чаще, однажды вдруг осознав, что ей больше не интересен мир моды, в котором она теперь работала по инерции, так как привыкла ко всему этому миру за несколько лет. Теперь модели хотелось заняться чем-нибудь другим, отличным от мира глянца.
— Алло, простите, мадмуазель Шереметьева, — бедный работник гостиницы не знал, как извиниться перед постоялицей гостиницы. — Меня просят соединить с Вами один господин. Он очень настаивает. Пригрозил мне увольнением. Но я не могу терять работу и поэтому предложил этому господину поинтересоваться у Вас, мадмуазель Шереметьева, хотите ли Вы с ним поговорить. Что мне ему ответить? — Дарине стало ясно, что весь её отдых пошёл к чёрту и поспать теперь у неё не получиться. Не хотелось, чтобы по её вине человек лишился единственной работы.
— Как он представился? — задала девушка вопрос.
— Мадмуазель Шереметьева, он не захотел представиться, сказал, что хочет стать для Вас полнейшим сюрпризом.
— Хорошо, я сейчас спущусь вниз. Скажите ему, чтобы он ждал меня в холе гостиницы.
— Спасибо, мадмуазель Шереметьева. Ещё раз простите, — извинялся молодой человек.
Вдруг в дверь номера постучали. Никого к себе в гости Дарина, вроде, не ожидала.
— Кто там? — прозвенел в тишине её взволнованный номер.
— Дарина, это я, Элиза, — прозвучал за входной дверью женский голос, подруги Дарины по работе.
