— Почему, Тая? — снова шептал он мне на ухо, сжимая мою талию прямо посреди аэропорта. Мы словно были тут одни — никого не видели и не слышали, говорили о своём в центре огромного зала.
— Потому что... — пыталась я найти причину, но сама не могла объяснить почему… — Это всё будет напоминать мне о том, что я сделала.
— А что ты сделала? — продолжал Алекс. — Провела ночь с мужчиной, потому что этого хотела — и первую тоже, я видел твою реакцию на меня, Тая! Получила удовольствие, стонала с ним в одной постели?
Я дёрнулась в попытках освободиться от него, но не тут-то было. Ненавижу его излюбленный приём “ведь я сильнее”.
— Хватит, — попросила я, прикрыв глаза. — Прекрати немедленно говорить эти пошлости и отпусти меня.
— Ты так сладко стонала, Тая. Очень эротично. Крышесносно. А с ним так же стонешь?
Я ударила кулаками ему в грудь, разбивая объятия. Это уже все рамки перешло. Он мне никто, чтобы задавать подобные вопросы.
— Напрашиваетесь на пощёчину, Алексей Сергеевич.
— Правда? — поднял он брови вверх. — Это за что, интересно? За то, что у вас, Таисия Константиновна, ко мне есть чувства, а вы врёте и отрицаете их?
— Нет никаких… чувств, — вспылила я, вскинула подбородок и посмотрела на него с вызовом. — Ты меня… заставил, если ты не помнишь.
— Нет, — покачал головой хам. — Ты меня сама хотела, ты ответила мне на поцелуй ещё там, на ночной террасе. Я лишь тебя подтолкнул. Хочешь сказать, никогда не думала о постели со мной?
Ну-у… Какие-то мысли у меня проскальзывали по данному поводу после его прикосновений и этого самого грёбаного поцелуя, который, теперь очевидно мне, перевернул вселенную Алекса, потому что я дала слабину и ответила ему. Да, он нравится мне как мужчина, и Северова не провести — он чует это, словно акула кровь. Но это всё равно ничего не меняет. Это не любовь. Суррогат какой-то… Так нельзя встревать в отношения. Грубо, пошло, словно хаос, влетая в мою жизнь. Нужно было дать мне разобраться сначала с Пашей, затем уже что-то предлагать. Хотя тогда бы я ему не ответила — слишком много “но”. И это Северов тоже понял…
Да и о чём я вообще? Алекс не предлагает, он просто берёт то, что хочет. Только со мной фокус не прокатил.
— Это ничего не меняет, — ответила я. — Для меня. Ты прекрасно знал, что я несвободна.
— Знал, конечно, — поджал он губы, понимая, что снова ничего не добился.
— Тогда нам лучше не работать вместе так тесно.
— Не переживай, — сказал Северов, окидывая меня разочарованным взглядом. — Я скоро уеду в длительную командировку. И ты меня всё равно долго не увидишь. До завтра, Таисия Константиновна.
Алекс ушёл вперёд. Я угрюмо потащила свой чемодан на колёсиках к такси.
***
— А вот и Тая! — услышала я, едва переступила порог дома.
— Паша… — села я на пуфик прямо в холле.
Ноги просто подкосились. Я не знала, как смотреть на своего мужа после всего этого… И как ему сказать, что я всё знаю о его связи с Юлей и предстоящем разводе.
Он смотрел на меня, словно тоже не знал, с чего начать разговор… А я гадала, позвонила ли ему Элла. Хотя мне казалось, что смотрел он как обычно. Если бы Паша знал, что я ему изменила, он бы меня на куски порвал, я бы даже в дом войти не успела! Но он молчал…
— Ну, есть тебе что мужу рассказать? — сделал ход белыми Паша.
— Есть, — кивнула я, понимая, что ходить вокруг да около смысла нет и нужно озвучить главное. — Мы с тобой разводимся, Пашенька.
Я расстёгивала пуговицы пальто и снимала его, пока он молча и испытующе смотрел на меня.
— Я в курсе, — ответил он.
— Значит, знаешь? — подняла я брови вверх, сняла сапоги и встала напротив него. Разговор, очевидно, будет нелёгким.
— А ты думала, что хоть что-то можешь скрыть от меня? — хмыкнул он. Глаза ледяные, как Антарктида.
— Не думала я ничего, — пожала я плечами. — Как увидела тебя — так и сказала.
— Значит, решилась всё же…
— Да.
— Это из-за него, да? — Лицо Паши перекосило болью и злобой. И я сама невольно скривилась. Как бы то ни было, но мне тоже ужасно больно, что наш с ним финал таков и он именно на таких нотах.
— Из-за кого? — спросила я.
— Не строй из себя дуру, — опустил Паша голову и вплёл дрожащие пальцы в волосы. — Северов. Ты ведь с ним провела эти дни? Я тебя с позавчера тут жду.
— У нас была командировка, — ответила я, нервно сцепив между собой ставшие ледяными руки. Обмануть его не получится — он уверен, что у нас с Алексом случилась связь. И прав…
— Мне звонила Элла.
Прикрыла на секунду глаза и прикусила щеку. Чёртова Элла — она всё же раскрыла рот и всё рассказала! Собственно, ожидаемо. А всё Лёша — никто не узнает, не узнает… Да он только рад будет, что Паша узнал. Унизил его, скомпрометировал меня — чудесно всё сложилось для него. Надеюсь, он счастлив из-за этого.
— И что?
— И рассказала, как вы “командировались” там всю ночь. На весь дом. Не постеснялись никого. Хорошо тебе было с ним, а?
Я сжалась в ком, как бы ожидая удара, даже закрыла глаза на время. Моя реакция говорила за меня довольно красноречиво, что Паша прав. А мне стало снова стыдно до слёз, которые я не смогла сдержать, и они побежали по моим щекам мокрой солью…
— Знаешь, на самом деле это неважно, — заговорила я после паузы, открыв глаза и стараясь говорить ровно. — Я всё равно подала бы на развод.
— Потому что у меня теперь денег нет? Потому что я оступился и просто ошибся? — спросил он.
— Потому что, Паша, ты мне изменял. В том числе с моей сестрой, которой ты, между прочим, заделал ребёнка.
Я не уверена, были ли ещё измены, но, скорее всего, были. Потому что раз уж он на это пошёл за моей спиной и с моей же сестрой, то вполне могли быть и другие.
Лицо Паши потемнело, скулы заострились.
— Рассказала, значит.
— Да, рассказала.
— Тай… — он снова вплёл в свои волосы длинные пальцы. — Слушай, я… Я не знаю, как так вышло. Не нужна мне ни она, ни ребёнок этот. Я тебя и Ксюшку только люблю.
Я покачала головой.
— Как ты можешь так говорить? Ребёнок ведь твой.
— Я дам ей денег на аборт. Мне не нужен он!
— Юля не согласится на аборт, — вздохнула я. — Она не могла очень долго забеременеть и теперь не откажется от малыша. Видишь, какой ты у нас бык-осеменитель оказался…
— А тебя кто уже осеменил? Север, да?
Паша вдруг резко устремился в мою сторону, я невольно стала отступать, но очень скоро врезалась спиной в шкаф, где он меня и нагнал. В груди птицей забился страх — таким разъяренным я Пашу не видела никогда, по крайней мере, в мою сторону такая ярость никогда направлена не была. Он подошёл ко мне, больно ухватил за плечи и тряхнул словно куклу.
— Понравилось тебе с ним, отвечай!
— Паш… Ты… Больно!
— Отвечай, дрянь такая. Сколько раз ты с ним спала? Как давно у вас роман за моей спиной?
— Как ты можешь требовать отчет у меня, когда сам не лучше? Паш, я прошу, давай оставим эту грязь и не будем поднимать. Давай разойдёмся как взрослые люди.
— Ты меня из-за него бросаешь? — наседал он, его руки стали смыкаться на моей шее…
— Паш… Паша, — ухватилась я за его руки, переживая, что он сейчас меня реально просто задушит. — Не надо.
— Ты к нему уходишь?
— А ты бы простил меня, если бы я осталась?
— Нет, — сверкнул он глазами. — Прибил бы тебя, тварь.
Я нервно сглотнула. Паша никогда не оскорблял меня и не позволял себе поднять руку. А на Ксюшу он даже голос никогда не повысил. Но сейчас его пальцы практически обнимали мою шею, готовые сжать её в любой момент. Где же Катя? Нет её, что ли, в доме, или крыша у Пашки совсем поехала и он даже не боится никого?
— Тогда отпусти меня. Давай разведёмся спокойно. Что ты сейчас хочешь выяснить?
— Ты к нему уходишь? — повторил он свой вопрос, будто это его волновало больше всего остального.
— Нет, — помотала я головой, глотая слёзы. — Ни с тобой не останусь, ни к нему не пойду. Я сама буду. С Ксюшей.
