вернуть вздумала. Фигушки! — показывает дулю.
Голова идет кругом. Алка и холдинг — это два разных полюса.
Она все еще осыпает меня проклятьями, настолько боится, что я всерьез могу вернуться к Толгатову. Она кричит и кричит оскорбления и все больше напоминает мне Карину…
В гневных речах Аллы я стала узнавать любовницу Артура и вспоминать тот день, когда видела ее в последний раз.
Меня резко бросает в озноб, оттого что поняла, о чем тогда кричала Карина. О судьбе ее нерожденного ребенка…
— Ради всего святого, молчи о беременности! — выпаливаю я, Алла от удивления осекается. — Толгатов родить тебе не даст.
Алка язвительно корчится.
— Да ты что? — ехидно дразнит. — Я буду молчать, а ты быстренько переспишь с Аруром и скажешь, что твои нагулянные дети от него? Срок-то позволяет. Самая умная, да?
— Страсть и жажда денег окончательно иссушили тебе мозги!
Но Алка слушать отказывается, впрочем, и видеть тоже. Она же собственными глазами наблюдала, как жестоко обращался со мной Артур.
— Поздно, дорогуша. Я уже отправила ему сообщение. Это я стану Толгатовой, а не ты. Так что уймись и прими поражение гордо!
Телефон Алки вибрирует. Девушка засуетилась. По ее общению догадываюсь, что звонит Артур. Кажется, они прямо сейчас договариваются о встрече. Когда подруга слышит голос Толгатова, ее лицо озаряет улыбкой, она как влюбленная дурочка хихикает и вроде бы прощает Артура.
Не представляю, что он ей там наговорил, но Толгатов прекрасно умеет вешать длиннющие спагетти на уши.
А через полчаса Алка с видом победительницы красит губы помадой, замерев возле шкафа в прихожей. Она реально собирается на свидание к этому ненормальному!
— Не пойдешь! — в последний момент хватаю Аллу за рукав куртки.
— Отпусти! — дергается.
Я сейчас об этой чокнутой не думаю, мне жалко ее дитя.
— Нет, не ходи, умоляю.
— Не пустишь, — сквозь зубы ругается, — пну тебя в живот и не посмотрю, что ты тоже будущая мать! Я буду бороться за благополучие своего ребенка. Поняла?
Мои пальцы сами собой разжимаются. Молча отхожу и больше не препятствую.
Алла, демонстративно напевая, дефилирует из квартиры.
К ночи девушка не вернулась, как и наутро. Телефон ее вне зоны действия сети. Прождав Алку до обеда, понимаю, что она совершила самую страшную ошибку. И я не знаю, приедет ли Алла вообще домой.
Но сюда в любой момент может нагрянуть Толгатов. И меня одолевает ужас до такой степени, что знобит все тело. В этой квартире оставаться нельзя.
Именно страх за собственную жизнь и жизни моих детей подталкивает меня разблокировать один номер из списка контактов.
Я звоню Вере.
Она тоже женщина, я надеюсь на понимание. В свое время не очень красиво получился у нас разговор, но я готова извиниться.
Я не справляюсь, я слишком слаба, чтобы бороться с этой жестокой реальностью в одиночку. Мне нужен толковый совет, хоть что-нибудь.
Очень тяжело, когда по одну сторону стоит любимый мужчина, который сначала предлагал продать ему ребенка, потом неожиданно явился с прощением. Но мое доверие уже подорвано. А по другую сторону — одержимый психопат.
Вера отвечает быстро, она и тенью не намекает об обиде и очень ждет меня в гости.
На всякий случай собираю в сумку документы и деньги — сбережения у меня есть. Я продала украшения, планируя внести хотя бы малую часть долга перед холдингом.
Сидя в такси немного успокаиваюсь.
Я чувствую себя лучше, находясь вдали от квартиры, с которой меня теперь связывают горькие воспоминания.
Подъезжая к нужному адресу, замечаю белоснежный автомобиль за воротами, а рядом с ним припаркован черный как ночь внедорожник. Я знаю, кому принадлежит машина.
Ах, Вера, она после разговора со мной позвонила Орхану, и он тут же примчался.
Глава 21
Звонок от мамы застает врасплох.
Таксист уже остановился возле дома, но я прошу подождать, принимая вызов.
— К Борнам отправилась любимая? — из динамика слышу голос Артура. — А я вот твою мамашу проведать решил. Советую изменить тебе планы, если не хочешь, чтобы старуха пострадала.
— Это злая шутка? Ты снова издеваешься надо мной?
— Я предельно серьезен и настроен решительно. Если ты сейчас войдешь в дом, где Байрамов, мать свою больше не увидишь.
Разрыдавшись прямо в салоне, прошу водителя отвезти меня на адрес мамы.
Наверное, я как Артур тоже сойду с ума. Я просто не выдержу…
Не помня себя, забегаю в подъезд, запыхавшись, останавливаюсь возле квартиры и что есть сил стучу по двери.
— Доченька, ты чего? — ошарашенно распахивает дверь мама.
— С тобой все в порядке? — на выдохе прошептав, вваливаюсь внутрь.
— Да, — кивает и, прильнув ко мне, говорит на ухо. — У нас гости.
На этих словах из кухни появляется самодовольный Толгатов.
— Привет, Марика, — радостно говорит. — Надеюсь, не отвлек тебя от важных дел, когда звонил? Деньги на балансе закончились, пришлось позаимствовать телефон у Анны Ивановны, пока она любезно накрывала на стол.
— У тебя и закончились деньги? Боже, какой фарс! — прошипев, все еще стою у порога. — Выметайся отсюда. Убирайся! Я тебя ненавижу Толгатов.
Тот лишь ухмыляется, скрестив руки на груди и запрокинув голову. Артур уже не раз слышал мое мнение о нем, но его это совсем не смущает.
А вот маму мои слова повергают в шок.
— Марика, что ты такое говоришь? Это же Артур. Извинись дочка, — заохав, таращится на меня.
— Никогда.
— Он же твой жених?
— Нет, мама. Я замуж за него не выйду, — цежу.
Новая радужная мечта мамы выдать меня «за порядочного человека» прямо сейчас разбивается о скалы реальности.
— Ох, я точно умру, если еще раз это услышу. Закопай меня Марика на даче под яблоней. Если при жизни не считаешься со мной, то хоть после смерти вспомнишь, когда будешь кушать варенье из яблок! Вспоминать, какой глупой ты была, и мать не слушала.
Со временем даже вода камень точит, но мою маму ничего не берет. Я сотню раз просила ее забыть об Артуре.
— Если ты умрешь, то я тоже умру из-за твоих брошенных на ветер слов. Ты обещала не открывать Толгатову дверь! — сержусь я.
— Марика, но Артур пришел с цветами, тортик купил. Ничего плохого мальчик не хотел. Это ты, как с цепи сорвалась…
— В таком случае оставайся с дорогим Артуром.
Впервые настаиваю на своем. Если мама слепа и отказывается слышать меня, то я, даже надорви горло, все равно не докричусь до нее.
Разворачиваюсь и собираюсь открыть дверь.
— Уходишь? — бухтит мама мне в спину. — Ну, уходи, раз ты не ценишь хорошего отношения. Артур всегда был благородным
