даже тогда, когда меня отстранял от него. До чего же ужасный человек.
Встала напротив входной двери и ждала, пока он войдет.
Сердце сделало невероятное сальто, когда я увидела его улыбающегося.
Мы, кажется, начинаем все заново. И я волнуюсь так же, как и в первый раз. Но одно знаю точно – в этот раз я буду верить одному единственному мужчине и ни капли в нем не сомневаться.
– Ты знала, что хорошая и качественная черника продается на окраине города?
– Ты ездил за черникой?
– Ага. Еще пришлось воевать за то, чтобы мне ее продали в девять вечера, а потом встал в чертову пробку на обратном пути.
– Сумасшедший. Я уже все приготовила.
– Но, если мы желаем вечер как привыкли, без твоего любимого лакомства он не пройдет.
– Спасибо, – помогаю снять холодное пальто с мужчины и тут же оказываюсь в ловких и сильных мужских руках, как и мои губы, втянутые в откровенную ласку его рта.
– Мне кажется до ужина я не дотерплю, Алис, – спускается короткими чмоками по шее вниз до ключицы.
– Ну нет, я старалась для тебя. Так что вырабатывай выдержку.
– А я и готов. Вот если бы ты сказала, что у нас первое свидание и мне светит только маленький поцелуй, я был бы убит наповал, – веду его за собой в ванную комнату и наблюдаю за тем, как он моет руки, а сам не отрывает глаз от меня в отражении. – Катя спит уже?
– Да. Накупалась, набрызгалась и довольная сопит в кроватке.
– Умная девочка. Знает, что маме с папой нужно время побыть наедине, – подхватывает меня на руки и несет в гостиную. – Как думаешь, мы готовы переехать в наш дом?
– Ты говорил там вещи той девушки и… – неприятно колет в груди. Знаю, что все выяснилось, но ведь не могу отречься от памяти. Его слова тогда меня сильно ранили.
– Алис, я там не был весь этот год. Я его вообще продавать хотел.
– Правда?
– Правда. Там я мог видеть только тебя и никого другого.
– Тогда я думаю, нужно разобраться с делами и смело обустраиваться на новом месте для нашей…
– Семьи, – договаривает за меня предложение.
Ужин съедаем быстро занимая паузы разговорами и шутками. Все так легко и просто, что сложно поверить в то, что этот год вообще был таким холодным.
– Анька там на поправку идет стабильно быстро. Говорил с врачом.
– Правда? а мы говорим, только когда она сама звонит, чтобы вдруг не отвлечь от чего-то важного.
– Я все контролирую, не переживай. Конечно, она не на ногах пока что, но тут важный момент играет ее желание. А она более чем готова снова бегать.
– Согласна. Она такая, – воспоминания больным шлейфом вдруг накрыли меня и стало тоскливо от тех дней, что она лежала в комнате без движения и почти не плакала.
– Все хорошо? – Стас трогает мое плечо и в него же целует.
– Да, я просто задумалась. Лучше скажи как там твоя мама?
– Хорошо ты мне напомнила. Такой вопрос и знай, что ты вправе решать, как поступить, я ни на чем настаивать не буду.
– Не пугай меня. Что такое?
– Я рассказал ей о дочери, и она хотела бы ее видеть.
– Правда? – мне казалось, что мама Стаса на меня очень зла и вот так поверить, что я родила от ее сына, и тем более принять внучку?
– Ты бы видела ее решительность в желании поправить здоровье, только бы позволили ее иногда видеть.
– После того что произошло, я не удивлена, что Катя может стать стимулом для нее. Так что думаю пришло время познакомить нашу дочь со второй бабушкой.
– Спасибо за понимание, – прикасается своими губами к моим, а после кладет в мой рот ягодку, соком которой я делюсь с ним. – Очень вкусно.
Стас кладет меня на теплый постеленный плед на полу, аккуратно отодвинув столик подальше и делает свет еще более приглушенным, прежде чем снять с себя рубашку.
И снова мы. Так сильно соскучившиеся друг по другу, познаем незабытые чувства и вспоминанием прикосновения нежных рук.
Слова признания и откровенной тоски в каждом движении и вдохе и движении.
Пульс отбивает каждый удар сердца, стучащего для него… и взрыв… Самый желанный, самый закономерный, между нами, двумя.
– Люблю тебя…
– Люблю…
Ночью переместились, уснув там же на полу, в комнату, а утром собрались и поехали в больницу к маме Стаса.
Он смотрел иначе. Прикасался к моим пальцам подушечками своих и задумчиво улыбался.
– Ты изображаешь новогодний фонарь?
– Нет.
– Светишься слишком ярко.
– Это все ты.
– Ну хватит уже, Багров.
Смеется, останавливаясь на парковке перед клиникой.
Если я боялась чего-то, то быстро обо всем забыла.
Татьяна Романовна была готова ко встрече. Морально так точно.
Она была внимательна к моей девочке и бесконечно улыбалась.
– Такая чудесная, такая крошечная. Алиса, спасибо тебе за нее. И я бы хотела попросить иногда позволять видеть Катеньку. Я понимаю, что… доверия маловато ко мне, но может быть ты позволишь со Стасом…
– Думаю, вам нужно скорее поправляться и выписываться отсюда. А мы вас будем ждать дома.
– Спасибо тебе.
Встреча вышла очень эмоциональной для первого раза, но я увидела в женщине какой-то открывшийся смысл после встречи с Катей, и я была этому рада. Я видела ее доброй и понятливой. Пусть надломившейся сильно в прошлом. Но сейчас она делала правильный выбор – стать снова прежней. Может это нереально в полном смысле, ведь она столько лет гнала себя в темноту. Но надежда на лучшее все же есть.
Сели в машину со Стасом и у него зазвонил мобильный.
– Слушаю, кто это?
Молчание длилось не очень долго, а после ответ: «Я скоро буду», стал каким-то пугающим.
– В чем дело?
– Отца задержали и приглашают в следственный отдел. Давай ты, наверное, поедешь с охраной домой.
– Надеюсь, что тебя не вмешают в это все и найдут доказательства что ты там не при делах.
– В любом случае, правда на моей стороне. Не переживай.
– Это невозможно. Я, пожалуй, загляну в торговый центр. Нужно прикупить кое-что.
– Помни о безопасности.
– Обещаю.
Прощаемся с ним. Но волнение не утихает ни на секунду. Прошлась по магазинам. Купила что хотела и немного больше. Спустились на уровень парковки. Иду впереди с коляской. Сзади разносятся эхом какие-то звуки борьбы. Резко оборачиваюсь и вижу, что охранник лежит на полу без сознания. Возвращаю внимание к коляске, которую не выпустила из рук, а мою дочку на руках держит какой-то громила.
Из легких пропадает воздух.
