— А как вас зовут? — перебил я бабкины слова про дороговизну навоза.
— Да, теть Марусей зови. Меня все теть Марусей зовут. И стар, и млад.
— Теть Марусь, — я решил направить старуху в нужное русло, — а ты мне про дом-то расскажи. Кто строил, когда.
— Так это еще Васькин отец строил. Для сына. Это недавно совсем было, лет двадцать пять назад, в середине девяностых. Васька тогда с армии вернулся. Денег много привез. Чеченцам-то хорошо платили. Вот на эти деньги и построились. Думали жениться мальчишка, будет куда семью привести. А этот балбес в город подался. Где-то в ночном клубе вышибалой работал. Здоровый же, бычара. Родители уж отчаялись внуков дождаться, как чуть больше одиннадцати лет назад привез он Нику. Вот, говорит, мама-папа, жена моя. Игорь-то с Линой чуть в обморок не упали. Такая уж красавица. Но бестолко-вая! Ничего не умела. Лина ее всему сама учила. И убирать, и готовить. Хорошо девка старательная попалась. Всему научилась, и теперь Лина на невестку не нарадуется. А Ваську-то она как любит. Двух сыновей ему родила. Хорошо они живут. Бывает и ругались, конечно, кто не без греха. А летом-то горе случилось. Наш местный тракторист пьяный был, и проехал по Ваське-то, когда тот по темноте из города возвращался. Пешком шел, дурень. Недалеко же здесь. Да кто же знал, что такое случится… утром его только нашли. Совсем рядом с деревней. Чуть живого. Ника-то чуть с ума не сошла. Дневала и ночевала в больнице. Вытащила мужа. А ведь врачи говорили, что не жилец. Теперь вот дом продает, к свекрови перебираться будет. Деньги нужны им. Ваську-то на реабилитацию надо отправлять. Мы уж всем миром ей помогаем, да ведь там миллионы нужны… Купи ты у них дом-то, мил человек. И дом хороший. И просят мало. Да и у Бога такое зачтется.
Я слушал бабку и удивлялся. Не могла Ника, которую я знал, как облупленную, сделать то, что она говорила. Ну, не могла. Я еще с трудом поверю, что она научилась домашней работе… но то, что не сбежала от калеки… нет. Не может такого быть. Может есть что-то такое, чего эта соседка не знает… Ага, хмыкнул сам про себя, миллиарды у этого Васи в подполе спрятаны, бриллианты под подушкой и Порш Панамеро в гараже.
— Теть Марусь, а сынишка-то у них шустрый…
— Димка-то? Ох, Дика это же гордость родительская. Умный мальчишка, самостоятельный. Один почитай за мужика остался. Отец Васькин-то, три инсульта перенес, еле ходит уже. А Димка и у себя двор в порядке держит, и бабке с дедом помочь успевает.
— А сколько лет-то мальчишке?
— Так одиннадцать в прошлом месяце исполнилось. С ребятами они отмечали..
Бабка что-то говорила, но я уже не слышал. Я прав. Я так и думал. Все сходится. Дима мой сын.
Глава 8
Нику я ждал так, как не ждал никогда. Даже когда был влюблен по уши. Тетка Маруся всеми правдами и неправдами, удерживала меня, уговаривая купить дом. Да только зачем мне эта развалюха? Нет. Я должен дождаться Нику. Она должна подтвердить мои догадки. Соседка, изводила меня бесконечными рассказами обо всем и обо всех, хорошо хоть напоила меня чаем и накормила обедом. А Ники все не было. И Димы.
— Так, наверное, у деда с бабкой сидят. Мальчишке же и уроки надо делать, а малой не даст. Скоро Ника уже приедет. Ты дождись…
Было видно, соседка готова на все, чтобы удержать потенциального покупателя. Она явно желала добра Нике… хотя… все же, наверное, это она Васе сочувствовала. Не Нике же… нет. Это совершенно невозможно.
Ника приехала к вечеру. Я видела, как она шла с мальчишками домой. С сумками. Уставшая, поникшая. Дима вел за руку братика и нес кроме портфеля еще один пакет.
Черт… совсем не похоже на Нику. Да она раньше за хлебом не ходила, считала ниже своего достоинства. А тут такое…
Я поблагодарил тетю Марусю за гостеприимство и выскочил на улицу.
— Ника, — крикнул я, — нам нужно поговорить.
Мой сын, я уверен в этом, нахмурился и шагнул вперед, загораживая мать. Мужик. Мой сын. У меня в душе потеплело. Я многого достиг в этой жизни, я еще ни разу не разу не чувствовал себя настолько гордым. Черт побери! Мой сын настоящий мужик!
— Нам не о чем разговаривать, — ответила Ника и пошла дальше. Она даже не взглянула на меня. А Дима, насупившись, зыркнул на меня исподлобья и поспешил за ней.
— Ника, я хочу купить твой дом, — мгновенно принял я решение.
Она остановилась. Медленно повернулась. Посмотрела на меня. Пристально. Внимательно. Словно стараясь увидеть что-то в моих глазах. А я увидел, что она плакала. Совсем недавно.
— Идем, — шевельнула она губами, — если это правда, то идем.
— Правда, — я уже мысленно прокрутил ситуацию. Я могу купить этот дом и подарить сыну. Ника не отвертится. По всем срокам это мой ребенок. Тем более, я ухмыльнулся, Ника совершенно точно не откажется от такого подарка. И я буду помогать моему сыну. Он заслуживает гораздо лучшего. Лучшей школы. Лучшего института. Ему совсем не обязательно прозябать здесь, в этой дыре. Я, вообще, могу забрать его себе. Будем жить вдвоем. Отец и сын. И ни какие бабы нам не нужны. Ни Ника. Ни Даша. Никто.
Мы снова вошли в дом. Ника начала раздевать младшего, пока мой сын перетаскал тяжелый сумки на кухню.
— Если ты не врешь, то цена тебе известна. У тебя же есть свой риелтор или юрист? Ты же не сам будешь заниматься переоформлением? И еще, — она отвлеклась от мелкого, — уж прости, но я тебе не доверю. Мне нужен залог. С нашей стороны документы готовы, и хоть завтра можешь начинать оформление. Но часть денег сегодня. Я напишу расписку.
— Надо же, я и не знал, то ты в этом разбираешься, — хмыкнул я. Мелкий убежал, Дима шуршал пакетами на кухне, мы остались одни.
— А ты обо мне, вообще, ничего не знаешь, — спокойно ответила она, не поддаваясь на провокации, — ты обо мне ничего не знал, даже когда был моим мужем.
— Зато я совершенно точно знаю, — прошептал я, — что Дима мой сын. И даже не вздумай отрицать.
Ника уставилась на меня, а потом рассмеялась.
— Ну да, конечно. А я-то думала, что ты стал человечнее. Но нет. Скотина ты, Морозов. Наглая, безжалостная и бесчувственная скотина. Дима не твой сын. Он мой и Васин. А ты не имеешь к нему никакого отношения.
— Не ври мне, — я непроизвольно сделал шаг навстречу, ярость снова поднималась, желая уничтожить эту лживую суку, — ему одиннадцать. Я его отец.
— Не смей мне угрожать! — Ника сделала шаг навстречу и зашептала тихо на грани слышимости, — А запомни. Дима не твой сын. Ты к нему не имеешь никакого отношения. Не смей даже приближаться к моему сыну?!
— И что же ты сделаешь? — рассмеялся я.
— Я заявлю в полицию, что ты его домогаешься, что ты чертов извращенец, который преследовал мою дочь, а теперь и сына.
Ника не шутила. Я почувствовал это совершенно точно.
— Ну, да, конечно. Что ты еще могла придумать. Все как всегда. Тебе никто не поверит, — усмехнулся я, делая вид, что меня не напугали ее угрозы. Хотя мгновенно понял, подобные разбирательства убьют мою репутацию. И никакой Седой мне не поможет.
— А ты попробуй, — злая усмешка далась Нике легко. Она очень сильно изменилась. Она не орала и не устраивала истерику, как в прошлый раз, когда угрожала из-за Груши. Тогда я был почти уверен, что она никуда не пойдет. Сейчас же… сейчас я был почти уверен, что эта Ника пойдет за своего ребенка до конца.
— А стала совсем другой, — хмыкнул я, — хорошо, я подожду, пока ты не передумаешь.
Через полчаса я вышел из Никиного дома с подписанным договором залога. Это всего лишь вопрос времени. Сын будет со мной. Она не отдала мне Грушу. Но Диму я заберу совершенно точно.
А еще мне хотелось орать от радости. У меня есть сын! Черт возьми! У меня есть сын! Дмитрий Дмитриевич! Моя кровь и плоть. Мой наследник.
Мне не терпелось поделиться хоть с кем-нибудь этой новостью и я набрал Свету.
— Привет, сестренка, — рассмеялся я в трубку, — есть повод отметить. Вы дома?
