— Эй, мужик, — недовольно покряхтывает позади меня морщинистый старик, опираясь на трость, — ты либо покупай, либо проваливай.
Женщина за стеклом продолжает натянуто улыбаться. Я вполне могу позволить себе разгромить аптеку, чтобы выпустить из себя гнев, но как это поможет мне?
Покидаю аптеку. Стою на крыльце, тяжело дышу и пребываю в полной растерянности. Куда могла пойти Ульяна с отравой, что купила у тощей гадины?
Звонить ей с вопросом, где она, бессмысленно.
Она не ответит на звонок. Да и кто бы ответил на мой звонок после того, как я взял молча и ушел?
Рядом есть небольшой сквер, куда Ульяна часто берет на прогулку Артема, и несколько мелких кофеен.
В одной из них Уля мне вручила коробочку с положительным тестом на беременность. Тогда мне этот жест показался глупым и наивным, но я все же выдавил из себя улыбку и взял ее за руку.
Закрываю глаза. Уля в тот день была такой счастливой, сияющей и полной солнечного восторга, а я всей этой бури эмоций не разделил, а она этого ждала.
Я уверен, что она сейчас сидит в той же кофейне. Одна. С чашкой облепихового чая и перебирает осколки воспоминаний, которые теперь омрачены некрасивой и грязной правдой. Ее не любили, ее использовали и ее предали.
— Слышь, мужик, — старик бьет меня тростью по туфле, — что ты тут встал? Дай пройти.
— Я твою палку сейчас спомаю, — рычу я ему в ответ, и медленно спускаюсь по лестнице.
— А я ее тебе потом в одно место запихну!
С хрустом разминаю шею. Нет у меня времени на чокнутого старика, и теперь я знаю, каким я буду в старости. Мерзким, противным дедком, которого никто не может терпеть.
Глава 54. Если ничего не ждешь...
Я не прерываю беременность. Я лишь не позволю ей произойти в случае моего невезения. И я не совершаю преступления, не обрываю жизнь, но на душе все равно гадко, потому что “волшебную” таблетку купила в страхе за свое будущее:
И я оттягиваю момент истины, наблюдая затем, как среди раздавленных ягод облепихи плавают чаинки в стеклянном чайнике.
Вздрагиваю, когда кто-то берет чайник и подливает мне оранжевого чая в чашку.
Поднимаю недоуменный взор. Макар. Лицо бледное, злое, а взгляд — черный и глубокий. Жду, когда он кинет чайник в стену в порыве гнева, но его отставляет и садится напротив.
Наверное, подсознательно хотела, чтобы он нашел меня, раз заявилась в ту кофейню, где однажды “обрадовала” его двумя полосками на тесте. И да, я только сейчас поняла, где сижу. Дура.
Макар переводит взгляд на бумажную инструкцию, что лежит на столе. Молчит. На щеках играют желваки гнева.
Подхватывает инструкцию и углубляется в изучение, а делаю глоток облепихового чая, тоскливо глядя в окно. Когда он уже перейдет к угрозам, унижениям и оскорблениям?
— Та еще отрава, — наконец, резюмирует он и откладывает инструкцию. — Ты ее уже проглотила? Мне тебя тащить в туалет, чтобы ты выблевала эту гадость?
— И этот акт насилия тебя невероятно порадует? — перевожу на него усталый взгляд. — Нет я таблетку еще не выпила.
Что отвратительно, я бы сама была не против того, чтобы Макар затолкал меня в туалет, насильно влил в меня воды и вызвал рвоту, ведь я бы восприняла его поведение как факт его неравнодушия. Какие же у нас больные с ним отношения.
Он протягивает через стол раскрытую ладонь.
— Давай сюда. Не заставляй тебя обыскивать.
— У тебя не выйдет меня всегда контролировать, Макар. Хотя ты можешь посадить меня на цепь в подвале, — слабо улыбаюсь я. — Но мне кажется, что подобное даже для тебя перебор.
— Не заговаривай мне зубы, Уля.
— Знаешь, я уже почти согласна согласиться на твои условия, — тихо отзываюсь я.
— Оставить Артема и исчезнуть из твоей жизни.
Недобро щурится, а я делаю новый глоток чая.
— Бросишь сына? — презительно усмехается Макар. — Серьезно?
— Дина одарит его любовью и заботой, — отставляю чашку. — Пусть и за зарплату, а меня ты загнал к краю пропасти, Макар. Дальше только прыжок.
— Да кто же тебе даст прыгнуть? И я ты не сможешь бросить Артёма, — крылья носа Макара вздрагивают. — Ты его любишь.
— я рядом с тобой умру, Макар, — прямо и открыто смотрю в его черные глаза. —Ты меня убьешь. Медленно, но верно приведешь меня к смерти. И тебя не понадобится для этого нож.
— Таблетку, Уля, — глухо рычит Макар.
Мимо пробегает официантка, кидает на нас обеспокоенный взгляд и торопливо удаляется к стойке с пустым подносом.
Лезу в карман джинсов, вытаскиваю блистер и вкладываю его в ладонь Макара, который встает и делает несколько решительных шагов прочь, а затем притормаживает. Стоит ко мне спиной.
Да, я умру рядом с ним. Если он не отпустит меня, то единственным спасением от брака с ним будет — смерть.
Разворачивается, возвращается за стол и кладет блистер передо мной. Несколько долгих минут молчания, и он говорит:
— Если ты считаешь это верным решением, то... — сдавленно выдыхает, — то я должен его принять, даже если я хочу тут все разгромить.
До меня долго доходит его слова, и я переспрашиваю:
— Что?
— Я не одобрю твоего решения, — с тихим гневом шепчет он, а над бровью выступает синяя пульсирующая венка. — И я очень зол, Уля.
— Я вижу.
И слово “зол” для него слишком мягкое и ласковое. С такой каменной топят в колодце врагов, к ногам которых привязали мешок с камнями.
— Но я должен быть рядом, когда ты выпьешь эту дрянь.
— Почему?
— Потому что я твой муж, — он не сводит с моего лица взгляда. — и я должен принимать от тебя не только желание быть матерью моих детей, но и твой отказ. И я сам подвел тебя к этому решению.
— Неожиданно, — горько усмехаюсь я. — И эта таблетка лишь предосторожность, Макар.
— А я хочу, чтобы этой предосторожности не было.
— А чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы через пару недель, в зависимости от результата, ты была взволнованно испугана либо с надеждой на новые попытки была опечалена, — на переносице Макара пролегает глубокая морщина. — Ты должна хотеть от меня детей, Уля. отчаянно их желать, чтобы увидеть в них наше с тобой продолжение и будущее. Я знаю, что ты в любом случае будешь любить каждого своего ребенка, но я же эгоист, верно?
Я молчу. Я тоже хотела бы видеть в наших детях наше доверие, любовь и защиту, но пока мы полны разочарования, растерянности и взаимной враждебности.
— И мое эго требует твоей любви, Уля. Любви как к отцу твоих детей, — Макар касается моей руки.
Я хочу ее отдернуть, но хватает меня за запястье и мягко, но крепко его сжимает, вглядываясь в глаза:
— Раз ты не выпила таблетку сразу в аптеке и пришла сюда, то ты ждала, что я тебя остановлю.
— Я в принципе многого от тебя ожидала, Макар. Ты уж прости, но я очень медленно перестраиваюсь под суровую реальность. Не зря я Улиточка.
Отпускает руку. Вновь подливает мне в чашку чая, пока я потираю запястье.
— Если ты теперь действительно от меня ничего не ждешь, — придвигает чашку чая ко мне двумя пальцами, а затем и фольгированный блистер с таблеткой глотай отраву, Уля.
Глава 55. В тебе есть еще надежда
Выдавливаю под пристальным взглядом Макара белую круглую таблетку на ладонь.
Я должна это принять решение.
Чтобы окончательно убить в себе надежду.
И чтобы сделать Макару больно своим выбором.
Подношу ладонь ко рту, и его глаза темнеют.
А если наша близость на полу не была холостой? И может ли женщина чувствовать, что беременна через пару часов после мужчины?
Сжимаю таблетку в кулаке, прячу рук под стол и опускаю лицо и зажмуриваюсь. Я не могу, потому что я слабая дура.
Затем я выдыхаю. Макар же меня теперь точно скрутит в бараний рог Закидываю таблетку в рот, держу ее во рту пару секунд и выплевываю на пол. Затем давлю носком кроссовок.
