– Скажите мне, что это фальшивка, – попросила она.
– И испортить свой обед ложью? То есть я имел в виду, что не стал бы одаривать тебя фальшивыми комплиментами или фальшивыми драгоценностями, так что боюсь, что он настоящий.
– Но мы договорились, что…
Он посмотрел на Сару и кивнул в сторону двери в коридор.
– Твоя леди одета. Ты хорошо поработала. Теперь ступай ужинать. И держись поближе к Метлоку и Джему. Я обещал твоей матери, что ты будешь в безопасности.
– Благодарю вас, я буду в такой безопасности, в какой захочу быть. Мамаша послала меня сюда, чтобы узнать мир чуточку больше, не так ли?
– Дерзкая плутовка. Отправляйся по своим делам.
Когда Сара вышла, Харри вынул ожерелье из коробки и попросил Симону повернуться спиной. Он поднял свисающую косу рыжих волос, переплетенных голубой лентой, а затем поцеловал ее в затылок.
– Никто же не смотрит, – сказала ему Симона. – Вам не нужно этого делать.
– О да, нужно. Я хотел сделать это с тех пор, как в первый раз увидел тебя со строгим узлом на затылке. – Он снова поцеловал ее.
– Ваш шейный платок.
– Хмм. Кого волнует эта чертова штука вокруг моего горла, когда я наконец-то смог попробовать тебя? – Харри осторожно покусывал и нежно лизал ее кожу.
Симона отступила перед тем, как он смог заметить, что она дрожит.
– Вы помнете его, Метлок будет в ярости, и мы опоздаем к обеду.
Он улыбнулся.
– Мы ведь не можем допустить этого, не так ли? – Молодой человек застегнул цепочку вокруг ее шеи, затем повернул ее лицом к себе, чтобы устроить подвеску в ложбинке между ее грудями. Он поцеловал ее и там тоже. Симона задохнулась.
– Он холодит твою кожу?
Нет, ее кожа было словно в огне.
После ужина их хозяйка пребывала в дурном настроении. Мужчины, после многих споров и нескольких бутылок, убедили Горэма заменить конкурс пения турниром, где будут демонстрироваться таланты. Танцовщица из балета сможет конкурировать с уловками наездницы на лошади. Одна из актрис сумеет выступить после мисс Элторп, которая воображала себя поэтессой и так далее. Несколько женщин будут обеспечивать развлечение каждый вечер, и все мужчины, а не только их хозяин, будут голосовать за победительницу.
Никто не хотел быть первой, только не без практики и подготовки, так что этот вечер был объявлен свободным от соревнований. Клэр отказалась петь, оберегая голос для своего настоящего выступления, но кто-то все равно предложил музыку. Две женщины пели песенки на сельские мотивы, пока Нома и некоторые другие по очереди садились за фортепиано. Несколько джентльменов присоединились к хору, и скоро гостиная наполнилась разухабистыми песнями, которые поют в тавернах.
– Не желаешь ли сыграть в карты? – Харри спросил у Симоны, когда стихи стали непристойными, а вино сменил крепкий пунш. – В соседней комнате ставят столы.
Две пары, кажется, играли на предметы одежды вместо очков, к нетрезвому веселью наблюдателей. Харри повел Симону в тихий уголок, подальше от возмутительной демонстрации. Они сыграли в пикет, и после трех партий Харри предупредил ее, чтобы она не рассчитывала на победу в этом раунде соревнования.
Симона ничего не считала – ни карты в ее руке, ни очки, записанные на листе – только количество предметов одежды, сбрасываемой на пол с каждой вспышкой бурного смеха. Она знала, что ее лицо, должно быть, было таким красным, что дисгармонировало с волосами.
– Не стоит ли нам отправиться спать, моя дорогая? – спросил Харри, галантно придя ей на помощь. – Это был длинный день.
Это будет еще более длинная ночь: делить спальню с мужчиной, который предал ее доверие, и чьи поцелуи превращали ее сознание в кашу.
– Как насчет партии в шахматы?
Глава 13
– Ты все еще злишься на меня, не так ли? – спросил ее Харри этой ночью.
– Откуда у тебя такая идея? – ответила Симона с кровати, из-за наглухо задернутых занавесей балдахина.
Харри посмотрел на задернутые занавеси, окружавшие кровать, затем на кучу подушек и одеял на полу возле камина. Знакомая бархатная коробка расположилась на вершине кучи.
– О, просто удачная догадка, как я полагаю. – Он достаточно громко вздохнул, чтобы услышала Симона внутри своего занавешенного кокона. – Покрытие на полу не слишком толстое, знаешь ли.
– Твоя шкура не может быть настолько тонкой, особенно после всех этих колких замечаний, отскакивавших от тебя этим вечером. Харри-сердцеед, хмм. В гардеробной есть еще одеяла. Положи их на ковер.
Он снова вздохнул.
– Я проснусь с негнущейся шеей и больной спиной.
Молчание со стороны кровати поведало о том, настолько Симона заботится о его комфорте.
– Что, если Метлок или Сара рано зайдут в комнату и увидят меня спящим на полу? Или еще хуже – если заглянет один из слуг Горэма, чтобы разжечь огонь, и споткнется об меня? Как мы будем объяснять это?
– Нам не нужно будет ничего объяснять, если ты просто запрешь дверь. Полагаю, что в этом доме слуги привыкли дожидаться, пока их вызовут.
Харри не стал трудиться и вздыхать еще раз, осознав, что не дождется никакого сочувствия.
– Вы – жестокая женщина, мисс Нома Ройяль. И обманщица. Думаю, что ты передвинула своего короля, пока я помогал поднимать с пола сэра Чонси Фиппса.
– Я выиграла.
– Очень жаль, что мы не играли на поцелуи, как некоторые другие.
– Я не стану делать подобных вещей!
– Я знаю, и извиняюсь за то, что вы стали свидетельницей подобного непристойного поведения, но это неотъемлемая часть этого мероприятия.
Громкое фырканье было единственным ответом.
Харри пнул кучу одеял, пробормотал о том, как низко должен пресмыкаться мужчина ради приличного ночного сна. В этот раз он попробовал лесть.
– Ты выглядела великолепно сегодня вечером и отлично сыграла свою роль. Не переигрывала, не слишком остро реагировала на мои любовные знаки внимания. Те тихие воркующие звуки, которые ты издавала, были именно тем, что нужно.
Он их слышал? Симона застонала, но попыталась спрятать это звук в покрывалах.
Харри продолжал:
– Никто бы не подумал, что ты – респектабельная женщина.
– Я – не настоящая леди. Я ведь здесь, не так ли? Я актриса, или еще хуже. – Самое худшее – это то, что она наслаждалась этим: его ладонью на плече, рукой, как бы случайно задевавшей ее грудь, шепотом на ушко. – Я вовсе не респектабельна.
Харри показалось, что он услышал, как кулак ударился в подушку. Вот тебе и лесть.
– Ты исполняешь роль, помни об том, а не живешь жизнью с моральной распущенностью. Нам нужно поговорить об этой роли прежде, чем мы двинемся дальше. Нам нужно сверить наши истории до того, как кто-то поймает нас на несоответствии. Сегодня вечером я отметал вопросы в сторону расплывчатыми ответами, но несколько самых заядлых сплетников вели себя настойчиво. Так же, как и два недоумка, решившие занять мое место посреди этого приема. Я не хочу, чтобы они самостоятельно пустились на поиски ответов.
