— Я видел твое заявление, — все-таки прерывает молчание мужчина.
— И?
— Раз ты все-таки решила уволиться, мы можем поехать в Москву вместе.
Театр абсурда. Я думала, что сюрпризы на сегодня закончились. Но нет. Кажется, судьба-злодейка решила отсыпать мне за все спокойные годы сразу, открыв карт-бланш каждому, кто захочет выбить из привычной колеи Наталью Кирсанову.
— Вместе? Ты серьезно?
— А что, у тебя есть варианты поинтереснее? — буквально выплевывает он.
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду твоего друга, который так трепетно тебя держит и целует!
— А что, мне запрещено общаться с друзьями? — складываю руки на груди.
— А ты со всеми друзьями общаешься настолько близко? — кривится Матвей.
— Не думаю, что тебя это касается!
— Вот как мы заговорили, значит. То есть все, что было, — просто пшик?
— А что было-то? — устало спрашиваю я. — Давай начистоту, Матвей. Ты ясно дал понять, что неспособен к открытому диалогу. Ты использовал меня в темную из-за какого-то компромата, о котором даже заикаться нельзя. Так что было?
Он нервно поводит плечом и убирает руки в карманы.
— Получается, наш разговор на твоей кухне, наши поцелуи — все это для тебя ничего не значит?
— А для тебя? Что я значу для тебя? — огрызаюсь в ответ. — Ты просил довериться тебе, и что вышло в итоге? Тебе рассказать, что я чувствовала сегодня?
— Я извинился за это, — глухо произносит он, отводя взгляд. Конечно, зря сейчас бью в эту точку. Но ведь… ведь мне тоже больно! Потому что он мне нравится! По-настоящему! Потому что впервые я ощущаю рядом с мужчиной что-то действительно прекрасное. Но это не значит, что я согласна закрывать глаза на недоверие и какие-то недосказанности.
— Извинился. И я приняла твои извинения. Думаю, на этом стоит закончить.
Часть меня совершенно не согласна с таким решением. Но вторая, более разумная, говорит, что все верно. Что раз мужчина не ответил мне взаимным доверием, то у нас ничего не выйдет и лучше уйти сейчас.
— То есть это все?
Мы снова встречаемся взглядами, и от того, что вижу в его глазах, становится не по себе. Будь я более спокойна сейчас или встреться мы при других обстоятельствах, возможно, я смогла бы остановиться, не решать сгоряча. Но, увы, мы не можем переписать случившееся.
— Видимо, все.
На какие-то считанные секунды на его лице отражается отчаяние, но быстро пропадает. И передо мной снова уверенный в себе дровосек.
— Если это твой выбор — пусть будет так.
Он разворачивается и уходит. А я стою и смотрю вслед удаляющейся фигуре, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься за ним, не признаться в своих чувствах. Потому что так — правильно. Потому что с самого начала было понятно, что мы слишком разные.
Глава 28
Дома я все-таки сдаюсь во власть эмоций и плачу в три ручья. Неэстетично хлюпаю носом, достаю мороженое, включаю какую-то мелодраму и занимаюсь тем, что жалею себя. Можно было бы позвонить Глебу, чтобы в очередной раз поплакаться ему в жилетку, но не хочется. К тому же мне нужно обдумать его предложение. В итоге засыпаю под фильм в обнимку с пустым ведерком из-под мороженого.
А наутро принимаю решение взять себя в руки и перестать прятать голову в песок. Уж не знаю, откуда во мне столько решимости, но словно второе дыхание открывается. Звоню на работу, чтобы уточнить, есть ли у меня какие-то обязательства по отработке и передаче текущих дел. И там меня ожидает настоящий сюрприз. Верочка из отдела кадров тут же переключает меня на Ангелину, а та уже вводит меня в курс дел. Оказывается, мне не придется отрабатывать положенные две недели, а все причитающиеся выплаты мне переведут на карту в течение трех дней.
Это приятные новости. Я могла бы заподозрить в этом Матвея, но для чего? Зачем ему напрягаться ради той, что отказала ему в прихоти? Правильно, незачем. Значит, скорее всего, директор распорядился. Наверняка после того, как вскрылись махинации Косарина, ему сейчас не до меня.
Ангелина напоминает, что нужно будет зайти в отдел кадров за документами.
Весь день я посвящаю домашним делам. Это очень хорошо помогает упорядочить мысли
— вроде ты занят делом, но заодно можешь и как следует поразмыслить. В итоге к вечеру все же прихожу к тому, что нужно согласиться на предложение Глеба, и звоню ему.
— Привет! — отзывается он после трех гудков. — Снова нужен сеанс дружеских объятий?
Вот умеет он одной фразой заставить улыбнуться.
— Нет. Я решила воспользоваться твоим предложением, — торжественно произношу я.
— Каким именно? Я тебе уже чего только не предлагал, — уточняет он. — Давай конкретизируй.
— В Москву. Поеду с тобой, — отвечаю, собравшись с духом.
— Я не ошибся в тебе, детка, — смеется Глеб. — Скидывай данные паспорта — закажу нам билеты на…
— Послезавтра. Мне нужен еще один день.
— Не вопрос. Тебе нужна помощь?
— Нет, я уже большая девочка, — фыркаю я.
— Уверена? Твой бородатый босс отпустил тебя?
Молчу, закусывая губу. Я весь день запрещала себе думать о нем, вспоминать все, что было. Потому что иначе я сдамся и ничего не смогу. Я должна идти вперед и не оборачиваться. Даже если хочется вернуться в тот вечер, когда я поверила, когда позволила себе забыться.
— Мы все выяснили, — выдавливаю я.
— Ну и черт с ним. Впереди у тебя потрясный отпуск, подруга! Так что бери свои лучшие вещи — буду тебя выгуливать!
Оптимизм Мазилина всегда меня восхищал.
Как скажешь, капитан.
— Сообщу, когда возьму билеты.
В трубке звучат гудки, а мое настроение стремительно падает вниз. Глеб весьма некстати напомнил о том, от чего я, по сути, сбегаю. Наверное, этот рецепт может и не сработать. Но я все-таки хочу собираюсь попробовать. К тому же когда я еще соберусь в столицу?
Поэтому стиснув зубы начинаю составлять список необходимых вещей и потихоньку складывать чемодан. Мазилин говорил про пару недель, поэтому может понадобиться много всего. Хотя я стараюсь обходиться минимум вещей, но лучше быть подготовленной, находясь за много километров от дома.
Прикидывая, что взять из одежды, натыкаюсь взглядом на то самое платье, которое Светка мне подобрала для свидания с Раковым. Вспоминаю, каким взглядом на меня смотрел Матвей, и снова проваливаюсь в водоворот своих чувств. Отвлечься помогает звук смс. Глеб.
«Послезавтра. 13 40. Заеду за тобой за три часа до».
Что ж, жребий брошен. А значит, отступать некуда. Немного подумав, все же убираю платье в чемодан. В конце концов, друг сказал, что будет выгуливать меня. Вряд ли я брошусь на поиски платья, если вдруг оно понадобится, в столице.
На следующий день отправляюсь на работу. Мне предстоит перебрать все, что накопилось за несколько лет, и унести с собой, но сначала все же захожу в отдел кадров.
— Ой, Наташа, как ты быстро, — начинает суетиться начальница отдела, едва я вхожу.
— Здравствуйте, Ирина Геннадьевна, — говорю ей. — Да, мне сказали сегодня зайти.
— Да-да, знаю, — тараторит она. — Вера, ты все подготовила?
Та подскакивает и приносит какую-то папку. Следующие полчаса заполняю все необходимые документы. Муторно, но что поделать. Даже не думала, что увольняться, оказывается, так непросто. В итоге к своему кабинету добираюсь, с трудом отделавшись от расспросов Ирины Геннадьевны.
Стучусь в свой бывший кабинет скорее по привычке, чем из желания быть вежливой, и открываю дверь. Валя сидит за компьютером.
— Наташ, ты чего здесь? — удивляется она.
Усмехаюсь тому, как переменился ее тон с прошлого раза. Валя — она как флюгель. Переобувается на лету.
— Пришла вещи забрать, — отвечаю и едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, когда вижу промелькнувшее на ее лице облегчение. Неужели думала, что я собираюсь ее выгнать?
— Тебе, может, помочь? — предлагает она.
— Нет, тут немного осталось.
Можно сказать, мне сыграло на руку то, что меня перевели к Волошину — часть вещей я забрала еще в тот раз, а что было некуда убрать, просто отнесла домой. Поэтому мне хватает и двадцати минут, чтобы собрать все, что еще оставалось. Мелочи, конечно, но мне отчего-то не хочется, чтобы здесь оставалось что-то мое. Валя все это время сидит и внимательно следит за моим действиями. Раньше бы меня это смутило, но сейчас нет. Я начинаю свыкаться с мыслью, что в моей жизни закончился довольно большой этап — работа в «ЭлСети». За эти годы я много чему научилась, много с кем познакомилась. И хочется верить, что набралась опыта.
