На миг он прижал её к себе, а потом бережно усадил на пуф.
— Сиди, я подам тебе платье.
Женя вспомнила пункт из анкеты: «Одежду 100% определяет Хозяин — 10 баллов», — и не удержалась от улыбки. А потом вспомнила, что в платье завёрнут злополучный фотоаппарат! Паника накрыла её ледяной волной. Женя вскрикнула:
— Не надо! Не трогай чемодан! Я сама!
Но Сергей уже доставал то роковое платье, в котором была спрятана улика.
— Положи его обратно! — закричала Женя, но было поздно.
Платье развернулось, и маленькая камера выскользнула из складок ткани и шлёпнулась на стопку одежды. Ян сообразил, что Женя палится, и попытался отвлечь внимание на себя:
— Стой! Стрелять буду!
Сергей не обратил на его слова ни малейшего внимания. Отмахнулся от Яна, как от назойливой мухи. Его интересовала камера. Он взял её осторожно, двумя пальцами, словно это была граната с выдернутой чекой. Взглянул на Женю. Она съёжилась под его испытующим взглядом, пробормотала:
— Не надо, Серёжа… Не смотри. Просто выброси карту памяти.
Он включил камеру и нажал на кнопку просмотра.
— Умоляю, не делай этого…
Он глянул на экран. Жене захотелось зажмуриться и спрятаться за диваном или под столом, но какая-то неведомая сила заставляла её сидеть на месте. Она выпрямила спину и ждала реакции Сергея. Если он тоже захочет дать ей пощёчину, она примет её со смирением и раскаянием. И подставит вторую щёку, если гнев хозяина не утихнет. Она заслужила.
Но Сергей её не ударил. Краска сбежала с его лица, глаза вмиг стали чужими, а на челюстях вздулись желваки. Он стал похож на свои фотографии в СМИ: жёсткий бескомпромиссный политик, опасный соперник, хладнокровный стратег. И выглядел он сейчас на все свои тридцать шесть лет. Добрый хозяин исчез, вместо него появился злой незнакомый человек.
Он вытащил карту памяти и сломал двумя пальцами. Кинул обломки ей в лицо:
— Дрянь.
— Прости, — прошептала она.
— Про меня можешь распускать любые сплетни, но его не трогай, — тихо ответил Сергей и направился к двери.
— Подожди! — Женя кинулась за ним.
Ноги снова подкосились и она упала на стеклянные осколки, рассыпанные вокруг пуфика. Колени засочились кровью. Женя заплакала от боли. Сергей вышел из комнаты, не оглядываясь.
— Кстати, а где настоящая Бусинка? — спросил Левент у Яна. — Надеюсь, вы её не грохнули, чтобы добраться до Тихой Гавани?
— Что? — переспросил Ян, растерянно опуская пистолет.
— С ней всё в порядке, просто ей нужны были деньги, — подала голос Клёпа, вылезая из укрытия. — Хозяин, можно мне одеться? — спросила она почему-то у Левента.
Наверное, он ей показался самым доминантным.
— Ян Новик — ваш хозяин, — с усмешкой ответил Левент. — Влад, проводи этих клоунов до вертолёта и верни им телефоны. Анубис, Принц — за мной! Бедные мальчики, натерпелись страху, пойдёмте я вам печенья дам…
50. Брошенная и потерянная
Она замоталась в плед и с ногами забралась в кресло. Самолёт лёг на курс и полетел на юг. Влад не обращал внимания на неё, Яна и Клёпу, и спокойно читал свой телефон. Казалось, все из окружения Сергея потеряли интерес к гостям. Выгнали из дома как бешеных собак, и забыли про них.
Клёпа ещё в вертолёте переоделась в человеческую одежду и из пухленькой таксы превратилась в ничем не примечательную женщину. Жене странно было представить, что три часа назад они целовались. Всё, что произошло в Тихой Гавани стремительно отодвигалось в прошлое и превращалось в зыбкий сон. Скоро события последних дней покажутся ей галлюцинацией.
Ян сходил куда-то, принёс аптечку.
— Давай коленки, я обработаю, — сказал он, разворачивая плед и приподнимая подол платья.
Женя не стала противиться. Царапины кровоточили и саднили, хотя и не так сильно, как её бедное сердце. Ян заклеил пластырем каждую ранку, нежно прикасаясь к повреждённой коже. Женю не трогала его забота. Этот мужчина, которым она так восхищалась и которого так любила, оказался мыльным пузырём — красивым, притягательным, радужным, но таким пустым! Она не ощущала с ним той связи, которая возникла у них с Сергеем. Не было между ними чего-то важного, — глубинного, инстинктивного, — что наполняло её душу рядом с хозяином.
Возможно, так проявлялся побочный эффект пет-плея — привязанность к мужчине на более глубоком, животном уровне.
Женя надеялась, что это пройдёт, иначе она как брошенная собака будет обречена на мучительную и беспросветную тоску по хозяину. Её не привлекала судьба Хатико.
Ян тёплыми руками провёл по её бёдрам вверх. Дошёл до трусов и пальцами скользнул под ткань. Женя без обиняков спросила:
— Хочешь трахнуть меня после Сергея? Я даже в душе не была. Тебе не противно?
Он поднялся и сел в соседнее кресло:
— Дома поговорим.
* * *
В аэропорту он отказался от автомобиля Влада. На стоянке у него была своя машина — красный «порше», который Женя впервые видела. Пахло в нём ядрёными женскими духами. Они завезли Клёпу домой — она жила где-то на окраине, в увитой зеленью хрущёвке. Попрощались скомканно и торопливо, словно соучастники преступления. Затем Ян вырулил на кольцевую и понёсся к дому Жени.
— Чья это машина? — спросила она.
На лице Яна промелькнула недовольная гримаса, но он быстро взял себя в руки.
— Миши Румянцева.
— Или его дочери?
— Пожалуйста, не начинай.
— Это машина Стеллы?
— Да, это её машина, но я с ней не виделся! Мишин человек передал мне в Париже поддельный паспорт и ключи от «порше». Сказал, что в бардачке я найду подарок, — Ян похлопал себя по карману, где прятал пистолет. — Или как ты думаешь, я прилетел в страну? Не мог же я въехать по своим документам? Меня бы тут же загребли.
Женя молчала.
— Я приехал, чтобы спасти тебя, — напомнил он.
— Нет, ты приехал, чтобы спасти миссию от провала.
— Это одно и то же!
— Нет! Это как любить корову или молоко, которое она даёт. Это разные вещи!
— Хорошо-хорошо, — примирительно сказал он. — Ты сейчас на взводе, давай отложим разговор.
— Господи, Ян, нам не о чем разговаривать, неужели ты не понимаешь?
И неожиданно для самой себя Женя заплакала.
* * *
В квартире Ян бросил сумки в прихожей и повёл Женю в ванную комнату.
— Давай я помогу тебе помыться.
Она чувствовала себя слабой и потерянной — ну точно как брошенная собачка. Перед глазами стояла картина, как Сергей ломает карту памяти и бросает ей в лицо. «Дрянь». Другого отношения она не заслужила. Она предала своего хозяина.
Ян расстегнул платье, спустил до пола и Женя покорно переступила ногами. Он помог ей зайти в душевую кабинку, быстро разделся и шагнул следом.
— Выйди, — попросила она. — Зачем всё это? Я не буду с тобой трахаться.
— Чш-ш-ш… — он прикрыл створки и включил воду. — Всё нормально, расслабься, я не собираюсь тебя трахать.
Женя закрыла глаза, не в силах справиться с воспоминаниями. Сергей мыл её каждый день — утром и вечером. Делал массаж головы и промывал волосы, тщательно растирал мочалкой тело, а интимные места обрабатывал специальным средством. Ну, конечно, она же ходила по дому и саду голышом, могла сесть на что-то грязное или Анубис мог лизнуть её грязным языком. А после душа хозяин растягивал ей анус, чтобы вставить хвостик. Лулу процедуру не любила, но любила ощущение покорности, которое на неё нисходило. Она позволяла хозяину орудовать пальцами (о, предельно аккуратно и обязательно с расслабляющим гелем) и только вздыхала от неудобств, которые терпела ради любви.
Руки Яна скользили по её телу — по плечам и спине, по груди и животу. Затем спустились ниже и нырнули между ног — одновременно спереди и сзади. Женя позволила ему помыть себя, прислушиваясь к реакции организма, — нет, её это не возбуждало. Ян Новик со своей сногсшибательной сексуальностью и гипнотической харизмой оставлял её равнодушной. Она думала лишь о том, что он не побрезговал смочить пальцы в чужой сперме, чтобы смыть следы соперника.
