— Люблю. Люблю и не меньше тебя боюсь всё это потерять. — Прошептала я, прижавшись щекой к его колючей щеке.
Перебравшись на кровать, мы еще очень долго просто лежали. Закинув ногу на Давида, я, уткнувшись носом в его грудь, наслаждалась неторопливыми почти ленивыми прикосновениями его пальцев. Они чертили узоры на моем плече, спускались к кисти руки, талии, касались бедра и очерчивали острую коленку.
Находясь вот так, в руках Давида, я чувствовала себя абсолютно защищённой. Он полностью загораживал собой весь мир.
— Я не хочу тебя переиначить, — прошептала я, наблюдая, как в комнате начали вытягиваться тени. Уже темнело. — Ты неправильно меня понял, Давид. Просто… Мне кажется, что ты застыл в прошлом, — я приподнялась на одном локте и поцеловала его в грудь.
— Ты озвучиваешь то, на что мне не хватает выдержки признаться вслух, — он улыбнулся уголками губ и провел ладонью по моим спутанным волосам.
— Я не упрекаю тебя и ни на что не намекаю. Мне важно, чтобы ты понял разницу между нашими с тобой отношениями и твоими прошлыми. Я не хочу бесконечно ссориться с тобой, затем мириться. Очевидно, что в постоянном согласии мы тоже не будем жить. Так не бывает. Но такие наши ссоры разрушают то, что только-только построилось.
— Я слишком вспыльчивый, — Давид заправил волосы мне за ухо.
— Знаешь, я это уже заметила.
— Правда? — поддержал он мою небольшую шутку. — Я всё понимаю, Ло, — уже серьезным тоном продолжил Давид и провел пальцем незримую линию от моей шеи к ключице. — И я не ищу нарочно повод, чтобы поссориться с тобой. Меня это выбивает из колеи. Просто оно так быстро затягивает. Ты говоришь, я. Как снежный ком. Сразу голову остудить хочется, — его палец медленно скользнул к моей груди. — Потом сидишь и думаешь, а на кой чёрт весь этот драм кружок был нужен? Ты небезразлична мне и наши отношения — тоже. А когда я за что-то переживаю, то предохранители ломаются, — Давид очертил ореол, коснулся соска. Я тихо вздохнула.
— Я понимаю тебя. Для меня всё это тоже очень болезненно. Нужно что-то решать. Твоя работа… Я не уверена, что смогу принять ее. Для меня это уже слишком. Я мирюсь с твоей прошлой любовью, пусть иногда меня и накрывает страшная черная ревность. Но такой формат работы. Он не позволит выстроить нам нормальные здоровые отношения.
Давид поцеловал мою грудь, затем губы и перевернувшись на спину, посмотрел в окно.
— Я как-то просил тебя дать нам время.
— Помню, но с тех пор много всего успело произойти.
— Знаю, поэтому прошу еще одну маленькую отсрочку, — Давид вдруг заулыбался и помассировал пальцами веки.
— Почему смеешься? — я опустила подбородок к нему на грудь.
— Обычно, об отсрочках простят и умоляют меня. Теперь всё повернулось в обратную сторону.
— Эта работа опасна, Давид. И она тянет тебя на дно. Якорем держит в прошлом. Если бы тебя это устраивало, ты не впустил меня в свою жизнь. Вот поэтому я и хочу, чтобы ты сделал шаг вперед. Шаг в будущее. Это не про изменение тебя, твоих привычек и взглядов. Мне кажется, что мы должны сразу определиться с этим или… просто разойтись.
— Нет, — рука Давида тут же опустилась ко мне на талию. — Ты уже моя, Голубка. Любому челюсть сломаю, кто к тебе даже пальцем прикоснется. Ты только моя, — он поцеловал меня в лоб.
— Звучит очень собственнически.
— Я этого и не стесняюсь. И не стесняюсь признаться, что загнусь без тебя. Ты сделала меня живым, Ло. По-настоящему живым и знаешь что, — Давид чуть отстранился, и одним быстрым сильным рывком сорвал с шеи цепочку. На коже тут же возник красный след. — Этому уже нет места в моей жизни.
Я смотрела на мерно покачивающееся кольцо в форме короны на цепочке, и осознавала, насколько это был огромный шаг для Давида. Длиной в столько лет, сколько длились его прошлые отношения.
— Иди ко мне, — он опустил цепочку на пол и увлек в новый поцелуй.
Уже через несколько секунд Давид оказался полностью во мне, прижав спиной к своей груди и опустив одну ладонь на живот.
Глава 31
— Ненавижу опаздывать, ненавижу опаздывать, — в панике бормотала я, закручивая волосы на затылке в жгут и закрепляя их заколкой в форме тонкой иглы.
— Ло, ты и не опаздываешь, — Давид лениво потянулся в кровати и подложил одну руку под голову.
— Перед тем, как приехать на объект, мне еще кое-куда надо заглянуть, — торопливо проговорила я и едва не ударилась мизинцем на ноге об угол стола. — И зачем ты соединил спальню с кабинетом?
— Мне так удобней, — Давид сел, продолжая внимательно наблюдать за моими суетливыми движениями. — Знаешь, что мне сейчас хочется сделать? — вдруг спросил он.
— И что же? — я открыла сумку, достала ключи от машины и бросила пачку влажных салфеток.
— Стянуть с тебя платье, распустить волосы и любить до тех пор, пока не останется уже никаких сил, — вполне серьезным тоном ответил Давид.
— Ночи тебе не хватило? — я улыбнулась ему.
Мы уснули только под утро. Я никогда не думала, что человека может быть так мало. Давид доводила меня до оргазма одними своими пальцами и губами. Целовал каждый позвонок, каждый участок моего тела. Я отвечала ему тем же и не сдерживала эмоций, когда он жадно и глубоко проникал в меня. Но нам всё равно было мало. Хотелось еще и еще. Даже когда от недосыпа уже жгло глаза. Собственно, из-за нашего обоюдного нежелания остановиться, я сейчас рисковала опоздать на работу.
— Прости, любимый, но я очень-очень спешу, — я быстро подошла к Давиду и хотела оставить на его губах легкий поцелуй.
А он, хитрый лис, притянул к себе на колени, усадил и поцеловал настолько несдержанно, что о работе совсем не хотелось думать. Его твёрдый возбужденный член красноречиво демонстрировал абсолютное нежелание Давида отпускать меня.
— Нужно бежать, — с усилием разомкнув поцелуй, прошептала я.
— К чёрту работу, — Давид несильно обхватил зубами мою нижнюю губу.
— Нельзя, — еще тише добавила я, высвободившись. — С днем рождения, — я посмотрела Давиду в глаза. После сна они у него всегда чуть отливают серым. Почти незаметно, если не всматриваться. — Сегодня вечером отпразднуем. Ты пригласишь своих друзей?
— Да, конечно.
— Вот и хорошо. Люблю тебя, — я напоследок поцеловала Давида в нос и убежала, прихватив сумку.
Октябрь в этом году оказался приветливым и мягким. Да и в целом осень не капризничала. На прошлой неделе был дождь несколько дней подряд, затем выглянуло солнце. Температура ощутимо упала, но солнце спасало ситуацию.
Давид летом просил дать время. И я его дала. Терпеливо ожидая, не давя и не подгоняя его. Преимущественно, я жила у Давида, а домой заезжала лишь для того, чтобы взять какие-то вещи или в целом проверить, всё ли хорошо.
Я старалась много не рефлексировать о том, что будет с нашими отношениями в будущем. Мы с Давидом услышали друг друга, и я не видела смысла переливать из пустого в порожнее.
Взволнованно поглядывая на часы, высвечивающиеся на приборной панели, я мысленно прикидывала, успею ли заскочить в магазин за подарком. Его уже упаковали, оставалось лишь оплатить покупку и забрать. Те деньги, что я случайным образом выиграла на ставке в боях, долгое время просто лежали. Я их не тратила. А теперь так как у меня появилась постоянная работа и зарплата, я добавила еще немного, чтобы приобрести подарок для Давида.
Я долго мучилась с выбором. В конечном итоге решение само нашло меня в виде красивых часов с кожаным ремешком и аккуратными золотыми линиями на синем циферблате. Этот цвет поразительно точно повторял цвет глаз Давида.
Насчет того, что существовала примета будто нельзя дарить часы, я даже не волновалась. Не верила. Люди сами определяют свою судьбу и незачем перекладывать ответственность за свои действия на какие-то вещи или приметы.
Часы эти я могла бы купить сразу, но суть подарка заключалась не только в них. Я спросила о том, можно ли будет нанести гравировку. А когда получила положительный ответ, попросила сделать аккуратные тонкие очертания парящей голубки на внутренней стороне часов.
