кое-как расчесываю волосы и делаю привычный пучок. Внутри зреет очередная порция слез, но я больше не покажу своей слабости. Самое главное, что спать с ним я больше не буду! Хотя, надо признаться, то, что мы делали, еще долго не выйдет у меня из головы. Он хоть и сволочь последняя, но приятно сделал. Но я ему, конечно, об этом не скажу.
Быстренько надеваю белье, колготы и брючный костюм. Хочу чувствовать себя максимально непривлекательной. Тогда, может, и у Володи не будет больше поводов меня задирать. Наивная.
– Я уже говорил, что не хочу видеть на тебе брюки, – с порога говорит Володя, выставляя тарелки на столе. – Переоденься.
– А может мне еще и трусов не надевать, чтобы тебе удобнее сперму в меня было сливать? – скрещиваю руки на груди, а Володя в позу встает.
– Если скажу, будешь и без трусов щеголять. Сейчас надень юбку.
– Не хочу. И не надо мне грозить полицией. Зачем им отдавать такую удобную шлюшку? – плюхаюсь на стол, принюхиваюсь к красочному омлету. Выглядит вкусно, но есть не решаюсь.
– Понял. Тогда ты не узнаешь, о чем говорят на собрании. Его соберет Марина, а ты не выйдешь из дома.
Вот же сволочь! И ведь никто мне не скажет, я уже пария в офисе.
– Да далась тебе эта юбка!? Тебе прям нравится ходить со вставшим членом на перевес?
– Наоборот, – приступает он к завтраку, я просто дивлюсь дикости ситуации. Мы как страны, которые уже войска к границе стянули, но продолжают переговоры. – В этих штанах у тебя задницу хорошо видно, и я буду думать, как тебя поскорее раздеть.
– Да ты издеваешься!? Нельзя столько думать о сексе. Тебе нужно обратиться к специалисту.
– Зачем, если, как ты сама сказала, у меня есть послушная шлюшка. Кстати, реально послушная?
– Я говорила удобная! – бросаю я и, умяв весь омлет, спешу переодеться. А потом мы вместе одеваемся у двери.
– Наверное, я подожду, когда ты пойдешь первым.
– Наверное, ты забыла, что я сказал вчера. Я глаз с тебя не спущу.
– А как же слухи? – по спине мороз от воспоминаний о том, как на меня смотрели. – Разве стоит их подогревать?
– Слухи не моя проблема.
– Но ты их автор! Как мне работать, если каждый плюет мне в спину?!
– Разберемся, – хмурится он и тащит меня к лифтам. Я еле успеваю махнуть коту, который кажется мудрецом во время наших нелепых ссор.
В офисе Володя закрывается в кабинете с уже его ждущим начальником по безопасности, а я уже ощущаю на себе гнев коллектива. Особенно, когда обзванивать всех начинаю. Каждый норовит нагрубить, каждый считает себя обязанным позвонить Володе и перепроверить, действительно ли будет собрание.
И надо сказать зря, потому что, когда все в итоге собрались, их желание издеваться надо мной быстро пропало.
– Я вот не понял, вы все сюда зачем приходите? То вы жрете в кафетерии по четыре раза на дню, то названиваете мне по дебильным вопросам. Я, по-вашему, похож на диспетчера? Или, может, мне заняться нечем? Работы мало? Вы вообще знаете, что в компании творится? А вы знаете, что у нас есть крот, который сливает всю информацию конкуренту? – Володя смотрит на всех, ни на ком конкретно не останавливаясь. – И каждый из вас попадает под подозрение. И можете быть уверены, ваше очко должно сжиматься, потому что как только я узнаю кто это, он тут же будет уволен по статье и отдан полиции. Я не буду церемониться с тем, кто помогает топить то, что я держал на плаву так долго? Что!?
Он отвлекается на поднятую руку.
– Так может новеньких посмотреть? Ну, проверить, в смысле, – говорит Бабич Римма из отдела кадров и смотрит на меня. Не долго, но ясно давая понять, кого она имеет в виду.
– Я всех проверю, госпожа Бабич. И новеньких, и стареньких. И вместо того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, вы бы подумали, нет ли на ваших компьютерах важной информации, которую наши системные администраторы уже ищут.
– Но… – теперь руку подняла Марина.
– Ну?
– В правилах компании очень четко прописано, что за ненадлежащее поведение сотрудник будет уволен.
– Вы предлагаете мне уволить себя? Или, быть может, мою будущую жену?
– Жену? – уже заговорила Василина Дмитриевна, и по ней было видно, как она нервничает. Даже промокнула лоб салфеткой. – Но вы женаты.
– Василина Дмитриевна… Вы ревнуете? Откуда такой ярый интерес к моим женам. Бывшая, будущая, они все мои. Теперь пройдемся по основным рабочим моментам.
Он еще час рвал и метал, давая втык каждому главе отдела, но в итоге похвалил всех за собранность во время тяжелых времен. Но я уже почти не слышала, записывала все автоматически. В голове все еще гудели эти его слова про жену. Я сразу вспомнила, что он говорил вчера, но действительно думала, это был сон.
Мне хотелось узнать подробности, мне хотелось узнать, почему он так поступает, может, у него с головой не все в порядке, если он собирается жениться на той, кого считает шлюхой и предательницей? Какое-то особое повреждение мозга.
Но несмотря на опасения за его здоровье, я ему благодарна как никогда. Работать как будущая жена начальника гораздо приятнее, чем действующая любовница. Всю остальную часть дня меня никто не задирал, а когда звонили, не издевались, а говорили уважительно. И на этом спасибо.
Когда Володя засобирался на запланированную встречу, я обрадовалась, что наконец смогу побыть одна и прийти в себя, осознать свое положение и подумать, как быть дальше.
– Поехали, опаздываем уже.
– Куда? – настроение упало до нуля, когда он не вошел в лифт один, а ко мне повернулся. – Мне там быть обязательно?
– Тебе обязательно быть со мной. Или ты забыла, что я сказала утром.
– Да уж, забудешь тут, – бурчу я, взяв сумку и отключая монитор. Я иду к Володе и захожу вместе в лифт.
– Ты, кстати, ничего не начала удалять на компьютере, – замечает он как бы невзначай.
– И что из этого?
– А то, что виновные всегда пытаюсь скрыть свое преступление.
– О, так я уже не виновна? Суд меня обвинил. Все-таки подумал и снял обвинения? – бешусь я. Почему лифт едет так долго!? Почему Володя стоит так близко?!
– Не совсем. Ты могла не хранить ничего на рабочем компьютере, ты же не дура.
Мне уже так не кажется.
– Нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. И говорила только правду.
– К чему тебе моя правда, если ты мне все равно не поверишь, – шагаю вперед, когда двери лифта открываются.
