Объясни, пожалуйста.
— Что здесь непонятного? Им же всем хочется смазливого, типа Шагалова, Дагера… А я же урод! — ухмыляется он. — А Албанцевой похрен. Она все равно слепая. И, не видя моего лица, нормально общается. Мы подходим друг другу. Она — калека, я — урод, — провокационно.
Охреневая качаю головой, но даю себе слово не срываться до ринга.
— Но есть же девочки, которым не так важна внешность, пытается убедить его Ольга Захаровна.
— Они сами стремные — страшные, скучные, — морщится он с отвращением. — А я хочу красивую.
— Покорить красивую девочку? — дергает бровями Ольга Захаровна. — Нет?
— Бабками? Дешевку не хочу. Надоели.
— Поступками, Антон.
— Пф… Это идет в зачет только смазливым рожам. А уроды остаются, во френд-зоне.
— Но, подожди. Яна не может видеть, что Макс красивый парень. Но, однако, он же чем-то покорил ее? И теперь они встречаются.
— Бинго! Я тоже хочу пойти этим путем. Но Шагалов стоит на нем и мешает мне. Вот и весь конфликт.
— То есть, — обескураженно взмахивает кистью Ольга Захаровна. — Яна тебе не столь нравится, сколько подходит.
— Если я сказал красивая и не тупая, значит, нравится, — недовольно фыркает он.
— Ясно. Ваш конфликт из-за того, что Антон проявляет внимание к Яне? — переводит взгляд на меня Ольга Захаровна.
— Нет, — улыбаюсь я зло. — Наш конфликт из-за того, что он…
— Ну, давай, пожалуйся, — криво и с вызовом улыбается Стоцкий. — Малыш.
Сжимаю челюсти.
— Может, думаешь, кто-то за тебя разрулит и не придется отвечать за свой базар сегодня на ринге, а Шагалов?
— Не дождешься, убогий, — швыряю ему в морду ежика.
Успевает увернуться, ежик всего лишь шоркает его по щеке. Подлетаем на ноги.
— Эй! — встает Ольга Захаровна, расталкивая нас в грудь ладонями. — Немедленно сядьте! Сейчас же! Я оштрафую… Нет, в изолятор оба отправитесь! — поспешно меняет она решение.
Падаю на кресло первым. Изолятор потом. Сначала бой.
— Будете провоцировать друг, друга, буду штрафовать, — поправляет она прическу.
Сжимаю кулаки, суставы хрустят.
— Максим, ну откуда столько агрессии, ты можешь мне объяснить? Ее истоки в ревности?
— Нет. Янка никогда не предпочтет его мне. И дело не во внешности.
Стоцкий противно усмехается.
— Давай, попробуем помочь разобраться в этих тонких вопросах Антону. В чем же причина, как ты считаешь?
— В чувствах… — срывается мой голос.
— Да. Хороший ответ, — одобряюще кивает она. — Достойным девушкам ценны чувства. Надеюсь, никто из вас не оспаривает, что Яна девушка достойная.
— А какие более ценны свои или чужие? Что важнее, то что она испытывает чувства, или, что к ней испытывают чувства? Антон, как ты считаешь?
— Никак не считаю, — внезапно теряет он интерес к беседе.
— Анто-о-он… — предупреждающе.
— Это все хрень. Какие чувства? Очередная победа Шагалова. Скоро остынет и пойдет сверкать своим смазливым фейсом к другим телочкам. И будет Албанцева Вашим постоянным клиентом.
— Ты так не сделал бы? Если бы Яна предпочла тебя?
— Мне сверкать нечем. Это же очевидно, — с сарказмом переходит в режим пофигизма.
— Ты придаешь слишком много значимости внешности, Антон, — качает она головой. — А тебе бы не помешало немного обходительности с девушками. Есть множество примеров известных мужчин, с весьма сомнительной внешностью, но очаровательных, харизматичных, которые покоряли женские сердца.
- Ну да. Как же… Кому это надо — покорять, когда на тебя смотрят как на урода, с презрением или жалостью? Пусть идут нахрен. Пятым и шестым эшелоном в койку Шагалова.
— И Яна?
— Она, к счастью, смотреть не способна.
— Очень эгоистично звучит. Ты бы не хотел, чтобы она прозрела?
— Нет, не хотел бы. Меня она устраивает слепой. Это лишает меня недостатков и сильно упрощает «поступки», которые можно ежедневно совершать. Да, Шагалов? За ручку проводил, уже герой. И больше напрягаться не надо.
Изображаю фейспалм.
— Да ты ж тупой, Стоцкий. Тебе ж поэтому девчонки не дают.
— Твоя то дала! — облизывает он свои жирные, вечно облупленные губы. — И кто из нас тупой?
— Чо?..
Я теряю адекват. Ярость от оскорбления смешивается с леденящей мыслью об изнасиловании. А вдруг она не сказала? «Трогал…» И моя скромняшка Мышка со слезами на глазах. «Янка — гордячка…», «Это был не ты…»
Сердце шкалит, в глазах темнеет. Забрало мое падает.
— Стоп! — вскрикивает Ольга Захаровна.
Стоп?! Я вообще не знаю, что это слово значит теперь!
Толкаю со всей силы подошвой кроссовка стол, стоящий между нами, вдалбливая его в колени этому скоту. Срываясь с места, с разворота пинаю ему в голову. И с рычанием, еще раз! Не соображая, под крики Ольги Захаровны, не чувствуя кулаков, ломаю костяшки об его череп, пробивая выставленные в блоке предплечья, пока его руки не падают. Сваливается с кресла.
Адреналин и страх за Янку еще не выплеснут до конца. И нога моя подрагивает в рефлексе вколотить кроссовок еще пару раз ему в нутро. Но давно впечатанный в сознание запрет бить лежачего держит на месте.
Тяжело дыша, и все еще не соображая как сорвался, смотрю, как он валяется в отключке в моих ногах…
ЯНА
Разглядываю друзей. Ася с Сэмом голубоглазые, русоволосые и чем-то похожи. Сэм чуть светлее.
У Аси обалденная осанка! Очень красивые волосы, заплетенные в толстую косу.
— Тина, Марика, Гала… — тихо комментирует мне проходящих мимо девиц.
Осанка становится еще ровнее, вздергивает подбородок, окатывая их строгим холодным взглядом, в ответ на их пренебрежительные.
Поправляю свои хамелеоны, девицы только на мгновение попадают под прицел моего еще хренового фокуса. И за выражением их лиц, я не успеваю рассмотреть деталей.
Блин, взрослые такие! Мы с ними рядом совсем еще девчонки.
— Кто из них кто?
— Тина Таюрская, светловолосая девушка, бывшая подружка Сэма, — становится Асин голос ледяным. — Марика, шатенка. Неравнодушна к твоему Максу, кстати.
— Я знаю… — ревниво смотрю в след девицам.
— Ой! — фыркает недовольно Сэм, пряча досаду в голосе. — Поговорить больше не о чем?
Семен — вальяжный, с налетом пофигизма и гонора. Немного агрессивный, резковатый. Но расслабляется, как только не остается никого «чужого». Задумчиво трется носом об Асин висок. Взгляд становится глубже, мягче, проще… Улыбка у него классная. Открытая, белозубая. Кусает губами ее за краешек ушка. Их кисти сжимаются. Хорошие!
Я как голодная, ловлю все детали. Готова смотреть на людей сутками. Их лица… Движения… Даже одежду! Мой мозг голодал по картинкам. И я восполняю их как одержимая. Любуюсь.
Рита, что неожиданно, не пацанка, а тоже красивая! Совсем другой красотой. Губы яркие, скуластая. Чувствуется восточная кровь. Верхнее веко чуть тяжеловато, как у кореянок. Это делает ее взгляд нешуточным. Темные непослушные
