отрезала Есения.
– Это ты так думаешь, милая, – еще шире улыбнулся Ян и, поднявшись с места, направился к жене. Налил в ее пустой бокал шампанского и произнес: – Знаешь, радость моя, сегодня произошло нечто странное. Какая-то женщина пришла к нам в дом и начала требовать Марию. Хотела передать ей подарок от Алексея.
Есения, уже поднесшая бокал ко рту, резко остановилась и затравленным взглядом посмотрела на Яна. Внутри ее все сжалось от ужаса. Зачем, зачем она в последнее время постоянно пытается ему дерзить, перечить, выходить из повиновения? Она же знает, что за этим последует расплата.
Она молча смотрела на мужа, парализованная кошмаром происходящего. Внезапно его конфликт с Машей предстал в совершенно ином свете. Та наверняка хотела предупредить Есению о визите незваной гостьи, а Ян делал все, чтобы ей помешать. Играл с ней, как кошка с мышкой. Конечно, как он мог упустить такую возможность поиздеваться над близкими людьми?
– Что же ты молчишь, милая, тебе разве не интересна моя история?
Вместо ответа Есения судорожно мотнула головой и все-таки сделала большой глоток шампанского, не ощутив его вкуса.
– А я все-таки продолжу, мне все это показалось ужасно забавным. Представь себе, я говорю этой девушке – так вот же Мария, давайте ей свой подарок. Маша ведь ей сама дверь открыла. А эта сумасшедшая вдруг говорит: это не та Мария! Представляешь? Мне, мол, нужна другая. Такая невысокая, худенькая и светловолосая. – Ян не выдержал и расхохотался. Слезы выступили в глазах, которые из-за расширенных зрачков казались совсем черными. – А я, а я… – Ян задыхался от хохота и никак не мог закончить фразу. Есении же казалось, что ее сердце перестало биться. – А я ей говорю – так это же не Мария, это моя жена, Есения! Вы наверняка ошиблись. С какой радости какой-то Алексей будет передавать ей подарки в новогодний вечер? – И Ян взорвался от хохота. Бокал выскользнул из его рук, разбился, за минуту до гибели вспыхнув в свете свечей тысячей оттенков расколотой на куски радуги.
Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Ян резким жестом достал из кармана длинный узкий футляр и раскрыл его. На темно-голубом бархате ни с чем не сравнимым блеском сверкнуло бриллиантовое ожерелье. Ян схватил его одной рукой и сжал, не обратив внимание на то, что футляр упал на пол, а твердые камни впились в руку.
– С какой стати Алексей будет дарить моей жене подарки, когда у нее есть муж, правда, милая? Повернись, пожалуйста, хочу примерить свой подарок. Надеюсь, он тебе понравится.
Словно послушная кукла в руках злобного ребенка, Есения молча повиновалась. Повернувшись к мужу спиной, она на мгновение почувствовала облегчение – по крайней мере, ей не нужно смотреть ему в глаза. А через секунду она почувствовала, как тонкое ожерелье змеей сдавило шею. Стало трудно дышать.
– Ян, ты что делаешь? – запаниковала Есения, пытаясь ухватить рукой сдавливающее шею украшение и прекратить пытку.
– Подожди, милая, тут что-то с замком, я сейчас разберусь, не мешай мне.
Ян перехватил ее руку и отвел в сторону. Ожерелье сдавило горло еще сильнее. Есения почувствовала, что задыхается. От ужаса она начала дышать чаще и вскоре почувствовала, как ее легкие начинают гореть огнем.
– Ян, – только и успела прохрипеть она, – Ян…
– Так вот, милая, ты же знаешь, как я тебя люблю, – горячо зашептал на ухо муж, продолжая сдавливать ей горло. – Я тебя никому не отдам, ты только моя. Моя, слышишь? Это ведь я тебя нашел, теперь ты принадлежишь мне, и ничто этого не изменит. А если ты решишь уйти от меня, то я убью себя, как Есенин. Или тебя убью. Это ведь не важно. Ведь мы с тобой одно целое, и я собираюсь вписать наши имена в вечность. Но не будем о грустном, ведь история и вправду смешная.
Ян снова рассмеялся, а перед глазами Есении поплыли черные пятна. Последнее, что она запомнила, были похожие на черные дыры безумные глаза мужа, заглядывающие ей прямо в душу, и смех призрака самоубийцы, который они бездумно потревожили. Сквозь толщу тумана, в который все глубже погружалось ее сознание, до Есении донеслись звуки вновь заведенного кем-то патефона:
Утомленное солнце нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась, что нет любви…
Ветер
За три недели она так ни разу не появилась. Не приходила к нему домой, не заглядывала в магазин. Он пытался осторожно расспрашивать о жителях дома на холме Зину, но та тоже ничего не знала, что было совсем уж невероятно. Казалось, что все обитатели особняка умерли и их занесло снегом. Скоро дом, словно дворец из мрачной сказки, будет поглощен лесом и простоит так сто лет, пока не придет хитроумный застройщик, не сровняет его с землей и не построит на его месте безликую многоэтажку.
Ветер даже проехал пару раз мимо дома, пытаясь обнаружить в нем признаки жизни, но попытка была тщетной. Перебрав в голове все возможные варианты происходящего, он решил, что Маша и ее хозяева просто уехали. А он не играет в ее жизни такую уж значимую роль, чтобы ему об этом сообщать. Покрутила романчик, и хватит, найдет себе другого Ветра в другом месте.
Эта мысль пришла внезапно, и что-то больно кольнуло в области сердца. Этот укол словно привел его в чувство, и вернулись мысли о Тине, о которой он не вспоминал с момента возвращения от родителей. Будучи на другом конце страны, он ответил что-то дежурное на ее поздравление с Новым годом, больше она ему не писала, и он тоже не выходил с ней на связь. Дуется наверняка. Но Ветра это не сильно заботило. Если хочет обижаться, то надо дать ей такую возможность. Когда ей надоест, она сама придет.
Но Тина не шла, обида затянулась. Спустя еще неделю, в течение которой Маша так и не появилась, Ветер написал старой подруге и пригласил вечером заглянуть к нему в магазин после закрытия. Тина ничего не ответила, и Ветер даже не был уверен, придет ли она или предпочитает и дальше обижаться, чтобы наказать его за бездушное отношение.
Где-то через час после закрытия, когда он уже настроился на вечер в одиночестве, устроился на диване и бездумно смотрел футбол, в дверь магазина постучали.
Первая мысль, утопическая, была, конечно же, о Маше. Но она тут же растворилась туманом, стоило Ветру увидеть за дверью Тину. Ну что же, глупо было расстраиваться, ведь он сам ее пригласил.
– Привет. – Ветер распахнул дверь, впуская в помещение
