понимающую двоюродную сестру. Он избивает ее не долго — я не хочу, чтобы состояние было критичным. Но я все равно успеваю получить ранее незнакомое мне удовольствие и наслаждение — приятно, когда гадины получают по заслугам.
Егор дожидается, когда Алла перестанет пытаться верещать и вырываться, и набирает меня. Прикладывает трубку к Алкиному уху: «Слушай сюда, сестричка сраная. Еще раз поймаю тебя на подобных фокусах — очнешься в больнице. Забудь дорогу к моей матери и все, что ты от нее слышала, если жизнь дорога. Надеюсь, мы поняли друг друга».
Вроде бы должна уяснить — за свою жизнь мы все трясемся.
Мой «работник» встряхивает Аллу пару раз. Догадываюсь, что спрашивает: «Все тебе понятно, идиотка?!» или что-то в этом роде. Она кивает и уползает от него на четвереньках — Егор уже не смотрит. Мы, как два незнакомых человека, идем навстречу друг к другу, и, поравнявшись, я сую ему в руки толстенький конверт.
Деньги, приготовленные для Аллы, я решила потратить в более выгодное предприятие.
Успеваю обронить: «Послезавтра будь на связи».
Теперь обратно к Кириллу. Нельзя разрушать образ идеальной невесты. Я поставила на кон всё.
Прихожу как раз вовремя — хоть я и накачала Кирилла для надежности, когда я забегала на кухню, он уже ворочался и находился в чуткой фазе сна.
— Спокойно, милый, я здесь. Просто отходила в туалет, — подлетаю на диван и глажу его по голове, — тебе приснился кошмар?
— Да, — смотрит на меня таким сонным наивным взглядом, что это невольно на пару секунд растапливает мое сердце, — как будто ты ушла от меня навсегда, и я не знал, как дальше жить с этой болью.
— Такого никогда не случится, ты же это знаешь, — наверно, он подсознательно чувствует, что я в шаге от того, чтобы с ним порвать…
— Знаю, но все равно не могу перестать бояться. Иногда я думаю, что зря разрешил себе привязываться к тебе настолько сильно. Я стал слабым, уязвимым. На мне нет непробиваемой брони как раньше — и я вижу это и по работе, и по разговорам с мамой, и по нашим свиданиям.
— Так это же хорошо, котенок. Теперь ты живешь по-настоящему. Твои чувства обострились и исходят из самого сердца — разве это не прекрасно?
Он немного задумался: «Может, и прекрасно. Но слишком уж ненадежно. Меня любой удар сильно подкосит, и я из-за этого нервничаю».
Пытаюсь усыпить его бдительность: «Никто не собирается бить тебя под дых, милый. Зачем ты живешь тревогами? Будешь волноваться, когда случится что-то плохое, а сейчас зачем себя накручивать?»
Ну вот! Надо было говорить не «когда», а «если»! С таким параноиком нужно тщательнее подбирать слова!
Весь день мы провели в идиллии и гармонии. Делали какие-то милые домашние вещи вместе, особо не напрягались. Кирилл вел себя как преданный пес — он вспоминал обрывки гадостей, которые вчера наговорил мне от страха в пьяном угаре, и теперь ему за все было дико стыдно. Он даже ни разу не приставал ко мне с подтекстом на секс.
Может, если и дальше все так пойдет, я смогу со всем смириться? Если я обуздаю его похоть, мне будет почти не в тягость быть его женой. Ну и что, что не люблю? Мне теперь кажется, что я никогда в жизни не полюблю никого, кроме Руслана, а эта дверь теперь для меня навсегда закрыта… Тут хотя бы будут меня оберегать и носить на руках.
От таких «предательских» мыслей и милого настроя я совсем расклеилась.
— Кирилл…Я, как ты, не умею находить подходящие моменты, чтобы сказать важные слова…Конечно, надо было перепроверить все, прежде чем волновать тебя…
Он напрягся и слушал очень внимательно.
— Короче, мне кажется, что я беременна…Примерно месяц. Завтра собираюсь перепроверить, мы можем сходить на УЗИ вместе, если хочешь.
Таращусь ему в лицо и жду реакцию. В прошлый раз он тоже радовался моей беременности, но только повод у этого был другой — освобождение из под маминого гнета и супружеского долга.
Сначала он просто ошарашенно таращится на меня, но потом в его глазах снова стоят слезы: «Кристина…Я не знаю, чем я заслужил это все…Сначала судьба подарила мне идеальную девушку, которая согласилась выйти за меня…Так еще и радует меня ребенком…Конечно радует — что за сомнение у тебя на лице? Я хочу, чтобы у нас с тобой было как минимум пять детей — тебе беременность будет очень к лицу, и я не смогу сдерживаться!»
Он ластится ко мне, обнимает, одаривает поцелуями.
— Ну-ну, фальстарт. Я же сказала, что только предполагаю, это все еще не точно.
— Если не точно, то мы это мигом исправим, — Кирилл продолжает взбудоражено делать всякие нежные вещи.
Так, получается, отзывать мне все-таки свой план? Отменять Егора, делать вид, что звонок от Нины бедному Кириллу причудился? И будет у меня дом — полная чаша…
У меня есть еще один день на раздумья. Перед тем, как идти на попятную, мне нужно задать ему последний, самый важный вопрос. Знаменательный. Решающий.
Утром Кирилл записал меня в элитную клинику — врачи обращались со мной так, как будто я рожу какого-то очень великого человека, как минимум всемирно известного ученого или спортсмена.
— Ей не будет больно во время УЗИ? Крем не слишком холодный? Посмотрите — она вздрогнула! — Кирилл носился вокруг меня как курица-наседка, и врачи, хоть это их и раздражало, отвечали ему самой нежной улыбкой: «Не волнуйтесь вы так, папочка, все у нас проходит хорошо».
Я не узнаю его…Он стал таким ласковым и заботливым…Не показушно, а всем сердцем переживает за нас с малышом.
— Да, вы действительно беременны, срок — примерно шесть недель. Пол пока мы с вами узнать не можем — еще слишком рано. Но пока я вижу, что все протекает без осложнений.
— Это будет мальчик, мы уже знаем, — Кирилл снова приосанился и принялся наглаживать меня по пока еще плоскому животу, — одевайся, милая, и посиди в коридоре, а я пока займусь скучными счетами.
Сквозь плохо притворенную дверь я слышала: «Запишите нас на все оздоровительные процедуры. Закажите самые лучшие витамины и пищевые добавки. Массаж, психолог — все, что нужно для легкой беременности. Делайте все, что она захочет, просто присылайте чеки моему ассистенту».
Я никогда не мечтала сидеть на чьей-то шее и как принцесса тыкать пальцем в очередную хотелку. Но, черт возьми, как же это, оказывается,
