Будоражащий - Джулиана Виктория

Боже, я звучу как нуждающаяся, но мне все равно, потому что я и есть нуждающаяся.

Это все, что ему нужно. Он обхватывает мою шею спереди, а мои руки автоматически заходят ему за спину, чтобы поскрести ногтями его спину. Мне хочется большего контакта, но я стараюсь не торопиться.

Его пальцы впиваются в мое горло, их тяжести достаточно, чтобы мое дыхание стало поверхностным и заставило мои внутренние мышцы сжаться. Я чувствую, как с каждой секундой становлюсь все более влажной. Он отодвигает свой рот от моего, осыпая обжигающими поцелуями мою челюсть, шею, нежную кожу за ухом и, наконец, покусывая чувствительную кожу моей груди и основания горла. Я чувствую, как его член твердеет на моем бедре, и мне приходится бороться с желанием схватить его в руки. Вместо этого я наклоняю свой центр к его центру, покачивая бедрами, добиваясь от него давления, в котором я отчаянно нуждаюсь.

Он издает серию ругательств под нос и пристально смотрит на меня с потребностью в глазах.

— Ты скажешь мне остановиться в любой момент, когда захочешь, хорошо, Кэт?

— Хорошо, но не останавливайся, — тороплюсь сказать я, чтобы он не кончил, мое удовольствие нарастает, а клитор ноет от желания освободиться. Это вызывает у него еще одну тихую усмешку.

— Как далеко ты хочешь зайти, gattina?

Он скользит кончиком носа по моей переносице. Рука, которая была на моем горле, теперь движется к моим твердым соскам. Другая его рука служит опорой, чтобы он не опустился всем телом и не придавил меня.

Я беру паузу, чтобы подумать, что довольно сложно, учитывая текущую ситуацию, прежде чем сказать: — Сколько хочешь. Я хочу тебя всего.

Я знаю, что ему нужно, чтобы я была уверена, и я уверена, поэтому вливаю в свои слова столько уверенности, сколько могу.

Он хмыкает и просовывает руку под мою рубашку, сжимает грудь, а затем щиплет сосок и проводит по нему большим пальцем. Он полностью откидывается назад, и от потери тепла его тела я бы сразу же похолодела, если бы не потребность, проходящая через меня и перегревающая мою кожу.

— Сними рубашку, — требует он, и кто я такая, чтобы спорить с этим парнем? Я сажусь и снимаю рубашку, бросая ее за спину. Он жадно смотрит на меня.

— Ляг на спину и подними свою задницу.

Я снова делаю то, что мне говорят, и он снимает с меня ночные шорты и трусики, а затем наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в очередном торопливом сплетении языков и губ. Его губы движутся вниз по моему телу, оставляя за собой расплавленные горячие поцелуи, которые обжигают мою кожу.

Он останавливается, чтобы ущипнуть меня за соски, посасывая их и прикусывая достаточно сильно, чтобы вызвать крик, состоящий из боли и удовольствия, но тут же проводит языком по болезненному бутону, слизывая жжение, пока тепло заливает мою сердцевину.

Как этот мужчина так хорошо чувствует мое тело?

Я никогда не была с кем-то, кто точно знал бы, как доставить мне удовольствие. Они всегда боялись причинить мне боль, не понимая, что именно этого и не хватает.

Он продолжает осыпать поцелуями мой живот, пока не добирается до моего ядра. Его руки лежат на моих бедрах, раздвигая их; он устраивается между ними, его широкие плечи заставляют меня развести ноги так далеко в стороны, что мне кажется, будто я расколюсь пополам. Он понимает это и немного опускается, чтобы его рот оказался как раз там, где мне нужно. Глядя на меня из-под опущенных век, он говорит: — Посмотри на себя, Кэт, ты уже промокла для меня.

Он прав — я уже капаю на диван.

— Хочешь, чтобы я съел твою красивую киску, gattina?

Я уже практически мурлычу; если это не достаточный ответ, то я не знаю, что еще. Мое терпение на исходе, поэтому я дергаю его за волосы и направляю его рот к моему нуждающемуся клитору.

Еще один смешок, и он ныряет внутрь, его язык бегает вверх и вниз по шву моих складок, а затем останавливается, чтобы засосать мой клитор между губами. Я вскрикиваю, откидываюсь на спинку дивана, а мои глаза закатываются к затылку.

— О Боже, да. Еще.

Он издает низкий гул одобрения, а затем просовывает в меня палец, изгибая его, чтобы попасть в точку G, продолжая посасывать мой клитор. Он чередует движения, просовывая еще один палец, который заполняет меня с такой приятной полнотой, что я приближаюсь к краю. Затем он опускается на меня, мурлычет, касаясь моих складок, и говорит: — Ты такая вкусная, Кэт, именно такая, как я и знал, прямо как мед. Будь хорошей девочкой и кончи для меня.

Если бы этого было недостаточно, чтобы уговорить меня, то под натиском его языка, вихрящегося и скользящего между моими складочками, и его пальцев, быстрее проникающих внутрь меня, я падаю на край обрыва без парашюта. Я стону и вжимаю его лицо в себя, буквально катаясь на нем, когда начинаю спускаться вниз от самого сильного оргазма в моей жизни. Если уж он так умеет работать ртом, то мне не терпится увидеть, что он может сделать своим членом.

Как только я вновь обрела контроль над своим телом, я отпускаю его голову. Он забирается обратно, приближает свой рот к моему уху, покусывает мочку и говорит: — Такая хорошая девочка.

Я издаю протяжный стон. Черт возьми. Неужели на моем лбу неоновыми огнями написано "кинк на похвалу"?

— Это было невероятно, — говорю я, все еще немного запыхавшись, но желая отплатить ему тем же.

Он тихонько хихикает и качает головой, его взъерошенные волосы слегка прилипают ко лбу, на котором блестит пот.

— Удовольствие было только моим, — говорит он мне, и я почему-то знаю, что он говорит это всерьез.

Мои щеки вспыхивают, и я игриво шлепаю его по плечу. Проводя руками по его животу, я пытаюсь взять себя в руки и перевернуть его на спину, но он не сдвигается с места. Он чертовски большой, чтобы я могла его швырнуть, поэтому я довольствуюсь тем, что обхватываю его по длине через серые треники, что вызывает у него дрожь, которую я сразу же чувствую. Он качает головой.

— Не сегодня, Кэт. Я просто хочу обнять тебя.

Он ясно дает понять, что опускается на меня для нашего обоюдного удовольствия, а не только для моего. Я бы поспорила с ним, но я устала