— Наверное, бог решил меня наградить за то, что оставил сиротой в детстве и бесплодной в юности, — горько усмехнулась Катя и добавила, грустно глядя Ксюше в глаза: — Я бы все это отдала, не задумываясь, только за одну единственную возможность — прижать к груди своего собственного ребенка.
— Ты выйдешь за Игоря замуж? — не унималась Оксана, вопрос детей ее никогда особенно не интересовал. Она считала, что без них гораздо лучше, поэтому не разделяла Катиных страданий.
— Я еще не разведена официально, — отмахнулась она от Оксаны, не желая обсуждать с ней свою личную жизнь. — И давай лучше займемся делом.
Двух дней катастрофически не хватило, не все шло гладко у Оксаны, несмотря на ее очевидные старания, и Катя никак не могла решиться уехать и оставить ее одну. Оксане не хватало гибкости мышления, умения ладить с людьми и, конечно, знаний, которые обязательно должны быть у человека в этой должности. Умению руководить невозможно научиться, человек рождается или лидером или исполнителем. К сожалению, наблюдая за Ксюшей, Катя это осознала в полной мере. «Слишком много амбиций, слишком большое желание показать свою власть там, где надо просто проявить гибкость», — жаловалась она Игорю на Оксану, который просил ее приехать скорее. Но Катя была слишком ответственна, чтобы бросить дело на произвол судьбы, поэтому терпеливо занималась обучением Ксюши. Прошло две или три недели, прежде чем ей показалось, что она сможет уехать. Заказав билет и подробно расписав все рекомендации, Катя вернулась к себе, чтобы собраться. До вылета самолета оставалось около шести часов. Она улыбнулась: каких-нибудь шесть часов, и она упадет в объятия Игоря, с которым не виделась целую вечность.
Она достала сумку, с которой приехала сюда, и открыла шкаф. На вешалках были развешаны летние платья и костюмы. Катя с сожалением посмотрела на них — в Москве уже началась осень, придется влезать в ненавистное пальто. Ее взгляд упал на черное платье, в котором она была в тот день, когда ее запер Луис. Она взяла его в руки, чтобы сложить, как вдруг ей показалось, что в кармане что-то зашуршало, и тут она вспомнила о письме, которое ей дал Луис перед отъездом. Ругая себя за рассеянность, она распечатала конверт, пытаясь прикинуть, сколько же оно провалялось в кармане. «Наверное, не меньше трех недель», — решила она и стала читать.
Здравствуй, Катя!
Надеюсь, что у тебя все хорошо. Здесь произошло такое событие, о котором тебе надо знать. В один из дней моего дежурства в баре ко мне подошел мужчина, который представился твоим мужем, Павлом. Он был неряшливо одет, небрит, непричесан, а его глаза… Если бы ты видела его глаза! Он стал просить у меня твой адрес, которого я и сам не знал, но пообещал, что постараюсь узнать. На это он покачал головой и сказал, что уже будет поздно. Народу в баре не было, и я предложил ему выпить. После двух рюмок бедняга рассказал мне, что убил твою сестру, кажется, он называл ее Златой. Он зарезал ее кухонным ножом после того, как прочитал ее дневник. Он узнал, что она всю жизнь ненавидела тебя и что она, здесь я не уверен, но передаю тебе слово в слово, убила твоих родителей и хотела убить тебя. Потом он достал тетрадь и взял с меня клятву, что я передам этот дневник только тебе лично в руки. Он настаивал, что ты должна об этом знать. Потом он ушел и насколько я знаю, после нашего разговора он пошел в милицию и во всем признался. Это было очень громкое дело, его показывали в новостях, у них осталась маленькая девочка, которую определили в детский дом. Самое странное в этом деле было то, что он не рассказал никому о дневнике и никто не знал причины, заставившей его убить мать собственного ребенка. В общем, Катя, постарайся приехать или дай мне знать, что делать с этим дневником, который, наверное, должен быть передан следователю, но я, пойми меня правильно, не хочу иметь с этим дело. К тому же Павел настаивал, чтобы сначала ты его прочитала!
Прости, что расстроил тебя.
Твой друг Юра.
P.S. Еще твой муж просил тебя позаботиться о девочке.
Катя отложила письмо и почувствовала, что вся дрожит. Ее колотило так, что она была вынуждена закутаться в одеяло, несмотря на теплый летний вечер. Этого не может быть! Паша зарезал Злату ножом! Это какой-то страшный сон, по ее щекам текли слезы. Люди из прошлого, которых все это время, проведенные в другой стране, она пыталась вытравить из своей памяти, вновь появились в ее жизни. Одна, правда, уже в могиле, но ее муж в тюрьме. Катя заставила себя снова прочитать письмо. Господи, зачем он ее убил? Катя сколько ни пыталась, не могла заставить себя поверить в это. Пашка, ее Пашка, которого она так любила. Но, не будет же Юрка врать?! Кате казалось, что она хорошо знала Павла, с которым она прожила семь лет, она бы никогда не подумала, что он способен на такое, он был таким добрым и ласковым когда-то. Когда-то, а потом она заставила его… Нет, об этом лучше не думать сейчас. Сначала она должна прочитать этот злосчастный дневник, а потом… Боже мой, ну как Злата могла убить ее родителей?! Похоже, что она была психически больна, иначе это трудно объяснить.
Катя сжала виски руками, пытаясь собраться. Что же ей делать? Она должна лететь в Москву и разбираться со своим прошлым. Уже завтра она прочтет этот дневник и решит, что делать.
Усилием воли она поборола приступ слабости, и кое-как побросала оставшиеся вещи в сумку. Неожиданно она вспомнила, что Игорь будет ее встречать. «Я приготовлю вкусный ужин, выпьем вина и займемся любовью». Тогда его слова звучали восхитительно, но в свете последних событий это стало невозможно. Ей просто необходимо остаться одной и разобраться в том, что произошло. Пока она не узнает правду, ей придется отложить все свидания. Она решила ничего не рассказывать Игорю. Она никогда не сможет признаться ему, какой глупой и доверчивой она была раньше. А объявить любимому, что ее бывший муж обвиняется в убийстве ее двоюродной сестры, которая отправила на тот свет ее родителей?! Да он никогда не захочет иметь с ней дела, и лучше она первой разорвет с ним отношения, чем дождется, что он сделает это сам. Катя взяла мобильный и отправила сообщение.
Не надо меня встречать, я не вылетаю этим рейсом. Свяжусь с тобой, как только буду в Москве.
После этого она выключила телефон: в Москве она поменяет номер, и он не сможет с ней связаться. Это была единственная ниточка, которая их связывала. Катя швырнула мобильный в сумку и заплакала. Ну, почему она не может быть счастливой?
В аэропорту Шереметьево Катя напрасно искала глазами Игоря, испытывая страстное желание кинуться ему на грудь и обо всем рассказать, но, к сожалению, он правильно понял ее сообщение, и скорее всего, обиделся. «Ну почему мужчины никогда не могут прочитать между строк?», — горько подумала она и, подхватив тяжелую сумку, вышла на улицу. Ей казалось, что она не была здесь вечность. Погода, как всегда, была ужасной: свинцовое небо, мелкий моросящий дождь. «Добро пожаловать домой! Похоже в этом городе для тебя все по-прежнему: неприятности и мерзкая погода». Обдав ее кучей брызг, подъехал очередной таксист:
— Такси, девушка?
Прежде, чем сесть в машину Катя кинула прощальный взгляд на аэропорт. Может, он все-таки приехал? Но, вокруг был только дождь и мрачные пассажиры под зонтами, спешившие по своим делам. Она села в такси и вздохнула. Мог бы и приехать. Подумаешь, написала — не встречай. И когда мужчины будут понимать нас правильно?
Юрка работал без выходных, поэтому Катя подъехала прямо к гостинице. По хорошо знакомым коридорам она поднялась в бар. Целая жизнь прошла с тех пор, как она отсюда уехала.
Юрка смешивал коктейль, поэтому Катя села на табурет и буркнула:
— Кофе.
Юрка поднял глаза.
— Катя! — водка пролилась мимо, потому что он смотрел на нее. — Ты чудесно выглядишь. Загорела, похорошела.
— Ты тоже хорош, как всегда.
— Ты давно приехала?
— Сразу из аэропорта. Дневник у тебя?
— Да. Сейчас принесу. Посиди. — он налил ей мартини. — Мне очень жаль, что я был вынужден тебе написать об этом. Но я подумал, что может для тебя это важно?
— Ты все правильно сделал. Я должна это знать. Катя отпила мартини и глухо сказала: — Мне страшно его читать.
— А ты читай здесь, я буду рядом, буду тебе наливать столько, сколько нужно, чтобы ты смогла его прочитать.
Катя улыбнулась.
— Спасибо, ты настоящий друг. Но я поеду домой. Здесь не место для этого.
— Как знаешь. — Кате показалось, что он вздохнул свободнее. Кому нужны чужие беды?!
— Ты не знаешь, что с ним? — наконец решилась она спросить.
— Пока под следствием. Кажется в Бутырке. Показывали в новостях.
