Давид улыбнулся:
— Я выгляжу страдающим? Мечущимся? Вздыхающим каждую секунду?
Сашка бросил на него короткий взгляд и заметил:
— Ну и счастьем от тебя тоже не прет!
— Все нормально у меня, Сашка. Все хорошо. А найду сына — будет еще лучше. Всю свою оставшуюся жизнь ему посвящу.
— А если он не твой, а от насильника?
— Мой. У того урода детей быть не могло. Я уже все узнал, сам лично анализы его видел. Сперма его была никудышная… Поэтому они и взяли детей из приюта… а потом насиловали их, — Давид грубо выругался и стукнул по столу кулаком.
— Дав… прости, но я должен задать тебе этот вопрос.
Давид кинул:
— Валяй!
— Если бы ты не знал, что у нас с Алей были отношения и я ее люблю, ты бы…
Давид резко встал и опять стукнул по столу кулаком, прерывая речь племянника:
— Нет! Никогда! Закрыли тему!
Даша пришла после обеда. Алена разбирала вещи девочек, которые привез водитель из квартиры, где они проживали с Верой, и составляла список, что им еще купить.
Ксюша сразу взяла Настеньку за руку и повела в комнату:
— У меня есть наклейки и цветные карандаши, пойдем покажу!
Даша бросила взгляд на девочек и спросила у мамы:
— Вижу, тебе скучать не дают? Это теперь Сашкины?
Алена кивнула и пригласила дочь на кухню.
— Я не буду ничего, не суетись! — сразу заявила Даша. — Ты лучше присядь, я расскажу тебе свою историю и потом… не знаю, что потом…
— Рассказывай.
— Ох. Значит так… Почти сразу после Мальдив я познакомилась с одним парнем… он всего на год меня старше. Сын богатых и очень… влиятельных родителей. И у нас… сорвало крышу. У обоих. Сразу. Это была моя первая любовь. Вот чтобы бы вот так… ну ты поняла, да?
Алена кивнула, но все же спросила:
— А с Артемом не было такого чувства?
Даша замотала головой:
— В Артеме мне всегда нравилось, что он сходил по мне с ума и любил до потери пульса. Ну и вы твердили: хороший парень, твердо стоит на ногах, отличная партия для тебя… Вот я за него и вышла. А потом со мной случилась эта любовь… и я совсем голову потеряла.
— Дальше, — попросила мать.
— А дальше мы стали с Федором думать, что нам делать, — она посмотрела на маму и дополнила, — да, Федор — это тот, в кого я влюбилась. А потом мы поссорились и… разошлись. Я была уверена, что он прибежит за мной через пять минут, но через пять дней он завел себе новую девушку.
— Понятно. И ты, конечно же, страдала и продолжала его любить?
— Мама, я — не ты! Это ты ждала и любила папу много лет! Я же сразу посылаю мужчину далеко в лес. Я его послала и забыла. И решила вернуться к Артему. Он мне заказал самолет, и я полетела к нему. Первые два дня все было хорошо, а потом мы с ним чуть повздорили, и я со злости рассказала ему о Федоре.
Алена прикрыла лицо ладонями.
— Что? Ты бы предпочла молчать и не говорить ему об этом?
— Я бы предпочла не изменять мужу с другим мужчиной.
— Ну вот. Так и знала, что ты так скажешь. Ты же у нас святая…
— Ну что за глупости, Даша? Не обязательно быть святой, чтобы быть верной.
— Мама, я влюбилась! Это была не просто измена, это любовь!
— Угу, — кивнула Алена, — и где сейчас твоя любовь? Жива-здорова? Или заболела и умерла?
Даша развела руками:
— Ну вот так получилось. Но проблема ведь не в этом! А в твоем любимом Артеме! Он меня, как собачонку, взял за шкирку и вышвырнул на улицу. Потом, правда, подъехал его водитель и отвез меня в аэропорт. Но с тех пор он говорить со мной не хочет. Сказал, что подает на развод.
Алена тяжело вздохнула и спросила:
— А ты рассчитывала, что он простит тебе измену?
— Ну это же он меня любит, он меня два года добивался, в ножках валялся и хотел получить в жены. И где теперь его любовь?
— О Боже, Даша! Я и не думала, что ты такая…
Алена пыталась подобрать слова, а дочь не унималась:
— Какая? Ну какая я?
— Глупая!
Даша замолчала и встала со стула, потом опять села, и Алена попыталась объяснить дочке очевидные вещи:
— Когда люди встречаются, их влюбленность частенько разная по накалу. Иногда мужчина любит сильней, иногда женщина. Но когда они создают союз, то это уже не важно! Они — одно целое. Они сложили свои чувства в один сосуд и теперь всю оставшуюся жизнь пользуются, когда необходимо. Берут понемногу, когда, например, нужно простить. Добавляют понемногу, когда, например, чувствуют поддержку и внимание партнера… Оба должны стараться поддерживать это тепло в сосуде, понимаешь? Нельзя сказать мужу: вот ты меня любишь, ты и терпи все мои выходки. Никто не будет этого терпеть долго. От плохих поступков сосуд истощается, от хороших — наполняется. Измена — это не просто предательство, это сильнейший удар по самолюбию мужчины.
— Почему ты на его стороне? — возмутилась Даша. — Почему никто не интересуется из-за чего я это сделала?
— Ты же уже объяснила — влюбилась.
— Вот именно! У Артема было миллион женщин. А у меня он был первым. Я не вижу ничего страшного в том, чтобы познать другого мужчину. Это опыт. Он мне был необходим. После этого я много чего поняла, между прочим. И даже зауважала свое мужа…
— Только наверняка потеряла, — закончила за нее Алена.
— Не нужно было признаваться, да?
Алена выглядела невероятно расстроенной, и Даша понимающе кивнула:
— Понятно, не надо было изменять…
Она прижала ладони к щекам и жалобно попросила:
— Мам, поговори с ним, пожалуйста. Я все осознала. Честное слово! И Давида с Сашкой попроси заступиться за меня. Пожалуйста!
Вечером за ужином, когда девочки ушли в свою комнату, Алена рассказала Сашке и Давиду про Дашу.
— Помню, как прочитала одно умное высказывание и так оно мне понравилось: «Не нужно воспитывать детей. Воспитывайте себя. Все равно они будут похожи на вас». Оказывается, все это не так. Нужно быть примером, конечно, но и объяснять самые очевидные вещи тоже необходимо. Она… не понимает… до сих пор не понимает самое важное!
— И не поймет. Пока свои шишки не набьет, — хмуро прокомментировал Давид.
Артем приехал на дачу через неделю. Принес Алене огромный букет сирени и по маленькому букетику роз Ксюше и Лизе.
— Слышал, у вас пополнение в семье, поздравляю! — похлопал он по плечу Сашку. — Дети — это чистый кайф!
Девочки чувствовали себя хорошо, уже полностью освоились, с удовольствием учились играть в теннис, помогали садовнику ухаживать за цветами, постоянно крутились на кухне и рвались помочь испечь пирог, уж очень им нравились вечерние посиделки всей семьей.
Давид сам лично приготовил плов в огромном казане, и все расположились на веранде. Вечер выдался теплым.
— Наконец-то открыли дачный сезон, — сказал он, — в этом году поздновато, конечно.
Алена не знала, как начать разговор с Артемом. Давид это понял и заговорил первым.
— Да понимаю я все, — махнул рукой Артем, — что молодая она, глупая, но и вы меня тоже поймите…
Алена его перебила:
— Я понимаю. Поэтому прошу только одного — не спеши. Дай себе и ей время.
— Не смогу… не хочу… Я не могу сказать, что меня как отрезало, но…
— Тебя обида просто гложет. Мама правильно говорит — просто пока ничего не решай. Обожди! — высказал свою точку зрения Сашка.
— Давид Валентинович, скажите честно, вы бы простили? — спросил Артем.
Давид улыбнулся:
— Честно? Сейчас? Когда мне ого-го сколько лет? Да. В тридцать пять, конечно, нет.
— А что меняется с возрастом? Мужское самолюбие падает?
— Нет. Просто ценишь все по-другому, потому что меньше времени осталось и хочется любить… хочется быть счастливым… И к ошибкам других относишься проще…
— Ладно… Я возьму тайм-аут и подумаю. Месяц. Два. Три…
У Давида зазвонил телефон, он ответил, а потом вскочил и громко сказал:
— Что? В каком году? Фамилию и адрес!
Ему что-то объясняли, он слушал, но не выдержал и крикнул:
