– Да! Да! – подскочили они со своих мест и ринулись обратно во двор.
– Только не распугайте мне их, архаровцы! – предостерегла женщина. – Пойдёмте-пойдёмте, – позвала нас, поднимаясь.
В суматохе сплошных будней мы не всегда замечаем красоту необыкновенной природы. Но здесь, находясь среди десятка плодовых деревьев, кустов малины, смородины, крыжовника просто невозможно не насладиться видом цветущих яблоней и вишен и не вдохнуть их тонкий нежный аромат.
– Сынок, ну-ка глянь, – кинула взгляд на соседний огород, – у Купаросовых ещё не вышла картошка?
Я улыбнулась: и правда говорят, у чужого козла и шерсть длиннее.
– О! – раздался мужской хрипучий голос за нашими спинами. Мы, как по команде повернулись на звук.– Здорова, Слав! – поприветствовал лысый мужчина, широкой улыбкой обнажая позолоченные зубы, и тотчас зашёлся сухим, надсадным кашлем. Судя по глубоким морщинам, избороздившим лоб, ему было лет шестьдесят пять.
– Семёныч, когда ты уже свои лёгкие выплюнешь! – приблизился к деревянному забору полковник и протянул соседу руку. – Как ты?
– Это ты дочь свою, что ли с внуками привёз? – игнорируя его вопрос, сипло поинтересовался мужчина и ухмыльнулся. – Здравствуйте!
Я глубоко кивнула, наблюдая за тем, как полковник возвращается.
– Не зли меня, Семёныч! – предупредил, обнимая меня за талию – в том самом месте, где заканчивался чёрный топ, но ещё не начинался пояс коротких бежевых шортиков. – А то я тебе хрена за забор накидаю, хрен выведешь! – засмеялся он и твёрдо добавил: – Это жена моя.
У Семёныча смешно вытянулось лицо, и я громко прыснула.
Анна Борисовна вновь села за стол, на лишённом красок лице заиграла лёгкая улыбка.
– Ну, и зачем ты так сказал? – пихнула его локтём в бок. Мимо нас пролетели мальчишки. Подбежав к огромному, явно самодельному мангалу, на раз-два стащили с него ржавый металлический лист и зашерудили по дну кочергой, всего секунду назад вдетой в одну из боковых ручек.
Открыла рот, чтобы сделать им замечание, но полковник меня перебил.
– Дай им свободу, – сильнее притиснул к своему боку и подтолкнул к столу.
– Хорошо у вас здесь, – сев на лавочку, заметила я и заслонила ладонью глаза от солнца. Полковник приземлился рядом.
– Да, – согласилась Анна Борисовна. – А Серёня приедет?
– Не знаю, – отрезал полковник.
– Чтой-то? Поругались, поди? – и посмотрела почему-то на меня.
– Сергей сказал, что ближе к ночи будет, – полковник смерил меня недовольным взглядом, как будто я предатель какой. – Что? – с удивлением уставилась на него. – И не смотри так на меня.
– Когда и где ты с ним могла говорить, мне интересно знать? Неужто приезжал в моё отсутствие? – прищурился. – Он же сказал, что духу его больше не будет в моём доме! – выкрикнул он, вставая с лавки.
– Что значит в твоём доме? А его тогда – где?
– Хватит! – рявкнул он.
– Не шуми, товарищ полковник, – тихо проговорила я.
– Ты же знаешь, что он сделал, – слегка понизив голос, продолжил мужчина. – Почему защищаешь?
– Я… ну… – Признаться, я не могла ответить на этот вопрос. Сергей мне нравился. Открытый, живой, настоящий. Как ему не помочь?..
– То-то и оно! Всем бабам голову заморочил – Эмме, тебе! Сейчас приедет, ещё бабуле будет жаловаться!
– Бабам голову морочить – это у вас семейное, – ляпнула я и стиснула губы, искоса подмечая, как посмеивается Анна Борисовна.
Полковник как-то странно на меня взглянул и, переведя глаза с меня на Зорю с Никиткой, вдруг крикнул:
– Стоять!
Я подпрыгнула на месте, а мальчишки, ковыряющиеся в ведре под мангалом, испуганно застыли, ожидая, направившегося к ним мужчину.
– Вы, наверное, со Славушкой работаете вместе?
– Нет, – улыбнулась я. – Нас познакомил мой кум – Кирилл.
– Хорошие ребятишки, – тёплый взгляд женщины задержался на детях, перебирающих что-то в ведре вместе с полковником.
– Для меня – самые лучшие.
Она задумчиво кивнула, и мне показалось, что старческие глаза вновь заблестели.
Глава 25
– Гол! Гооол! – заорал во всё хрипатое горло Семёныч, грохнув кулаком по столу так, что тарелки подпрыгнули, а по скатерти расплескались напитки из бокалов.
– Урааа! Гол! – вскакивая с лавки, подхватил его второй сосед – тот самый Купаросов. – Видела, как обошёл? – бросил жене.
– Видела-видела, – отмахнулась она и продолжила разговор с Анной Борисовной. Сердито выдохнув, он внезапно задел ногой провод удлинителя, протянутый из дома в сад, и экран телевизора погас.
Мы все переглянулись, не сразу сообразив, что к чему, а затем громко рассмеялись.
– Никола, – поднимаясь, с досадой протянул Семёныч, и через пару секунд трансляция продолжилась.
Время первого тайма пролетело незаметно. Поедая шашлык, мы много шутили, смеялись. Мальчишки были рады каждому голу и верещали каждый раз, когда слышали крики взрослых, получая при этом осуждающие взгляды от немногочисленных болельщиков противоположной команды. И от этого я смеялась ещё сильнее, ловя на себе пристальный взгляд полковника.
– Ой, смотрите! Ахах, – засмеялся Зоря, ткнув пустым шампуром в направлении забора, едва не задев при этом плечо Семёныча.
– Что там? – спросил мужчина, аккуратно отводя ладонью металлический стержень в сторону.
Все разом устремили заинтересованные взгляды туда, куда мгновение назад указывало его остриё, и… закатились смехом: рыжий кот силился протащить между штакетинами застрявший поперёк шампур с сиротливым кусочком мяса.
И когда только успел умыкнуть?..
– А вот собака бы догадалась перевернуть шампур! – отметил Купаросов.
– Они умнее кошек? – удивлённо переспросил Никитка.
– Ещё бы!
– Мам-мам, а давай возьмём щеночка?!
Вся наша весёлая компания воззрилась на меня с одинаковым вопросом. А я… Я, почувствовав неловкость, посмотрела на сидящего напротив полковника. Заметив это, все, как по команде, повторили мой манёвр.
– Дядь Слав, можно? – робко промолвил Зоря. – Мы будем за ним ухаживать.
– Может, маленькую? – тихо предложила я, пойманная мужским взглядом. Полковник чуть дёрнул уголком губ. В груди стало щекотно-щекотно.
В это крохотное мгновение мы будто разговаривали глазами, на языке понятном только нам двоим. И это показалось мне настолько интимным, что я немедленно ощутила нестерпимый жар на щеках.
– Да! Да! Малюсенькую! – ухватился за мою идею Никитка.
– Порода собачья, размеры кошачьи? – засмеялся мужчина, отпустив мой взгляд. – Может, питбуль?
– Ваааууу! – вспыхнул Зоря.
– Ой, они такие кровожадные и злобные… – испугалась я. Гости поспешно поддакнули.
– Рост бы с тобой не согласился, – покачал головой полковник. – А его Бруту я вообще обязан жизнью. – Я в удивлении приоткрыла рот.
– Мамочка, пожалуйста-пожалуйста! Давай! – заканючил Никитка, вцепившись в мою руку, с мольбой поглядывая то на меня, то на мужчину.
– Лично я – за, – вынес вердикт полковник. – Мама?
– Я совершенно не разбираюсь в собаках, поэтому… тоже – за.
– Решено! – широко улыбнулся он.
– Урааа! – заголосили мальчишки и, уже не слыша ничего вокруг, подскочили со своих мест.
– Аминь, – подытожил Семёныч. – За это надо выпить! Никола, наливай!
Вскоре солнце, вкупе с сытной едой и эмоциями от игры, немного разморило мальчишек, и они улеглись спать прямо на старой кровати в закрытой деревянной беседке, скрывающейся в тени деревьев.
– Опа, опа, жареные раки! Приходите, девки, к нам, мы живём в бараке! – пропел Семёныч, помогая нам с Анной Борисовной собирать со стола посуду.
– Тише ты! – шикнула на него женщина, покосившись на беседку.
Он смолк, жестом показывая, как застёгивает на губах молнию, после чего подхватил тарелки и ушёл вслед за полковником, провожающим Купаросовых.
– Что-то жарковато. Пойду-ка я загоню гусей, – предупредила женщина.
– Отдыхайте, Анна Борисовна. Я загоню.
