— Я думал, что смогу вернуть Аню. Но это лишь иллюзии. Даже если она придет в себя, между нами ничего не будет, как раньше. Всё иллюзия, Алина. Всё, чёрт подери! Вся моя жизнь в последнее время — одна чёртова иллюзия!
— Иллюзии? — горько усмехнулась. — Нет, Олег, твоя жизнь не иллюзии. И твоя жена — тоже. Иллюзией могу быть я и то, что ты называешь любовью ко мне, но никак не твоя жена.
— Это не так.
— Возможно, я ошибаюсь…
— Ты ошибаешься, — в голосе его было столько уверенности, что я едва не поверила. Едва не преодолела последние разделяющие нас сантиметры, чтобы полностью окунуться в него. Но я не сделала этого. Мне нужно было время, чтобы осознать всё, что открылось сегодня, разложить по полочкам правду, к которой оказалась не готова. Как долго я желала узнать все тайны Олега Громова, а теперь, когда он был открыт передо мной, все опасалась подвоха.
— Хочу ошибаться, — выговорила едва слышно и сделала шаг назад.
— Хорошо, — кивнул, не пытаясь удержать меня. — Мы можем всё-таки поужинать?
Его слова подвели черту под разговором, который так и остался незаконченным. Как и почти всё, что было между нами, он спутался с сомнениями, повис в этой кухне, этом доме, эхом отлетел от призрачного прошлого. Могли бы мы продолжить? Наверное. Только вряд ли здесь и сейчас это хоть что-то изменило бы. Время. Мне действительно нужно было время. Хотя бы немного времени. Нужно ли оно было Олегу? Этого я сказать не могла хотя бы потому, что всё ещё точно не знала, чего ждать. Как не была уверена и в том, где он, со мной или в этом самом призрачном прошлом.
— Можем, — я осмотрела кухню. Остановилась на осколках бокала, так безжалостно уничтоженного Олегом. Подавила вздох.
— Я уберу, — проследив за моим взглядом, коротко сказал он и, не успела я ничего ответить, вышел.
Вернулся почти тут же, принеся с собой щетку и совок.
— Дай я, — попыталась забрать их у Олега, не совсем представляя его в роли горничной, но он лишь отмахнулся от меня и принялся собирать разбитое стекло.
Наблюдая за ним, я раздумывала над тем, стоит ли задать последний из мучавших меня на данный момент вопросов. Разговор был окончен, однако я понимала — произошло это на сей раз скорее из-за меня. Момент для откровений нещадно удалялся и… скажет ли он мне теперь?
— Олег…
— Что? — открыв дверцу под раковиной, он высыпал осколки из совка. Кинул его на пол вместе со щеткой и прямо посмотрел на меня. Так, будто чувствовал, что окликнула я его не затем, чтобы пригласить к столу или спросить, о чем-то незначимом.
— Скажи мне, в какой момент ты решил отказаться от своего плана? — голос мой дрогнул. Оперевшись одной рукой о стол, я старалась быть сильной, но под острым взглядом Олега снова растерялась. Ещё месяц назад я бы, может быть, так и не договорила. Месяц назад, только не сейчас. Собравшись, я всё-таки продолжила: — В Калининграде? Или позже?
— Почему не раньше?
Олег напрягся. Захлопнул всё ещё приоткрытую дверцу шкафчика. Не отводя взгляда, едва заметно прищурился, поджал губы.
— Ты говорил о мальчике… Ты хотел, чтобы у меня был сын.
— Хотел, — не возразил он. Ответил уверенно, как и говорил до этого, даже жёстко. — И сейчас хочу, Алина, — снова он оказался рядом, лишая меня возможности дышать. — Но это не значит, что я желал отобрать у тебя его.
— Так когда?! — почти истерично воскликнула я. — Когда, Олег?!
— В вечер банкета, — голос его прозвучал тише. — Точнее… — уголок рта чуть приподнялся. — Тогда я окончательно понял, что не смогу. Мальчик у тебя был бы или девочка… по сути, это не изменило бы мой план. Мне нужен был ребёнок. Вот и всё, что мне требовалось от тебя. Но в тот вечер…
— Ты наговорил всё это… — сглотнула ком, едва сдерживая вновь готовые покатиться слёзы.
— Чтобы ты ушла. Ушла и никогда не возвращалась. Во мне шла внутренняя борьба. Я терял Аню, но обретал тебя. Обретал тебя и терял Аню… Я не знал, как мне быть. Как мне казалось тогда, лучшим выходом было бы, если бы ты ушла. Сама ушла из этого проклятого дома. А когда ты ушла… — усмешка его стала заметнее, ироничнее и пропиталась горечью. — Я понял, ты — единственное живое во мне, в этом доме. Мертвом доме, Алина. Без тебя мертвом.
— Твоё лекарство от пустоты, — на губах моих тоже появилась горькая усмешка.
— Именно.
Я снова оказалась во власти Олега. Уничтожив последние разделяющие нас сантиметры, он обхватил мое лицо обеими руками. Погладил большими пальцами скулы, всмотрелся в глаза, забирая себе остатки ещё не отобранной у меня воли, подчиняя себе разум и душу — то, что ещё хоть сколько-то принадлежало мне в отличие от давно отобранного им сердца.
— Я решу все проблемы с Аней.
— Как?
— Помнишь того мужчину, Егора? — коснулся губами моей скулы.
— Помню.
— Он любит её, — поцеловал в губы. — И ненавидит меня.
— Почему? — на выдохе, почти шепотом, едва соображая, что говорит он и что отвечаю ему я сама.
— Потому что Аня когда-то выбрала не его. — Ещё раз по моей скуле пальцем. Мягко, неспешно, лаская чуть заметно.
В животе у меня заныло — чувственно, требовательно, руки покрылись мурашками. Глубокий вдох, чтобы вобрать в себя его запах — не специально — потому, что иначе невозможно. Ноги стали слабыми, между ног защекотало. Я положила ладонь Олегу на грудь, ещё сильнее чувствуя его близость. Казалось, что всё во мне слетело с катушек. Я прижималась к нему, слышала его голос, а внутри было только одно желание — оставить прошлое и будущее за пределами нас. Нас, оставшихся этим вечером наедине в большом и совсем не мёртвом доме.
— То, что я сказал тебе в Калининграде, было правдой, — Олег перехватил мою ладонь и сжал. По телу моему снова пробежала волна мурашек, коленки заныли, сердце не ускорило ритм, но забилось гулко, тяжело.
— Я верю тебе, Олег, — свободной рукой обхватила его за шею, прижимаясь к нему так тесно, насколько могла, насколько это было вообще возможно. Невинность его ласк сводила с ума. Мне требовалось больше, и сама я, высвободив ладонь из его, потребовала больше — коснулась его живота, провела вверх, к затылку. Хотела ощущать его настоящего, не пытающегося сдерживать себя. Он и я — только это мне было нужно. Только этого я хотела этим вечером и знала, что он хочет того же. Твёрдость его паха была настолько красноречивой, откровенной, что слова оказались бы излишними. Чернота зрачков вспыхнула пламенем, в мгновение стала глубокой, похожей на бездну.
Повинуясь мне, Олег углубил поцелуй, буквально втискивая меня в себя. Коснулся языком моего, смял губы. Его раскрытая ладонь оказалась на моей пояснице, и я ещё острее поняла — не хочу больше ждать. Не могу. Всё моё существо затрепетало, откликаясь на его твёрдость, его мощь, которую я чувствовала всё сильнее. Влажный, глубокий, неспешный поцелуй. Туман в голове и жар ладони на моём теле. Мой собственный, опаляющий сознание. Запустив пальцы в его волосы, я тихо застонала, прикрыла глаза. Почувствовала выдох Олега на влажных губах.
— Алина… — прохрипел он. Отстранил меня.
— Что? — я непонимающе смотрела на него. Совершенно пьяная, хотя за так и не начавшимся ужином не выпила даже глотка сока. Только слабый вкус вина, оставшийся на его губах. Только желание, охватившее меня так быстро, что я не успела опомниться. — Что, Олег?! — с легкой ноткой раздражения.
— Ты понимаешь, что я могу не остановиться?
— А кто тебе сказал, — с вызовом вздернула подбородок. Как и его, мой голос звучал глухо, — что я хочу, чтобы ты останавливался?
— Не пожалеешь? — глухо, с царапающими сознание нотками выдохнул Олег мне на ухо, тронув кожу дыханием. Прихватил мочку, вызывая бурю мурашек и тут же коснулся языком.
Я задрожала сильнее. С губ сорвался протяжный стон, как будто всё во мне только и ждало этого мгновения. Внутри стремительно закручивалась спираль. Тянущая, напряжённая, она посылала тёплые импульсы, заставляющие меня ощущать себя бессовестно откровенной и одновременно с этим по-настоящему живой, жаждущей самого простого — касаний мужчины, которого я желала.
