Синицына встрепенулась, прилагая неимоверные усилия, чтобы восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. Вновь скрестила руки на груди.
«К слову, о душе! Пора бы облегчить муки совести-то!»
Шумно выдохнув для храбрости, Ирина решительно вскинула подбородок.
— Скажу тебе кое-что!
Слава чуть склонил голову, демонстрируя заинтересованность.
— Говори!
— Это касается Юры, только…
— Так, стоп!
— …я очень хорошо знаю, с кем имею дело, поэтому — сперва пообещай…
— Не нужно, — он скривился, точно от невыносимой боли, — остановись!
— …что не используешь эту информацию, чтобы навредить мне или ему…
— Мы не будем обсуждать…
— …что не начнешь высмеивать и не превратишь мою жизнь в ад…
— Да знаю я все, что ты хочешь мне сказать! — обрубил на полуслове тоном, не терпящим возражений. Тоном, опаляющим арктическим холодом.
Девушка застыла, изумленно хлопая ресницами:
— Что? Откуда?
— Он сам сообщил мне эту новость! Сразу после выпускного.
— Но… не понимаю! Выходит, тебе известно, что мы с ним… что он мой…
— Не смей произносить при мне этого слова, пучеглазая! — Красницкого даже передернуло, словно от глубочайшего отвращения. — Просто заткнись, хорошо? Иначе я сам заткну твой крикливый ротик! И еще кое-что тебе заткну… чем-нибудь своим! Глубоко и плотно! Услышала?
От подобной наглости у нее буквально дыхание перехватило. Адреналин бесновался в крови просто чудовищными дозами. Инстинкт самосохранения отключился. Поддавшись порыву, девушка гневно зашипела, со всей мочи ударяя обидчика ладонями по влажной обнаженной груди:
— Ну, здравствуй, дорогой! А вот и ты! Наконец-то, явил себя свету! Я уже переживать начала! Думаю, куда же запропастился этот ублюдок? А он-то, оказывается, все еще здесь! Просто хорошо прятался за ласковой улыбкой!
— Дорогой? — Слава вздрогнул от ее прикосновения, судорожно вздохнув при этом. И мимолетно прикрыл веки, словно прямо сейчас словил невероятный кайф. — Курнула, что ли, Синичка? С каких пор я для тебя…
— Что с тобой не так? — с вызовом уставилась на противника снизу вверх из-за разницы в росте. — Еще совсем недавно ты улыбался! А теперь готов придушить меня! Почему? Я не понимаю! Я же ничего не сделала!
— Ничего не сделала, говоришь? — прогромыхал молодой человек, пронзая Ирину испепеляющим взглядом. — Ты напомнила! Я старался не думать. Забыть. А ты взяла, черт тебя подери, и напомнила! Зачем, Ирина? Зачем?
— О! — разочарованно поджала губы. — И кто же из нас курнул?
Красницкий резко отпрянул от нее, запыхтев при этом, подобно груженому грузовому составу, идущему в гору. Крепко сжал ладонью собственные виски. Помассировал. И, лишь немного успокоившись, заговорил вновь безжизненным, лишенным эмоций голосом:
— Послушай… то, что произошло сегодня, — выдержал паузу, жестом указывая на комнату отдыха, — ошибка! Ошибка, которая более не должна повториться никогда! Надеюсь, мы оба это понимаем?
«Господи! Как же… мерзко! И стыдно!»
Синицына часто-часто заморгала, пытаясь загнать обратно совершенно неуместные слезы, выступившие на глазах от его слов. Хвала небесам, ей все же удалось справиться с собой и сдавленно прокаркать пересохшим горлом:
— Да!
— Юрка не должен ни о чем узнать! — в его потухшем взгляде затаилось раскаяние. Даже сожаление. — Двойного предательства от самых близких людей он… в общем, Чиж не заслужил от нас подобного удара в спину!
«Стоп! Он все еще считает, что я с Юркой?»
Ирина оживилась:
— Погоди! Ты же сказал, что в курсе наших отношений!
— Так и есть!
— Но Юра мой…
— Да твой, твой! — осадил, будучи крайне недоволен ее внезапно проснувшимся энтузиазмом. — По факту-то ничего у нас и не было! Наша совесть перед ним чиста, если можно так сказать! Просто переклинило обоих в какой-то момент. Пошли на поводу у инстинктов. Так частенько случается, когда хочешь покувыркаться с кем-нибудь… по пьяни!
Немея от ужаса, девушка застыла, пытаясь переварить услышанное.
Земля уходила из-под ног. Каждый новый глоток воздуха отдавался тупой ноющей болью в груди. А внутренности сиротливо жались к позвоночнику.
— По… по пьяни? — как не пыталась она держаться достойно, голос все же дрогнул. — По пьяни? Хочешь сказать, что, — глубокий вздох, — что будь ты сейчас трезвым, то не… не притронулся бы ко мне? Даже не поцеловал бы?
Ответа Ирина ждала с замиранием сердца. Напрасно.
Ему суждено было зайтись в адской агонии после его жестоких слов.
— Естественно! На трезвую голову я обязательно сдержался бы! А когда под градусом, уже без разницы, с кем. Когда. И как. Не принимай на свой счет!
Реальность разбилась на миллионы мелких осколков, каждый из которых прошел сквозь нее, задевая душу острыми краями. Беззвучно всхлипнув, Ира попятилась. Воспоминания стремительно оживали в памяти, разъедая мозг, подобно кислоте. Безжалостно. И мучительно.
«Ты же страшная, как жаба! Кто мог на тебя позариться?»
«Пучеглазая лягушка!»
«Да проще все! Он тупо слепой!»
«Вот видишь, Синичка, всему виной твоя жопа! Не будь она у тебя такой безразмерной, ты бы точно на этом выступе уместилась! И стремянка под тобой не сломалась бы!»
Сознание заволокло пеленой ярости. Обида душила.
«И этому козлу я собиралась рассказать всю правду? Серьезно? Жизнь совсем ничему не учит? Дура! Неисправимая дура!»
Ирина не знала, каким чудом не рухнула в обморок от переизбытка чувств. Почему настырно улыбалась, вместо того чтобы привычно кинуться на него с кулаками. Просто внутри вдруг стало пусто. И до ужаса холодно.
«Раз так, то я найду его! — дала себе слово. — Парня, который захочет прикоснуться ко мне на трезвую голову! Парня, которому буду не противна! Найду сегодня же!»
Он снова приблизился. Словно не хотел и не мог находиться на расстоянии.
— О чем ты сейчас думаешь? — вкрадчивый шепот.
— О том, как
