скупит весь мир! Ты только скажи, чего хочется. Одно движение твоих черных бровок, и он сразу потянется за банковской карточкой.
― Боюсь не в этот раз, — ответила Анна, переведя взгляд на дочерей Карена. Она тоскливо наблюдала, как Нарине возится с детьми. Как делает замечания старшим, как сюсюкается с младшими, как хвастается их успехами бабушкам. Может, Нарине и заскучала, столько лет сидя дома. Часто ныла и плакала от собственной нереализованности. Но эта полноватая женщина обладала тем, чего не было у Анны: счастьем быть матерью. — Я хочу ребенка, Карен. Но Стас против.
Карен оторопел. Долго молчал, пристально поглядывая на нее. Он достал сигареты и закурил. Судя по его виду, он также был не в восторге от ее искреннего сильного желания.
― Что он тебе сказал?
― Что я еще слишком молода, и что я не готова. Что мне надо думать о карьере, что… да много чего он сказал! — поделилась она, нервно передернув плечами. — Но это ерунда! Мне двадцать три года. В этом возрасте у моей матери уже была я! А карьера… я не думаю, что возникнет проблема, если я сделаю небольшую паузу и посвящу себя воспитанию ребенка. У многих музыкантов есть дети, а они успешно гастролируют. Тем более, что Стас приказал организовать гастроли таким образом, чтобы подстроиться под его график работы. Он не хочет, чтобы мы надолго разлучались. То есть… я не понимаю, почему он не хочет иметь детей! Он… Когда я ему об этом сказала, у него был такой вид, будто я попросила достать луну с неба! Я же ничего такого не прошу! Я просто хочу родить сына любому мужчине, — она запнулась, недовольно скривила губы и быстро спохватилась. — Прости, это нечестно по отношению к Стасу. Вываливаю на тебя наши семейные проблемы. Просто ты спросил, а я… Извини. Только не рассказывай Стасу, пожалуйста, об этом. А то получится, что я тебе на него жалуюсь, а это не так! Я люблю его. И я с ним счастлива. Только я хочу от него ребенка.
― Боюсь, принцесса, это единственный подарок, который он тебе никогда не подарит, — отрезал нахмуренный Карен и затушил сигарету.
― Но почему? Я не понимаю! — она с вопросом уставилась на Карена в надежде, что он объяснит ей категорический отказ мужа заводить детей. Все же, они были слишком близки, и возможно, Стас поделился с другом.
― Знаешь, а ты права. Это ваши семейные проблемы. Сурену не понравится, что я с тобой обсуждаю это, — быстро ответил Карен и весело добавил. — А ты в курсе, что господину Волкову еще не нравится? То, что мы с тобой тепло общаемся! Вот, уже через окно своего кабинета поглядывает и мечтает хорошенько мне врезать!
― Он и к тебе меня ревнует?! Это уже невозможно! — Анна обернулась и действительно увидела недовольный взгляд мужа. Она закатила глаза. Стас действительно часто переходил все мыслимые границы. Его жгучая беспричинная ревность к любому представителю мужского пола откровенно зашкаливала. Как часто они покидали ресторан только по причине того, что мужу не нравилось, как на нее кто-либо смотрел! Поначалу Анне даже это немножечко льстило. Но с годами девушка стала уставать от подобного проявления пылких чувств супруга.
― Он тебя ревнует к ветру и, кажется, солнцу! Что уже про меня говорить! — захихикал Карен и наигранно подмигнул ей.
― Мне кажется, мы в равном положении. Нарине также не нравится наше общение, — деликатно добавила Анна, как обычно, ловя на себе недовольные взгляды жены Карена. Несмотря на то, что виделись они часто, проводили семейные праздники вместе, Анне нелегко давалось общение с этой женщиной. Общих тем для беседы у них не было. Нарине едва закончила школу. Всю свою жизнь она посвятила детям, и за пределы своего дома выходила редко. Говорить с ней особо было не о чем. Более того, она была откровенно глупа, слегка истерична, раздувала панику по любому поводу, слишком часто жаловалась на мужа и вечно плакала. По большей части, Анна терпела ее только ради Стаса и Армине. Родственники, как-никак. А заметив, как Карен обожает своих дочерей, она поняла, что он живет с ней только ради детей.
― На ревность Нарине мне как-то пофигу… а вот Стас, он…
― Просто дурак, — хмыкнула Анна.
― Дурак-то дурак, но врезать может. Так что держи, принцесса, букет, а я пошел от греха подальше. Мне мой красивый армянский нос очень нравится! — засмеялся Карен и направился к уже накрытому для гостей столу.
― Поставьте в вазу, пожалуйста, — попросила Анна, проходившую мимо нее прислугу.
― Выкиньте немедленно! — услышала она громовой голос мужа у себя за спиной.
― Ты понимаешь, что эти цветы подарил мне человек, с которым ты дружишь и с которым вы выросли вместе? — возмутилась она. — Он же тебе как брат!
― Угу, — муж кивнул, соглашаясь, но настойчиво повторил приказ. — Выкиньте.
Женщина, работавшая в их доме, улыбнулась и унесла букет подальше от чересчур ревнивого хозяина.
― Станислав Георгиевич, а где же ваш хваленный холодный разум? Какое-то бизнес издание восхищалось твоим рационализмом, деловой хваткой и силой воли!
― Когда дело касается тебя, мне сложно оставаться… холодным…это раз, — муж подошел сзади и обнял ее. Его руки стали бесстыдно блуждать по ее телу. Горячее дыхание обжигало кожу, а настойчивые поцелуи в шею неуместно распаляли. Анна засмущалась, глазами показывая, что они в саду не одни. — Два… моя сила воли и так на грани… — муж неохотно оторвался от нее и, глядя на шумящую ораву детей, бегающих по его саду, недоуменно спросил: — Зачем ты их пригласила?
― Это же твоя семья! Важные события отмечают в кругу близких.
― Я бы предпочел… — он снова потянулся к ней и стал шептать на ухо такие непристойности, в деталях расписывая, что именно он бы сделал с ней в данную минуту, если бы они были наедине, что Анна счастливо зажмурилась и раскраснелась.
― Хватит лобызаться! — крикнула им Армине, расставляя тарелки. — У вас есть ночь для этого! Немедленно к столу! А то все остынет!
Они сели за накрытый стол, ломившийся от обилия блюд. Армине, как всегда, наготовила
