недоверчиво. От слабости ноги заплетались. На самом деле стало себя невероятно жаль, даже в носу защипало от подступающих слёз.
– А что, не должен? – выгнув бровь, поинтересовался он беспечно.
– Не знаю…
– Вот и помолчи тогда, – Громов улыбнулся одними уголками губ и повёл меня дальше, крепко сжимая мою ладонь в своей…
В медпункте было свежо и пахло кварцем. Правда от белизны стен заслезились глаза. Заботливая медсестра сунула мне градусник под мышку, заявив, что электронным не доверяет. Только ртутные, только хардкор! Громов усадил меня на кушетку, а сам устроился рядом, уткнувшись затылком в стену.
– Тебе разве не нужно на учёбу? – поинтересовалась кисло. А стена-то холодная, освежает, но задрожала почему-то ещё больше.
– Нужно, – невозмутимо отозвался парень. – Но не пойду.
Цыкнула и отвернулась, прикрывая горящие веки.
– Не нужно со мной нянчиться. Вызову такси, если что, не такое большое дело.
– И куда тебя увезут в таком состоянии? – скептически спросил Громов. – А если по дороге хуже станет?
– Ну, на мотоцикле с тобой я тоже не поеду, свалюсь ещё… – буркнула недовольно. Нет, радоваться нужно, что Громов заботится, но рано радоваться как по мне. Неизвестна природа его чувств, может, он вообще таскается со мной из-за брата. В любви, как на войне, расслабляться нельзя.
– Я сегодня на машине, – беспечно произнёс он.
– На машине? – удивлённо повернула голову. – У тебя и машина есть?
Уголки губ Громова дрогнули в улыбке.
– Заработал, пока у отца жил. Это только в Нью-Йорке зимой на байке гонять можно, а здесь не поездишь.
– Какой ты предусмотрительный, – хмыкнула и снова отвернулась.
Медсестра перестала что-то печатать на компьютере, оттолкнулась от стола в кресле на колёсиках и поднялась.
– Давай градусник, – бесстрастно протянула руку.
Студенты те ещё любители «заболеть», ведь если медсестра выпишет «отгул», прогула не будет. Но судя по взлетевшим вверх тонким коричневым бровям, дело дрянь. Для меня.
Приложила руку к моему лбу, затем запустила руку мне за шиворот, приложив ладонь к спине и… выгнала Громова.
– Пару минут в коридоре постой, – велела непреклонно, снимая с шеи стетоскоп. – Я позову.
Громов поднялся и, бросая на меня встревоженные взгляды, удалился.
– Снимай кофту, послушаем тебя, – произнесла медсестра, а я кое-как справилась с такой простой задачей. От малейшего движения бросало в жар. Во рту появилась неприятная, болезненная сухость.
В итоге медсестре пришлось помогать мне. Меня внимательно послушали с обеих сторон, посмотрели горло, пощупали живот и миндалины. Замерили давление.
– Значит так… – медсестра вернулась за стол и стала что-то быстро печатать. – Дыхание тяжёлое с обеих сторон, но хрипов не слышно, возможно бронхит. Дам тебе направление на КТ, из дома врача вызовешь, чтобы больничный дали, – снова поднялась и направилась к шкафчику со стеклянными дверцами. – Давление немного понижено. Дам тебе жаропонижающее, остальное выпишет врач. Поняла? Куда звонить, знаешь?
– Дома есть телефон, – отозвалась вяло.
– Парень пусть твой позвонит, – строго велела она, протягивая мне шипучую жидкость в стакане. – Постельный режим, обильное питьё, горло полоскать любым раствором, готовые продаются в аптеках.
– Спасибо, – поблагодарила, протягивая пустой стакан. Кисленькая водичка пришлась по вкусу. Жажду утолила.
– Ну всё, удачи, – медсестра протянула распечатанные документы и отдельный маленький пропуск. – На посту отдашь, парня твоего тоже выпустят. Одна ты до дома не доберёшься.
Ещё раз поблагодарила и стала подниматься. Неожиданно повело в сторону, но меня подхватили под руку. Громов…
Рассеянно улыбнулась ему, ловя равновесие и вручила бумажки.
– На вот. Ты теперь мой сопровождающий.
– Если температура не спадёт в течение часа, вызывайте скорую, – настоятельно велела медсестра и проводила нас до двери.
Громов быстро убрал документы в свой рюкзак, подхватил мой, закинув его на другое плечо, а меня поднял на руки.
– Ну-у… – возмутилась тихо, обхватывая его шею руками.
– Не «ну», – отмахнулся он и понёс меня на первый этаж. Сопротивление бесполезно, как говорится.
– Надо Матвея предупредить, – спохватилась я.
– Напишешь из машины, – отозвался Громов, уверенно неся меня, будто ничего не вешу.
Помог мне одеться, передал охране информацию вместе с пропуском и вывел на улицу.
– Медсестра сказала, у тебя высокая температура, ты только скажи, если хуже станет, – произнёс он, открывая дверь шикарного цвета индиго кроссовера.
Закинул рюкзаки назад, помог мне заползти, опустил спинку кресла и пристегнул ремнём безопасности.
– Шапку, наверное, лучше снять, в машине тепло. Чтобы не перегревалась.
– Спасибо, мамочка, – усмехнулась, стягивая с головы шапку. Сняла шарф и немного расстегнула куртку.
Громов сел за руль, завёл двигатель и сразу врубил «печку», не дав машине толком прогреться. Мы немного постояли и поехали, а я нащупала в кармане телефон и написала старосте, что заболела и уехала домой. Брату решила позвонить из дома…
Не заметила, как отключилась. Просто вырубилась, словно севший телефон. Очнулась оттого, что слишком жарко, одежда липнет к телу и страшно хочется пить, будто я резко оказалась в пустыне.
– Приехали, – невесело улыбнулся Громов, снова помогая мне. – Как ты?
– Не поняла пока, – просипела в ответ. – Хочу в душ.
– Пойдём, – кивнул он и помог мне выбраться из машины. Сам забрал наши рюкзаки, сам открыл дверь в квартиру, сам помог мне раздеться и заботливо уложил в комнате на кровать.
– Хочу в душ, – напомнила плаксиво.
Громов принёс стакан воды, поставил на тумбу и стал что-то набирать в телефоне.
– Пока нельзя. Переодевайся в домашнюю одежду и ложись под одеяло. Сначала смерим температуру, а я вызову врача и позвоню Андрею. Давай, не спорь.
Я и не стала. Нашла свою байковую пижаму с принтом диснеевского мультика, переоделась, опустошила стакан и легла.
Градусник показывал тридцать восемь градусов, что уже не так плохо.
– Врач приедет в течение пары часов, я пока чай приготовлю, – сообщил он, оставляя меня одну.
Перевернулась на бок, закутавшись в одеяло, и прикрыла глаза, ощущая себя жутко беспомощной и бесполезной. Подвела Матвея и субботник на носу. Надо изо всех
