так думать.
— Это всё что ты хотел сказать? — сухо поинтересовалась она. — И поэтому решил заявиться на день рождения моих сестёр, ради собственной выгоды? Это низко, Стас, даже для тебя. Особенно для тебя…
Корнев поморщился и судорожно выдохнул. Как выбраться из тупика, который создал сам?
— Я буду считаться с твоим мнением. Не стану навязываться и приезжать без разрешения. Буду звонить предварительно и спрашивать. Там в клубе, я не желал тебя обидеть…
Калинина хотела многое сказать; и по поводу того, как он беспечно её подставляет, что ей одной придётся отдуваться перед семьёй, что ему всё игрушки…
Неужели понравился? С ужасом подумала Саша и наступила на гордость. Плевать. Она со всем справится. Как обычно. Поможет, но только ради печени Виктора Сергеевича, их тёплых дружеских отношений, ведь и мэр её не раз выручал и наталкивал на «вкусные» сенсации, за которые, собственно, Саша и получила повышение.
— Хорошо, — выдохнула она. — Только деньги не стоило дарить. Я уже подарила…
— Я не знал, — слишком уж огорчённо произнёс мужчина. — Не мог прийти с пустыми руками.
Саша кивнула и прошла мимо. Во двор. Нужно выпить. Или нет, лучше пойти поиграть с детьми, а потом съесть самый жирный кусок мяса и только потом выпить.
Казалось, уже ничего не может испортить день, но Нина Фёдоровна считала иначе. Стоило им закончить разговор, как Корнева взяли в оборот. Традиционное знакомство со всеми гостями…
… кем вы работаете, Стас?
… кажется, я вас где-то видела.
… вы случайно не тот самый Корнев?
Конечно, тот самый. Неотразимый. Популярный. Обаятельный. Ему тут же наложили поесть и вручили полный бокал, намереваясь споить. Женщины, как обычно, впрочем, облепили его, разве на голове не сидели.
Нет, это не ревность. Убеждала себя Саша. Просто он везде лезет. В её жизнь, работу, семью… Всё чего она добилась стало неважным. Бессмысленным. И даже когда захотелось побыть семьёй, попытаться наладить отношения, Стас уже здесь. В самом центре её жизни.
Дети. Мыльные пузыри, веселье и смех. Вот о чём она должна думать. Есть племянники, которые любят свою тётю… Слабое утешение, но лучше чем ничего.
Мальчишки предложили поиграть в «войнушку» водяными пистолетами. Почему нет?
— Я возьму вот этот! — воскликнула Саша и схватила самый большой «бластер» из предложенных.
— Я хотел этот, — возмутился Максим.
— Ты его не удержишь, потому что мало ешь каши, — важно произнесла Саша. — Давайте уже играть.
К ним присоединились ещё несколько ребят. Дети подруг близняшек. Воду набирали из садового шланга…
Стас слушал щебетание, восторженные возгласы, отвечал улыбкой, но не понимал, зачем? Зачем, когда одной единственной женщине, на которую он деялся произвести впечатление, всё рано. Всё равно на его присутствие, на обаяние. Она играет с детьми… Сама как ребёнок. Веселится, улыбка до ушей, такая лучистая, яркая…
Без Сашиного смеха, без её улыбки стало холодно. Как получилось, что он всё испортил? Испортил, а сегодня сделал ещё хуже.
Когда журналистка вооружилась большим водяным пистолетом, Стас не выдержал.
— Прощу меня простить. Моя невеста уходит на «войну», вы же понимаете, я не могу её бросить, — он вежливо улыбнулся гостям, раздосадованным близняшкам, довольной Нине Фёдоровне и поспешил к ребятам, на ходу снимая пиджак и галстук.
— Я с вами! — крикнул он, приближаясь, и полез в корзину с игрушками себе за оружием.
Саша мысленно закатила глаза, но спорить не стала. Не хватало устроить «сцену» на радость публике. Да и ребята вон как обрадовались.
— Надо разбиться на две команды, — предложила она и пододвинула к себе маленького Максика и его друга.
— Окей, я возьму себе этих, — Стас перезарядил водяное ружьё и хищно оскалившись, выпустил струю Саше в грудь…
Началась «война». Визги и смех. Ребята носились по участку, перепрыгивая препятствия, роняя складные табуретки, перестреливаясь.
Стас ловко прятался и имел преимущество. Стратегию. Он умело выжидал и нападал из-за угла. Из-за чего все ребята быстро стали мокрыми.
Саша забыла о тревожных мыслях и обиде. От смеха свело скулы, и болел живот, мокрые волосы липли к лицу, рубашка просвечивала, джинсовые шорты выглядели так, словно она… хм… описалась, но Корнев выглядел не лучше. Это радовало. Вряд ли он отстирает костюм от пятен травы и земли.
— Шашлык готов, — произнесла Нина Фёдоровна, укоризненно глядя на Сашу. — Ну, как ребёнок. Проводи Стаса в ванную и сама приведи себя в порядок.
— Можешь взять что-нибудь из моих вещей, — любезно предложила Катя.
— Вам Стас тоже следовало бы переодеться. Могу предложить вам одежду нашего Коленьки…
— Спасибо, — улыбнулся Корнев. — Я взял с собой сменную. Всегда вожу на всякий случай. Сейчас только до машины схожу.
— У меня тоже вещи есть, — произнесла Саша и направилась вслед за Корневым, только к своей машине.
Стас достал сумку из багажника и вздохнул. Саша что-то искала на заднем сиденье своей машины. Он осмелился подойти.
Куда же упала эта серёжка? Под сиденье, наверно, завалилась. Саша наклонилась поискать пропажу, как неожиданно сзади кто-то опустил руки ей на талию и затолкал в машину. Дверь захлопнулась.
— Ты охренел, Корнев?! — искренне возмутилась она, перепугавшись и шумно выдохнула.
Синие глаза мужчины подозрительно сверкали и гипнотизировали.
— Прости, — внезапно произнёс он и обнял. Саша растерялась. — Прости, что обидел, — прошептал, прижимая сильнее. — Хочешь, давай прямо сейчас уедем?
Саша покачала головой и усмехнулась.
— Ты больной, честное слово, — произнесла она и выбралась на улицу через другую дверь. — Мама расстроится, если мы сейчас уедем. И я не обижаюсь. Не на что. В конце концов, я обещала твоему отцу, — она дождалась пока Корнев выйдет, закроет дверь и поставила машину на сигнализацию.
Стас вздохнул, взъерошил волосы и направился следом за журналисткой. Почему с ней всё так сложно?
Калинина любезно уступила ванную комнату Стасу, а сама собралась занять летний душ, что тоже неплохо. Но Корнев внезапно захлопнул дверь перед её носом и закрыл на щеколду.
Саша сглотнула, прижимаясь к дверному косяку. Слишком близко. Недопустимо…
— Мы
