сказала и пошла к холодильнику, как сомнамбула.
– Я бы тоже не отказался, – слишком весело и непринужденно, как мне показалось, пробормотал Захар, глядя, как я достаю из холодильника бадью с оливье и бутылку бюджетного шампанского, завалявшуюся там с незапамятных времен. Яне очень люблю шипучку, но сейчас чертовски захотелось именно шипучки, может, ее волшебные пузырьки вернут мне способность здраво мыслить. – Со вчерашнего дня не ел. Юля, вы меня угостите?
– Знаешь, что я думаю. После того как ты лишил девственности мою ванную, мы просто обязаны перейти на «ты», – буркнула я, прямо из горлышка делая большой глоток шампанского, которое тут же пошло у меня носом.
– Когда ты так командуешь, я весь дрожу, – хохотнул Захар и вдруг подошел ко мне со спины и приобнял за плечи, обдав запахом моего геля для душа с ароматом бубль гум. Он пах плохим мальчиком, таким плохим, что у меня аж свело спину от напряжения, и горло сжалось. И вообще, если бы он не прижал меня к столешнице своим телом, я бы позорно обрушилась на пол, не успев прожевать оливье, которым закусывала шампанское. – Прости, не удержался, – шепнул он мне в ухо, опалив дыханием, – ты просто притягиваешь меня, как магнит. Но это будет нечестно по отношению к тебе. Я уйду сейчас.
– Нет, – выдохнула я. В конце концов, я взрослая женщина, и в состоянии отвечать за свои поступки. И сейчас я хотела этого мужчину до одури, понимая, что совершаю, может быть, самую большую ошибку в своей глупой жизни. Но и отказываться от кусочка счастья, плывущего в мои руки, я не собиралась. Хотя, скорее всего, это начало свое действие дурацкое шампанское, и вместо того чтобы привести меня в сознание, наоборот, отобрало у меня возможность соображать вообще. – Нет, останься, – тихо, но твердо прохрипела я, сдирая к чертовой матери с него мой чертов халат и задыхаясь от райского восторга, смешанного со страхом, и сахарно-липким возбуждением, свившимся в тугой комок внизу моего живота.
– Ты уверена?
– Более чем, – ответила я, растворяясь в его горячих прикосновениях без остатка, исчезая с этой земли, чтобы потом снова и снова сгореть, как феникс.
Это ли не счастье?
– Юля, почему ты мне не сказала, что у тебя еще никогда не было мужчины? – спросил Завьялов, повернувшись лицом и с интересом меня рассматривая, будто ощупывая взглядом.
А зачем? Что бы это изменило? По крайней мере, для меня. Потому что ничего лучшего в этой жизни со мной ещё не случалось. И этот мужчина, лежащий в моей кровати и едва прикрывший свою хм… мужественность простыней – самый настоящий приз за годы моих идиотских мытарств.
– Это неважно, – тихо сказала я, удивляясь, что мне настолько легко с ним, что даже все мои комплексы отошли куда-то на задний план.
И я не стесняюсь своего огромного тела рядом с ним, и вообще, ощущение, что я лечу в самолете. Чувство свободы и захватывающей дух радости.
– Да уж, – невесело хмыкнул Завьялов, – только вот я теперь чувствую себя вдвойне подлещом, воспользовавшимся твоей невинностью и изменившим беременной невесте. Как в плохой мелодраме, блин. И самое плохое, что мне совсем не стыдно от этого. И знаешь, что, мне кажется, я влюбился, чего не позволял себе очень и очень давно.
– Слушай, не казни себя, – кривой улыбнулась я и протянулась к нему, – нам же хорошо.
– Даже чересчур, – он вскочил с кровати, и я невольно залюбовалась грацией идеально скроенного мужского тела, с ужасом осознав, что сама-то я, скорее всего, сейчас похожа на расплывшееся по простые мороженое, белое и бесформенное. – Где моя одежда?
– Ты уходишь? – разочарованно всхлипнула я.
– Я вернусь. Просто надо расставить все точки над и, – твёрдо ответил Захар, играя желваками. – Так, по крайней мере, будет честно. Юля, тебе очень идёт это имя Юлька – юла.
Он вдруг порывисто развернулся, подошёл ко мне вплотную и припал своими губами к моим. Целовал так жадно, словно пытаясь вобрать в себя, запомнить. И я поняла, что именно сейчас возможно теряю его. Ведь выбор-то у него невелик. И, скорее всего, он остановит его на ребенке, своей родной кровиночке.
Я даже не сразу поняла, что слышу дверной звонок. Только когда вынырнула из сладкого забытья Завьяловского поцелуя.
– Нужно открыть, – словно извиняясь, сказала я. – Это Лелик, наверное, пришёл за деньгами. – Ну конечно, а кто ж ещё? У мамы есть ключ, Люся с Катькой давно бы вынесли дверь к чертям собачьим, а больше никто ко мне не заходит. – Я быстро, – пообещала я и с сожалением оторвалась от раскинувшегося на кровати Захара. – У бедолаги, наверное, трубы горят страшно, раз пришёл. И мне его всегда очень жаль.
– Юля, ты странная. И твоя собака такая же странная, почему-то нервничает, – показал он глазами на вздрагивающую Марусю, яростно скребущую лапой прикроватный коврик. – И мне совсем не хочется выпускать тебя из своих объятий даже на минуту, – жарко шепнул Захар, и я с трудом двинула в прихожую.
Ну почему я не осталась в кровати? И почему не обратила внимания на странное поведение Маруси? И еще тысяча «почему», на которые у меня никогда нет ответа.
За дверью, которую я распахнула, держа в руке «писярик», не удосужившись глянуть в глазок, стоял никакой не пьяный Лелик, к моему великому сожалению.
– Здравствуй, Юленька, – устало сказала тетя Аида, за спиной которой маячила похожая на фурию и как всегда холеная Марта, покачиваясь на своих бесконечных каблучищах. – Ты прости, что мы тебя побеспокоили. Просто Марте почему-то втемяшилось в голову, что Захара мы найдем именно у тебя. А я не могу с ней спорить. Девочке нельзя нервничать.
– Хватит тут церемонии китайские разводить! – зло выплюнула Марта и, нахально отодвинув меня плечом, вошла в квартиру.
Я поправила на груди халат, все еще хранящий аромат Захара, и глупо уставилась на нахалку, просто не зная, что предпринять. Нет, обычно-то я боевая, но тут просто ошалела от наглости. Ну и не драться же мне с ней, в конце концов, тем более при тете Аиде это будет совсем не комильфо, и она сразу настучит на меня матери. И тогда точно спокойной жизни не жди.
– Где он?! – взвизгнула Марта, мечась по моей жилплощади и принюхиваясь, словно охотничий сеттер.
Я молча бегала за ней и теткой Аидой. Вообще, сейчас мы были похожи на детсадовок, играющих в паровозик.
– Юль, у тебя все в порядке? Я успел соскучиться, – Захар появился в дверях, обернув
