– Хорошо, сынок. Круто! Так вы говорите? – присвистывает папа и забирает из рук Веры Алексеевны пакеты с продуктами. Родные так и не отучились от привычки снабжать нас домашними гостинцами – деревенские яйца, варенье, сыр, маринады – чего только они нам не передают!
Мы с Варей купили квартиру в спальном районе города. Компенсации, выплаченной фирмой-заказчиком, хватило на первый взнос по ипотеке. Новый кирпичный дом, три небольшие комнатки. Малогабаритная, но… В общем, пока так. Мое архитектурное бюро пока не пользуется сумасшедшей популярностью, но семью обеспечить я сумею.
– Кухня какая просторная, Феденька! А ремонт сами делали? – щебечет Вера Алексеевна, выкладывая ароматные продукты на стол.
– Сами. Мы с Венькой Самохваловым выравнивали и красили стены, ламинат тоже сами клали. – Отвечаю я, виновато почесывая затылок. Если честно, до окончания ремонта нам, как до Китая! Как оказалось, самостоятельно отремонтировать санузел мы с Веником не смогли – пришлось нанимать бригаду. И вздумалось мне дать прорабу аванс! Вы догадались, что произошло? Да, они ушли в запой и перестали отвечать на мои звонки. А Варьке рожать скоро!
– Все с вами понятно, деятели! – кряхтит папка. – Детскую-то закончили?
– Да, можете посмотреть. Скоро и Варька из женской консультации придет. У нее последнее посещение перед родами.
Тетя Вера и папа с видом оценщиков из страховой компании бредут в детскую.
– Ну… Что тут у нас? – протягивает папа. – Красота!
Варька выбрала для стен светло-желтую краску. Окно занавесила разноцветной, как радуга, портьерой. Комнату украшает белоснежная детская мебель – кроватки, тумбы для белья, пеленальные столики, а в центре громоздится красная коляска для двойни. Коврики, игрушки, коробки с детскими мобилями – тетя Вера по-хозяйски прохаживается, разглядывая и ощупывая предметы.
– Значит так, деточки, – папа упирает руки в бока. – Мы с Верой вам ремонт сделаем в санузле. Нехорошо это… без кафеля.
– Да ладно вам…
– Не спорь, Федька. Деньги вам понадобятся. Памперсы там всякие нужны… целый вагон. Смеси.
– Да, Феденька. Я в молодости маляром на заводе работала, но мне и плитку приходилось класть. Помогу Юре и вам заодно. – Убеждает меня тетя Вера.
Не успеваю ответить – меня отвлекает телефонный звонок. Варька! Ну, конечно, она. Поликлиника от нашего дома находится всего в десяти минутах ходьбы, но я боюсь отпускать ее куда-то одну, всегда провожаю и встречаю.
– Варюш, папа и тетя Вера приехали. Думали, будут позже, но бомбила довез быстрее. Тебя встречать?
– Федька, я в роддоме! Федечка! – кричит она.
– Как?! Тебе же еще неделю ходить?
– Да вот так, Горностай. Тридцать восемь недель уже. Меня врач прямо после осмотра отправила в роддом. Ты меня расспросами мучить будешь или все-таки приедешь? – бурчит Варька.
– Еду. Сумка синяя, так? В коридоре?
– Да! – Варька отбивает вызов.
– Родители, Варя в роддоме. – Объявляю торжественно. – Что теперь делать?
– Собраться надо, сынок, – суетится папа. – Бери сумку и поезжай. Вера сейчас похозяйничает, кушать приготовит. Да, Вер? А я плиткой займусь.
– Ну папа! Какая сейчас плитка?
– Цыц! Я успею к выписке, если мешать не будешь. Что стоишь, такси вызывай.
Никогда не думал, что умею бегать так быстро. На автомате обуваюсь, вызываю такси, хватаю сумку… Дрожащими пальцами тянусь к дверной ручке… Меня останавливает папа – касается плеча, а потом крепко жмет руку.
– Все будет хорошо, сынок! Мы поможем чем надо. Беги.
Врач не обнаружила противопоказаний к самостоятельным родам. А это значит, что моя Варька будет мучиться и рожать сама. Сердце сжимается от мыслей о ее боли. Если бы я мог – взял ее на себя! Всю до последней капельки.
– Федь, я родила, – звонит Варюха, когда я вхожу в родильный дом. Всхлипывает и шумно дышит в динамик.
– Чего? Ты шутишь, Горностай? Полчаса прошло, я попереживать еще толком не успел!
– Стремительные роды. Вот такие дела. Роды прямо в приемном отделении приняли. Не успели даже до родзала довезти.
– Варька, ты где сейчас?
– В приёмном лежу. Федька, хочешь послушать, как они орут?
– Я сейчас приду.
– Тебя не пустят.
– Посмотрим. Лежи, Горностай, никуда не уходи.
– Очень смешно.
Покупаю в аптеке одноразовый халат, бахилы и шапочку, медицинскую маску. И вхожу, прикидываясь студентом-ординатором. Главное – сделать лицо кирпичом и по сторонам не оглядываться.
– Вы куда, молодой человек? – слышится за спиной строгий голос медсестры.
– Как куда? Меня заведующий прислал посмотреть на стремительные роды. – Отвечаю недрогнувшим голосом. Хорошо, что на лице маска – иначе, строгая тетенька увидит мой багровый румянец.
– Понятно, Иван Сергеевич из родильного отделения?
– Да.
– Ну так бегите. Роды, правда, уже закончилась, но роженицу можете осмотреть.
Первая смотровая, вторая… Из третьей доносятся крики моих детей. Стучусь осторожно и, получив разрешение войти, заглядываю.
– Феденька… – шепчет Варька и пытается подняться на локтях.
– Тише. – Шиплю, стараясь не привлекать внимание.
– Кто это тут у нас? – врач отрывается от кричащих малышей и хмурится. – Кто вас пустил?
– Эм-м… Я от Ивана Сергеевича (господи, прости за ложь!). Он разрешил мне прийти. Мы договаривались о родах заранее, и он…
– Ясно. А все произошло быстро, да?
– Можно мне… малыша? Я папа.
– Руки помой, папаша. – Смягчается она.
Пулей бросаюсь к раковине и мою руки, еще и каким-то антисептиком брызгаю на ладони.
– Берите сыночка, папаша. Три кило. Можешь жене помочь приложить к груди.
Врач кладет в мои руки кричащего Сашку, а я застываю, словно молнией оглашенный. Смотрю на его пухлые щечки, розовые губки, вытянутые трубочкой, голубые глаза, похожие на мои…
– Ну чего застыл? Сейчас и доченьку отдадим. Крикливые малыши, здоровенькие. Молодцы, родители! С любовью, видать, делали.
– Варюшка, спасибо тебе… – хочется плакать, целовать ее, говорить нежные слова, но я сдерживаюсь – обнимаю жену и передаю Сашеньку. Я потом скажу… У нас вся жизнь впереди, чтобы говорить…
– Федька, я такая счастливая. Давай его сюда. Как я их кормить буду, Федь, двоих?
– Без паники, мамочка! – врач слегка отталкивает меня и передает Настюшу. – Сейчас научим тебя двоих кормить. Не ты первая, детка.
Если бы можно было остановить мгновения счастья… Собрать их в невидимую копилку и доставать, когда становится грустно. Любоваться, трогать, смотреть, окунаясь в прошлое, а затем класть обратно, как ценную реликвию. Варька плачет, Настюша плачет, Сашка, так вообще, истошно орет… А я любуюсь семьей и делаю фото украдкой. Потом буду показывать повзрослевшим детям, какие они были маленькие и крикливые!
Варюшку выписывают через неделю. Тетя Вера суетится с утра на кухне, стирает занавески, моет новый, сделанный папиными руками, санузел. Папка выносит остатки стройматериала в мусорный бак, складывает инструменты на балконе. Все как так и было! И следа не остается от ремонта. Варька точно обрадуется сюрпризу. Вера Алексеевна ставит курицу в духовку и нарезает овощи для салата. Мы с папой одеваемся, завязываем друг другу галстуки и вылетаем на улицу.
– Быстрее давайте! – командует Венька. Он купил машину и теперь хорохорится. Подумаешь, я тоже скоро куплю – семья большая, да и работы невпроворот: Сорокин три дня назад подогнал заказ на проект мини-гостиницы. Деньги обещают приличные. – Скоро дождь начнется, а нам еще цветы покупать!
– А ты что же сахарный? – ворчит папа. – Успеем все. Какие моя невестка цветы любит? – важно произносит папа.
– Из памперсов, – на полном серьезе отвечаю я.
– Да? Надо поразмыслить. Ты не думай, сынок, мы с Верой конвертик приготовили. Вручим Вареньке.
– Спасибо, пап. Вечером ее родители приезжают. Не представляю, как вас всех размещать.
– А мы можем с Верочкой уехать. Деток посмотрим и домой поедем. Я, между прочим, устал…
