мокрую одежду обратно.
Без долгих раздумий я снова наклонилась к нему, ничего так в этот миг не желая, как оказаться в его объятьях. Сильные руки окружили меня своей надёжной защитой и, прижавшись к его широкой груди, где гулко и мощно билось сердце, я закрыла глаза.
– Долго мы здесь пробудем?
– Несколько часов, не меньше, – голос эхом отдавался в его груди.
– Нам опасно выходить?
– Ты о Гонсалесе и его компании?
Я кивнула.
– Мы почти всех подстрелили, остатки вместе с боссом слиняли как раз перед тем, как на нас обрушилась стихия. Теперь будем ждать помощи.
– А она придёт? – совсем по-детски спросила я. В обрушившемся на нас аду, я не видела ни малейшего просвета, мне уже не верилось, что где-то существует иной, привычный мне мир, где каждый день похож на предыдущий: спокойный и счастливый, где твой дом – не поле битвы.
– Обязательно. – В его голосе не было сомнения, и я поверила; какая-то часть убеждённости передалась и мне.
Некоторое время мы сидели в тишине, прислушиваясь к тому, что происходит там, наверху. Мысли в моей голове быстро сменяли одна другую, никак не желая подчиняться законам логики. Этот сумбур и неопределённость сводили с ума.
– Алан, что мне делать? – я первой нарушила молчание и почувствовала, как он напрягся.
– Это тебе решать, – спокойно ответил он, а потом я ощутила, как его щека прижалась к моим волосам.
Закрыв глаза, я сдержала подступающие слёзы.
– Ты... ты говорил... Фрэнку, что он сам расскажет мне всё, но... он ушёл... ты... не мог бы это сделать за него?
Рука Алана на моей спине замерла, пальцы сжались и затем расслабились.
– Что именно тебя интересует?
– Всё, – немного удивлённо выдохнула я, и Алан тихонько засмеялся.
– Боюсь, пересказ наших биографий займёт не один час.
– А мы куда-то торопимся?
– Точно, никуда.
Он слегка отстранился от меня. Наши взгляды встретились. Лицо Алана было серьёзным в противовес его недавнему смеху, и я вспомнила о его словах, что я, быть может, сама захочу уйти, когда узнаю всю правду. Но я не знала, что на свете могло повлиять на моё решение держаться как можно ближе к этому мужчине. Сегодня он рисковал своей жизнью, спасая меня. Или он рисковал ею с самого своего появления на моём пороге.
– Расскажи мне, – шепнула я.
– О чём?
– О том, как ты познакомился с Фрэнком? – затаила я дыхание, – и о том, как он предал тебя.
– Тогда стоит начать издалека, чтобы у тебя не сложилось превратного впечатления... хотя, – он вздохнул, – этого, возможно, и не избежать.
Алан опустил взгляд, заметив это, я сжала его руку, подбадривая.
– Видишь ли, Уитни, – сказал Алан, – моего отца убили, когда я был ещё мальчишкой, так что мать до какого-то момента растила меня одна.
– До какого-то момента?
– Да... – он улыбнулся и покачал головой. – Ох, и намучилась она со мной.
– Не представляю, – робко улыбнулась я в ответ.
– Тогда я был совсем другим, Уитни, и не таким самостоятельным. Злой, как чёрт, и абсолютно неуправляемый. Единственное, что меня увлекало – музыка. В какой-то момент мама поняла это, попыталась переключить моё внимание, оградить меня от влияния уличной компании, с которой я тогда проводил почти всё своё свободное время, только что не ночевал, но это мало помогло. Да и почти все подростки в Роузленде промышляли наркотиками, так я и попал к Гонсалесу.
– В Роузленде... это...
– Чикаго.
– Так ты... принимал наркотики?
– Несколько раз, – кивнул он, – пока Финикс, парень на пару лет старше, из меня всю дурь не вышиб, после этого я понял, что намного выгоднее их продавать, чем катиться вниз самому. Тем более я видел, как загибались от наркотиков мои вчерашние товарищи.
У Гонсалеса в банде были приготовлены тёплые места для смышлёных парней, в ту пору я считал себя достойным занять хорошее положение в его иерархии. Меня вполне устраивало то, чем я занимался. Учиться мне не хотелось, поэтому жизнь человека, находящегося по ту сторону закона, приправленная этаким романтическим налётом гангстерского прошлого города, в котором я жил, привлекала меня. Впрочем, это не такое уж прошлое, Уитни. Город просто пропитан криминалом, те же банды, тот же делёж, те же войны, только в более цивилизованной манере. Я видел, как убирают людей, моих "коллег" или противников, конкурентов, но меня это не пугало. Я почему-то знал, что мне не жить долго, и мне хотелось взять от жизни всё, что она готова мне предложить. Матери уже не стало, другой родни я не знал, мне не за кого было бояться, не о ком беспокоиться.
Но подобные мысли пришли ко мне со временем, для начала я просто, с помощью того же Финикса начал свою карьеру у Гонсалеса, где постепенно поднялся от простого мальчика на побегушках до довольно высокого положения.
Меньше года я охранял самого Гонсалеса, а затем вдруг босс определил меня на контроль товара. Не знаю, почему он, что ли, повысил меня, но должность была ответственной. Я знал о перевозках партий, о местах встреч, контролировал передачи, делал уйму других ответственных дел. Там мы и познакомились с Фрэнком. Без понятия, почему он выбрал меня, но это – единственное, за что я ему благодарен.
В один из вечеров он пришёл ко мне домой. Где рассказал, кто он такой и чем на самом деле занимается. Был ли я удивлён? Наверное. Хотел ли я его пристрелить? Возможно, именно это и было моим первым импульсом. Но уже тогда, на подсознательном уровне я желал вырваться, перспектива заканчивать свои дни слишком рано с дыркой во лбу от своих или от чужих меня уже не особо прельщала. И, когда Фрэнк обрисовал мне суть вопроса, я согласился поработать на Управление. Это одна из правительственных организаций. Круг интересов – наркотики и торговля оружием. Больше я, увы, ничего сказать не могу, ради твоей же собственной безопасности.
Я молча кинула, не желая ничего говорить и хоть как-то перебивать его, но моё сердце сжималось, чувствуя, что мы перешли к самой печальной части рассказа.
– Я передавал ему информацию о местах и именах, датах получения новых партий, о поставщиках, о чём угодно. Время от времени, чтобы не вызвать лишний
