хорошо, не волнуйся. – Горячие губы коснулись моего лба.
Отстранившись, я заметила лихорадочный блеск в его глазах. Рука сама по себе поднялась и коснулась его лба.
– Да ты весь горишь! – воскликнула я. Его брови изогнулись, и он отрицательно покачал головой. – Что там у тебя за царапина? – твёрдым, не терпящим возражений тоном произнесла я. – Дай, я посмотрю!
– Тихо, – он удержал меня, хватая за руки, – ею займутся специалисты, нам пора выбираться отсюда. Пошли наверх?
Прикусив нижнюю губу, я кивнула.
– Но тебе надо в больницу.
– Туда я первым делом и направлюсь, обещаю.
Взяв меня за руку, он помог мне подняться с койки и повёл за собой к выходу.
Не знаю, смогу ли я забыть когда-нибудь ту картину полного разрушения и хаоса, что предстала передо мной. Подобное, я видела лишь в новостях по телевизору.
Место, где когда-то стоял мой дом, было обнесено жёлтой лентой, на дороге и на поле скопилось такое количество машин, как патрульных с логотипом местного отделения, так и тёмных, тонированных без каких-либо опознавательных знаков, что мне было сложно назвать их число. Повсюду сновали люди, стояли две пригнанные из соседнего городка скорые, на чудом сохранившиеся вдоль дороги столбы подвесили несколько мощных фонарей.
Трещали рации, раздавались крики, кто-то пробежал мимо меня, устремившись в сторону леса. Обернувшись, я замерла и вцепилась в руку Алана. Там, у самых деревьев лежала сплющенная, как консервная банка, машина. Обломки от дома и куски мебели раскидало на многие и многие метры вокруг.
Это место было опустошенно и навсегда, как часть моего прошлого, стёрто из времени. Дорогие сердцу безделушки, вещи, к которым я прикасалась, одежда, что носила, фотографии, камни и дерево, впитавшие в себя воспоминания о счастливой, пусть и не совсем реальной жизни с Фрэнком... ничего этого не было. Прошедшие года были вычеркнуты из моей жизни и из моей памяти, как будто ничего и не было.
– Харлоу, – подбежавший к нам мужчина чуть ли не силой начал подталкивать нас к дороге. – Идите к скорым, по-моему, вам обоим нужна помощь.
– Туда и направлялись, – кивнул Алан.
Он приподнял жёлтую ленту, пропуская меня вперёд, и подвёл к одной из машин.
– Займитесь девушкой, – попросил он.
– Нет, сначала ты.
Его глаза закрылись, и он покачал головой.
– Нет, это твой мир, а часть моего осталась за полицейской лентой.
Кончики его пальцев скользнули по моей щеке, в глазах тут же защипало, когда я поняла, что означают его слова.
– Ты... ты уходишь? – я не могла поверить, что произношу эти слова вслух.
Алан помолчал недолго.
– Так надо. Сейчас. Тебе стоит прийти в себя и всё хорошенько обдумать, ты не можешь в данный момент мыслить здраво.
– Чёрта с два, – выпалила я. – Ты от меня не избавишься, я поеду с тобой.
– Нельзя, – покачал он головой.
– Алан, я... – слёзы застилали мне глаза.
– Уитни, тебе надо время, мне надо время. Позволь, я решу свои проблемы, и, если ты всё ещё захочешь быть со мной, когда полностью осознаешь, что произошло, вернее, происходило с тобой не за прошедшие недели... а за годы... приезжай ко мне.
– Я не хочу тебя отпускать, – плакала я, пытаясь отгородиться от наваливавшейся, будто бетонная плита, реальности.
– Успокойся, – его руки обвились вокруг меня, и я спрятала лицо у него на груди, словно наркоман, вдыхая его запах, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы знать, это не приснилось мне, а то, что произошло между мной и Аланом, было реальностью, – не плачь, пожалуйста. Но, быть может, завтра с утра ты проснёшься и возненавидишь меня... Фрэнка... всех, кто играл твоей жизнью. А мне... мне надо закончить своё последнее задание и уйти... чтобы быть с тобой, если я буду всё ещё нужен, – его губы коснулись моего лба, и он прошептал: – Сан-Диего, пристань Кона Каи, ты всегда найдёшь меня там... Уитни.
Около шести месяцев спустя
Сегодня в Сан–Диего было солнечно, как, наверное, и во все остальные триста шестьдесят пять дней в году. Солнечно и жарко. Мой белый длинный сарафан на тонких бретельках совсем не спасал от жары. Что такое покрытая голова и солнечные очки я просто забыла. За полгода у семьи на севере мой золотистый южный загар исчез, вернулась привычная благородная бледность, как любила говаривать моя бабуля.
Шквал ультрафиолета, полученный сразу же после выхода из Линдберг–Филд, городского аэропорта, чудодейственным образом сказался на моём настроении. Улыбка волей–неволей расцвела на губах, но противный, тянущий узелок страха в животе никуда не исчез. Мне надо было успокоиться и подготовиться к встрече.
Поэтому, приведя себя в порядок и переодевшись в более подходящую этому месту одежду, я вышла из небольшой с почасовой оплатой гостиницы при аэропорте и, скользнув в такси, попросила мужчину средних лет покатать меня немного по городу.
Ужасно расточительно, я понимаю, но мне нужно было время. Ещё немного времени…
О, Сан–Диего, поистине волшебное место. Красивый и статный город, обладающий неповторимым шармом. Не зря его называют, чуть ли не единственным городом в Штатах с превосходной погодой. Мне хотелось узнать это место, подружиться с ним, прежде чем я заново познакомлюсь с мужчиной, которого люблю, которого не видела уже несколько месяцев, но который, как я знала, ждал меня.
Может, стоило предупредить его о своём приезде? Или это за меня уже сделал мистер Томас – бывший куратор Алана, у которого я и попросила его "точный адрес"? Почему он так таинственно улыбался, сообщая мне его?
Начальник Управления оказался мужчиной скрытным, но не лишённым чувства юмора. Его манера общаться располагала. Какое–то время я надеялась, что к делу подключат Алана, но, видимо, его участие в операции закончилось с наступлением утра нового дня, следующего за теми безумными сутками, когда всё в наших жизнях изменилось раз и навсегда.
Несколько недель я давала показания, воскрешая и переживая моменты знакомства и совместной жизни с Фрэнком. Глухая боль днём перерастала в ночные рыдания. Бедная моя родня, могу лишь представить, насколько им было тяжело. Папа пытался поддержать меня насколько мог, он вообще всегда был скуповат на чувства, но не из-за жадности, а, скорее, из-за неумения их выражать. К маме с отчимом я тоже ездила, но перемена обстановки не помогла.
Фрэнк сгинул в неизвестность
