его версию событий, потому что сейчас все это похоже на кошмар, от которого я ни как не могу проснуться.
После трех часов тягостного, нудного молчания, проведенного в сигаретном дыму и компании богатых дружков отца, мы начинаем собираться уезжать. Я знаю, что время на исходе. Если я хочу спросить его, мне нужно сделать это когда мы останемся вдвоем в машине.
Зная это, я мысленно готовлю себя к тому, что должно произойти. Я блокирую все эмоции, натягиваю маску невозмутимости на лицо. Неважно, что он скажет, по крайней мере, я узнаю правду.
Мои внутренности сводит, когда мы оба садимся в машину. Отец заводит мотор, который наполняет пустое пространство внутри машины унылым гулом.
Глубоко вдохнув, я протяжно выдыхаю и спрашиваю:
— У вас с Анной Алексеевной была интрижка шесть лет назад?
— Что?
Шок в его голосе удивляет меня, возможно, потому что я ожидал, что он сходу скажет "да".
— Была или нет?
Не вижу смысла повторять этот вопрос снова, ведь я знаю, что он услышал меня в первого раза.
Он бросает на меня недоуменный взгляд, его брови сходятся вместе.
— Почему ты решил спросить меня об этом?
Я хотел услышать нет или да, но ответа нет, вместо этого он решил отвечать вопросом на вопрос.
— Это простой вопрос, на него можно легко ответить, просто скажи да или нет, — повторяю я более настойчиво.
Мне нужно, чтобы он ответил.
Мое колено начинает подпрыгивать вверх-вниз, нервное напряжение бурлит во мне.
— Конечно, нет, Костя. Что за вопросы? Я очень любил твою мать, когда мы были женаты, и никогда бы не совершил такой ужасный поступок.
Мое колено останавливается на середине прыжка, и мой взгляд падает на пол.
Нет?
— Значит нет, — хриплю я.
В моей груди появилось ужасное чувство. Такое ощущение, что мое сердце разрывается на две части, спазмы боли пронзают меня насквозь. Мои легкие горят, требуя воздуха, но я не могу вдохнуть, я в растерянности.
— Нет, конечно, нет, сынок. Почему ты вообще задал мне такой вопрос?
Он сказал "нет".
Он сказал "нет".
Что это означает…
— Костя, что-то случилось? Расскажи мне.
Голос моего отца возвращает меня к реальности.
— А… Лера… — я заикаюсь.
Сотни образов проносятся в моей голове одновременно. Улыбка Леры, ее смех, ее сладкий цветочный аромат, изгибы ее изящного тела, ее розовые губы.
Неужели все это оказалось снова ложью? Почему я не могу распознать это в ней, увидеть ее такой, какая она есть? Почему я позволил ее словам так повлиять на меня?
Я должен был ожидать этого, ожидать ее манипуляций. Она лгала тогда, и она продолжает лгать сейчас. Ее не изменить. Боль внутри уступает место гневу, он наполняет мои вены, раскаленная яростью течет внутри меня, такого я никогда не чувствовал раньше.
Она манипулировала мной.
Она солгала мне… снова.
Она заставила меня думать, что все это было на самом деле. Ее слезы, ее боль.
— Что случилось? Что-то произошло, пока нас не было? — озабоченность проявляется в его растерянном выражение лица. — Я пытался дать понять Ане, что это плохая идея — позволить Лере приехать и жить с нами. Жаль, что я не смог правильно объяснить ей это.
Сжимая и разжимая кулаки, чтобы обрести хоть какое-то самообладание, я спрашиваю:
— Почему? Почему ты думаешь, что это плохая идея, чтобы Лера жила с нами?
Я могу назвать десяток причин прямо сейчас, но я хочу знать, почему он считает, что это плохая идея.
Может быть, я смогу уговорить его отправить ее куда-нибудь, вместе будет легче это сделать, но это конечно после того как я расправлюсь с ней, теперь я точно избавлюсь от нее, отправлю к отцу алкоголику, туда, где ей и место.
— Аня сказала мне, что у нее серьезные проблемы, Лера патологическая врунья и сама не может ничего с этим поделать. У нее диагноз, поставленный врачем! К тому же, это то, в чем она практиковалась годами. Костя, она мастер манипуляции. Ей нельзя доверять, ни в коем случае. Она опасна…
Блядь, это все правда, это все о ней.
Я должен был это предвидеть, но меня захватили воспоминания и ностальгия, я хотел ей поверить и поверил. Наверное я просто искал того самого человека из прошлого, другого, того о ком я так хотел заботиться. Но если это чему и научило меня, так это тому, что если человек сделал что-то однажды, и ему сошло это с рук, то он обязательно сделает это снова.
Лера снова пытается одурачить меня.
— Она солгала, глядя мне прямо в глаза. Клянусь, я подумал, что она говорит правду. Она выглядела такой искренней. Она даже плакала… настоящими слезами, настоящими крокодильими слезами, — шепчу я, обращаясь больше к себе, чем к отцу.
Он разочарованно качает головой.
— И не мудрено, она придумывала подобные истории с раннего возраста, сочиняла так хорошо, что трудно было не поверить в них. Помнишь, как она сказала отцу, что ты ей угрожал? Что ты заставлял ее украсть драгоценности, чтобы потом их продать? Похоже, со временем она стала только хуже. Не расстраивайся из-за того, что поверил ей, сынок. Она так долго практиковалась плести всякие интриги, что это стало для нее второй натурой. Я попрошу Аню поговорить с ней, пусть знает, что если она хотя бы еще раз что-то натворит, то вылетит. Я не хочу, чтобы в нашем доме правила ложь. Если бы я знал что так будет, то не оставил бы вас вместе.
Каждый мускул в моем теле напрягается… Я так напряжен, что если сорвусь, то боюсь, что натворю того, что возврата уже не будет.
На вид красивая и невинная как монахиня, а на самом деле лгунья. Она, наверное, думает, что я тупой, безмозглый идиот. Держу пари, для нее это все просто игра. Позволяет мне трахать ее, проникает под мою кожу. Она ошибается если думает, что может использовать свою киску и контролировать меня этим.
Зубы скрежещут, челюсть болит от напряжения. Ели сдерживаю себя, чтобы не ударить по панели в авто.
Мне нужно выпустить злобу… найти выход, и поскорее, пока я не взорвалась.
— Ты знаешь, что я любил твою мать. Может, сейчас мы и отдалились друг от друга, но я любил ее, когда мы были женаты, она дала мне тебя, в конце концов. Я слишком уважал ее, чтобы изменять ей. Мне жаль, сынок, правда жаль. Если бы я знал, что она собирается делать такие вещи, я бы не позволил ей приехать. Аня
